Евгений Пряхин - Красный паук, или Семь секунд вечности
– Едем на юг.
Прозвучала команда «По коням!», и черный «Лэнд-Крузер» устремился на юг.
Глава 20
Cуббота, 17 июля 1999 года. Вечер. Уральск
– Товарищ полковник, у нас «гости».
– Действуйте решительно. Желаю удачи.
К торцу дома номер восемь, расположенного по улице «Социалистическая», подъехала темная иномарка с тонированными стеклами. Через две минуты из машины вышли три человека и быстрой походкой направились ко второму подъезду, на ходу закрывая лица масками.
В тот момент, когда группа в черных масках завернула за угол, водитель машины был бесшумно извлечен из кресла людьми в камуфляже. И еще через мгновение он уже лежал лицом вниз на асфальте в наручниках и с заклеенным ртом.
Тем временем один из троих гостей быстро открыл дверь подъезда ключом, и группа стремительно взлетев, распределилась на этажах по одному: на втором, на третьем и на четвертом. Тот, что на третьем, склонился над замком Юлиной квартиры.
В этот момент бесшумно открылась дверь квартиры напротив и двое в камуфляже мгновенно зафиксировали нападавшего, заклеив ему рот первым делом. На втором и четвертом этажах прошли аналогичные мероприятия.
– Товарищ полковник. Операция завершена. Результат: четверо задержанных и автомобиль – черный седан «Ауди». После первичной обработки гостей доставим их к вам.
– Вас понял. Жду с докладом. Оставьте группу на месте. Наблюдение продолжать. Могут быть повторные попытки.
– Вас понял. Наблюдение продолжаю.
Глава 21
Апрель 1944 года. Спец учреждение на одном из озер на Южном Урале
– А как мы отсюда выберемся? – спросил лейтенант НКВД Петров, сжимая в мокром кулаке пилочку для ногтей.
– Нет ничего проще, – Кондратьев быстро двинулся к невидимому столу с аппаратурой и столкнулся с человеком в черном кожаном плаще и в папахе.
– Товарищ полковник?!! – изумился Кондратьев и, приняв стойку «смирно», бодро произнес.
– Здравия желаю!
– Вечер добрый, гуси лапчатые, – заулыбался, поводя носом, начальник особого отдела гарнизона, полковник НКВД Марк Глебович Шустрый. – Что это у вас тут за дымища? Хорошо, что я пораньше к вам приехал. Если хочешь чего-нибудь добиться в жизни – играй на опережение! Как в боксе. А где Петров? – Марк Глебович вглядывался в сиреневую пелену.
– Товарищ полковник, лейтенант Петров здесь, – четко подтвердил Николай Иванович и, наклонившись, стал осторожно сдвигать рычажок реостата в положение «ноль».
Туман быстро рассеялся: прорисовались диван, кресло, стол и стулья. И лейтенант Петров по стойке «смирно» в центре номера. И в тот момент, когда рычажок реостата был почти в исходном положении, Кондратьев заметил на ручке ключа кроваво-красного паука.
«Наверное, из ведра с землей выполз. Надо же, шустрый какой! И какой красный!», – отметил мысленно Николай Иванович и машинально хлопнул по кнопке ключа в надежде раздавить кровавый раздражитель, но в самый последний момент красный паучок, выказав неимоверную расторопность, умудрился скрыться.
Телетайп рации, встрепенувшись, стукнул одну единственную точку и замер. Свет вспыхнувшей люстры вернул всех в реальность. Лейтенант Петров прогромыхал навстречу начальнику строевым шагом с прижатыми руками к бокам и гаркнул:
– Здравия желаю, товарищ полковник!
– Вольно, вольно, Иван Владимирович, – приветливо улыбаясь, полковник Шустрый пожал Петрову руку и скомандовал:
– Морозов!
В дверном проеме нарисовалась мощная фигура личного водителя и адъютанта полковника Шустрого – сурового и молчаливого лейтенанта Морозова в добротном мундире и с расстегнутой кобурой.
– Проверь все и доложи! – приказал Шустрый, протирая белоснежным платком стекла запотевших очков.
Это означало, что коридор на подступах к двери номера, где располагался заключенный Кондратьев, должен быть взят под охрану. Марк Глебович прошел в центр просторного, санаторного номера и, лучезарно улыбаясь, топнул ногой.
– Ничего себе номерок! – проговорил Марк Глебович, вытягивая нос вверх и с удовольствием разглядывая высоченный потолок с алебастровой лепниной. – Слышишь? – обратился он к оторопевшему Петрову, – даже эхо есть! Одна люстра чего стоит! Как в Колонном Зале! А холл! Видел, какой холл, Петров? Как городская площадь! Запросто можно танк установить на постаменте! Вот какое помещение отгрохали! Молодцы!
Подчиненный лейтенант Петров и заключенный Кондратьев молчали.
