Нил Стивенсон - Барочный цикл. Книга 7. Движение
— Мистер Уильям Хам, -сказал Даниель. — Мой племянник, золотых дел мастер, ведущий наши дела в Сити.
Последовал обмен любезностями. Элиза обронила, что слышала о мистере Хаме от друзей, имевших удовольствием вести с ним дела, мистер Хам дал понять, что ему это крайне лестно. Он был приятно смущён вниманием, ибо принадлежал к новой породе хорошо одетых неприметных людей, сменившей поколение наглых авантюристов, осмелевших трусов и патологических лжецов, которые в Даниелевой юности создавали банковское дело.
Даниель передал сундучок с золотыми картами Уильяму Хаму, тот отнёс их к конторке у окна и взвесил. Он называл числа писарю, писарь повторял их вслух и записывал в амбарную книгу. Затем карты за исключением одной спрятали в окованный сундук с замками, стоящий на полу рядом со столом. Единственную не убранную карту Хам вручил надсмотрщику в фартуке. Тот являл собой точную копию своих собратьев из мастерской, где трепали пеньку, только без палки. С торжественностью священнослужителя, совершающего таинство, он отнёс карту к органоподобному механизму и возложил на пюпитр, расположенный выше мануала. Затем взялся за две железные ручки, прямо над клавиатурой, и потянул со всех сил. Из машины, словно язык, высунулась железная пластина, плоская и гладкая, как будто её пропустили между вальками, без каких-либо отметин. В дальней её части имелось квадратное углубление с ровными рядами дырочек на дне, что придавало ему сходство с решёткой. Надсмотрщик взял карту с пюпитра и положил в выемку, так что все дырочки оказались закрыты, а по краям почти не осталось места. Затем упёрся ладонями в рукоятки и надавил, задвигая подставку вместе с золотой картой в недра машины. Когда они встали на место, раздался чуть слышный щелчок, как будто внутри сработали какие-то зажимы.
Надсмотрщик отошёл. Мисс Спейте села на скамью перед клавиатурой и оправила залатанную юбку. Первым делом она поддалась вперёд и заглянула в призму, установленную в верхней части консоли. Судя по всему, увиденное ей не понравилось, потому что она принялась вертеть две металлические ручки, исправляя положение подставки. Добившись желаемого результата, она кротко сложила руки на коленях и взглянула на Даниеля.
— Здесь мне дозволено сыграть небольшую роль, — сказал Даниель, вынимая из кармана плотную бумажную карточку, над которой много часов или дней трудились тонким гусиным пером. Один край украшала цепочка цифр, в середине шли надписи неразборчивым почерком на ЛАТЫНИ, английском и значками Универсального Алфавита с редкими вкраплениями чисел. Карточку он с лёгким намёком на поклон протянул Ханне, которая повернула её и положила на пюпитр.
— Она умеет читать?! — изумился Иоганн.
— Вообще-то да, благодаря заботливому отцу, но это редкость, и особой надобности в таком умении нет, — отвечал Даниель. — Девушкам надо лишь отличать единицу от нуля — как вы сами убедитесь, если посмотрите на карточку.
Иоганн, Элиза и Каролина столпились за спиной у мисс Спейте, разглядывая через её плечо карточку на пюпитре. Она была повернута так, что из множества букв и цифр можно было прочесть лишь цепочку нулей и единиц вдоль одного края. Покуда остальные разговаривали, мисс Спейте двигала пальцем по клавиатуре, нажимая одни клавиши и пропуская другие. При нажатии слышалось звяканье стерженьков и рычажков внутри механизма, и клавиша оставалась вдавленной. Легко было видеть, что последовательность получалась та же, что и на карточке: видя единицу, мисс Спейте нажимала соответствующую клавишу, видя ноль — пропускала.
Покуда мисс Спейте занималась этой тонкой и кропотливой работой, девицы, шумно отдуваясь, качали мехи, стараясь подогнать ртуть к красной ленточке.
— С вашего дозволения, сэр, — выговорила одна из них, — мы иногда поём песню, как матросы, когда тянут канат.
— Пожалуйста, пожалуйста, — ответил Даниель к отчаянию надсмотрщика, который как раз открыл рот, чтобы запретить пение.
Салли Браун кто ж не знает,
Девка чудо, подивись:
На дворе насос качает Вверх и вниз, вверх и вниз.
Сами, эдак, Салли, так!
Больно в деле хороша!
Чуть возьмётся за рычаг –
Занимается душа!
Салли в Лондоне явилась –
Здесь мужчин хоть отбавляй,
И сноровка пригодилась:
Жми, выкачивай, давай!