– А я-то думал, – продолжал улыбаться Марк Глебович, снимая барашковую папаху и проводя ладонью по седому ежику волос, – что группа Петрова ночи напролет делом занимаются: перехватами и дешифровкой. А они тут дыму напустили и сидят, как в бане, довольные собой! Хотите санаторий спалить? Это хоть и не старинный замок в предместье Лондона, но все равно жалко: корпус-то построили совсем недавно!
– Никак нет, товарищ полковник! Спалить не получится, – видя замешательство Петрова, ответил Кондратьев, – это не дым.
И остановился, натолкнувшись на колючий взгляд лейтенанта.
– Да, товарищ полковник, – подхватил Иван Владимирович, – не дым, а неизвестная пока науке субстанция, используемая в экспериментах по перехвату: проверяли готовность аппаратуры перед демонстрацией…
– Демонстрацией? И что, проверили? – Марк Глебович повернулся к Кондратьеву. – Рад знакомству с вами, уважаемый Николай Иванович. Верим в вас и пристально следим за вашими успехами.
– Служу Советскому Союзу! – распрямил плечи Кондратьев.
– А чаю хоть нальете с дороги, гуси лапчатые?
Через пять минут троица расположилась за большим круглым столом в центре санаторного номера: с горячим чаем в стаканах с подстаканниками и черной коробкой конфет «Красный Мак», появившейся из портфеля Петрова, в центре.
– Что говорить – уважили командира, – ухмылялся полковник Шустрый, разжевывая тугую конфету. – Кому предназначался столь шикарный подарок? Небось, Зинке со склада?
Петров опустил глаза:
– Никак нет, конфеты заготовлены мной для особо торжественных случаев.
– Ладно, врать-то, – прищурился Марк Глебович, – а то я тебя не знаю! Да Бог с ней, с Зинкой. Судя по сегодняшним дымам, атмосфера здесь у вас самая что ни на есть творческая?
Лейтенант Петров преданно смотрел на своего начальника.
– Поэтому жду пояснений, – добавил Марк Глебович.
– Товарищ полковник, – лейтенант Петров попытался изобразить улыбку, – каким временем мы располагаем?
– Думаю, около часа у нас…
Марк Глебович не успел закончить фразу, как бешеные удары в дверь заставили всех вздрогнуть.
– Кто это хамит? – возмутился Петров и расстегнул кобуру.
Дверь открыли и увидели на пороге сержанта Морозова с пистолетом в дрожащей руке.
– Ты?! – только и сумел выдавить возмущенный Марк Глебович. – Как ты посмел, скотина, ломиться!
– Там, там, – показывал Морозов по направлению к холлу, – там…
– Что там стряслось, болван? – Марк Глебович выталкивал адъютанта в коридор. – Ты что, пьян?
– Никак нет! – шепотом «кричал» адъютант Морозов, а затем добавил тихо. – Тан тамк. Тамк тан!
Четверка рванула за угол и встала…
В просторном холле второго этажа прямо перед мраморной лестницей, уперев в потолок пушку, возвышался темно-зеленый танк «Т-34» с бортовым номером пятьсот двадцать три и с пробоиной в башне. И весом в тридцать тонн.
«Ай да паучок!» – сразу мелькнула мысль у Кондратьева.
В холле резко запахло дымом, броней и дизельным топливом. Лейтенант Петров лишился речи и интенсивно заходил вокруг танка, тихонько цокая языком. Полковник НКВД Марк Глебович Шустрый также молчал и уважительно поглаживал жирный, сварной шов на броне, ощущая завораживающую прохладу. И поскольку все молчали, то слово взял Морозов:
– Я и не думал, что все так обернется, товарищ полковник, – горячо и громко заговорил он, – я Клавку только и успел поцеловать один раз, – оправдывался застегивающий ширинку и глупеющий на глазах лейтенант Морозов. – А она мне говорит: давай, мол, снимай быстрей штаны. Я наклонился, а мне ба-бах сзади! Поворачиваюсь – танк! Я думал фашисты! И побежал к вам! Вот, аж синяк на заднице…
– Танк-то наш, советский – новая «тридцатьчетверка»! – обрел способность говорить лейтенант Петров. – Калибр пушки восемьдесят пять!
– Ну-с, гуси лапчатые, – Марк Глебович вытянул длинный нос вперед и блеснул стекляшками очков, – жду от вас пояснений на этот счет, – кивнул он на прохладную громаду танка.
– Видите ли, товарищ полковник, Клавка – это дежурная по этажу, – начал издалека Иван Владимирович.
– Товарищ полковник, – опрометчиво перебил лейтенанта Кондратьев, – думаю, это случайное последствие эксперимента с аппаратурой перехвата.
– Случайное последствие эксперимента по перехвату?! – передразнил его Шустрый. – Похоже, я правильно сделал, что перевел вас из обычной шарашки сюда. Ничего себе «перехват»! Морозов! – громко приказал Марк Глебович, – возьми себя в руки, а то завтра в штрафбат оформлю! И сделай так, чтобы в коридор вообще никто не выходил! А вы, гуси лапчатые, в комнату, шагом… марш!