Салли эдак…
Салли в Брайдуэлл залетела,
Ей урок привычный дан:
Жми, чтоб не стоял без дела Механический орган.
Салли эдак…
С последним тактом ртуть в трубке наконец достигла красной ленты. Ханна Спейте потянула ручку из слоновой кости, которую в ожидании этого мига сжимала потной рукой. Машина зашипела, и не в одном месте, а сразу во многих, как будто в море падали осколки разорванной взрывом пушки.
На воздушной камере по дуге радиусом ярда в два был установлен ряд труб, подобных органным. Каждая имела несколько дюймов в диаметре и ярд в высоту. От центра к трубам веером расходились бронзовые рычаги. Некоторые из них, но не все, разом пришли в движение.
Теперь стало ясно, что в трубах находятся поршни, и воздух из камеры толкает некоторые вверх. Двигаясь, они поднимали концы бронзовых рычагов. Каждый рычаг поворачивался на смазанном шарнире, расположенном далеко от трубы и близко от центрального механизма. Когда поршень быстро шёл вверх, противоположный конец рычага опускался медленно, но с большой силой. Рычаг давил на тонкий вертикальный стержень. Стержни — общим числом тридцать два — стояли в ряд, как солдаты; каждый в первый миг сопротивлялся нажиму, затем резко шёл вниз, словно пробив какой-то барьер. При этом поршень на противоположном конце рычага взлетал вверх до рычажка, соединённого с толкателем, движущимся вдоль внешней стороны трубы. Толкатель передавал усилие заслонке в основании трубы, та открывалась, и поршень возвращался в исходное положение. Всё закончилось в несколько секунд. Мисс Спейте потянула ручку, и вжатые клавиши выскочили.
Кодой музыкальной пьесы стало тихое позвякивание, исходившее из машины. Затем в керамическую чашу, установленную перед консолью, полилась золотая струйка. Даниель взял чашу и показал гостям. В ней поблескивали миниатюрные золотые диски, похожие на монетки волшебного народца. Некоторые ещё крутились или катались на ребре.
— Эти выбитые кружочки — мы называем их просто битами, — сказал Даниель, — имеют одинаковый вес. То есть взвесить их — всё равно что сосчитать; затем полученное число сверяется.
— Сверяется с чем? — спросил Иоганн.
— Клерк смотрит на карточку, — сказал Даниель, указывая на исписанную бумажку, которая по-прежнему лежала на пюпитре, — и проверяет сумму цифр каждого числа. Если число битов в чаше с нею не сходится, значит, карта испорчена, и её отправляют в переплавку. Однако это случается крайней редко, ибо мисс Спейте — воплощение аккуратности.
И впрямь, мисс Спейте уже дернула за бронзовый рычаг, вдвинувший подставку дальше в машину, проверила её положение через призму и начала выставлять на клавиатуре следующее число. Задастые девицы снова запели. Через несколько минут всё повторилось: шипение, лязг, судорога множества рычагов и ручеёк золотых кружочков. После того как это произошло ещё несколько раз, Ханна Спейте встала из-за клавиатуры, девицы слезли с мехов и направились к бочонку с пивом, а надсмотрщик выдвинул из машины железную подставку. Золотая карта теперь была в круглых дырочках, словно швейцарский сыр. Все они располагались в узлах координатной сетки мсье Декарта, однако не все узлы были пробиты. Результат являл собой странное смешение упорядоченного и случайного; таким, наверное, предстаёт чётко отпечатанный, но зашифрованный текст.
— Теперь я гораздо лучше понимаю, что происходит в Клеркенуэлл-корте, — был Элизин вердикт, — хотя остаётся много загадок. Я вижу, например, зачем вам органные мастера. Зачем нужен человек, делающий молнии, мне непонятно.
— Мы купили запасные части у голландского органного мастера, отбывающего на родину, поэтому наша машина выстроена с использованием приёмов его ремесла, — объяснил Даниель. — Игрушечный мастер, часовщик или исследователь электричества могут прийти к тому же другим путём.
— Но, как я понимаю, это не думающая машина?
— Логическая машина будет совершенно иной, — заверил Даниель.
— Будет?! Её ещё нет?
— Набивка карт займёт изрядно времени, даже если мы построим ещё много таких машин и приставим к работе весь Брайдуэлл. Более того, логическую машину нельзя сконструировать и опробовать, пока у нас нет достаточного количества карт. Так что до сих пор мы направляли все усилия на то, чтобы научиться делать карты. Как видите, эта задача решена. Сейчас строят ещё такие механизмы, нам же следует обратить все силы на создание логической машины. — Даниель деликатно прочистил горло. — Нам бы очень не помешало значительное вливание капитала.
