Фарход Хабибов - Из дневника "Попаданца". Необычный попаданец в 1941г.
— У вас сразу видно, что техника захвачена у разных частей, видите вот эти знаки, это тактические знаки. И когда в одной части они разные, то сразу понятно, что это не орднунг, а это подозрительно. У нас ведь орднунг, тотальный порядок, и потому в одной части все знаки должны быть одинаковые.
— Черт, вы правы Бернхардт, как вас по батюшке?
— Ульрихом звали.
— Вы правы Бернхардт Ульрихович, это серьезное упущение, вы посоветуйте какой знак намалевать, наши ребята намалюют. А теперь, пошли Бернхардт Ульрихович в хату, посидим, поговорим, я о многом хочу поговорить с вами.
— Хорошо, пошли.
И вот мы в хате, Бойцы принесли чаю, нашего фирменного ("то, что у фрицев" захватили, называется), и я неспешно начал базар.
— Уважаемый Бернхардт Ульрихович.
— Каримов, можно просто Бернхардт, или герр Шлюпке, зачем усложнять.
— Хорошо Бернхардт, у меня самый главный вопрос, почему наша армия разгромлена, почему РККА отступает? Кстати можно и нужно просто Фарход.
— Ну, этому много причин, первая это то, что вы не были готовы к войне, просто не были и все. Второе отсутствие информации, например одна дивизия понятия не имеет что происходит на территории соседней дивизии. Недавно в моей части говорили об н-ской дивизии, которая 22–23 июня, не только не отступила, но и потеснила войска вермахта аж на 20 км вглубь Польши. А соседи в это время драпанули километров на 15–30. И эту дивизию, обойдя ее по флангам по территории соседей, ударили в фланг и с тылу, добавили артиллерией, авиацией, и все дивизии нет.
Все погибли, никто не сдался, если бы все так воевали, то вермахт щас отбивался бы, где-то в Польше, если не в Восточной Пруссии. Следующее это отсутствие связи и взаимодействия родов войск. Танки плохо взаимодействуют с пехотой, артиллерия с авиацией, в результате у вермахта миллионы пленных, и очень много техники. И какой техники, ни один танк вермахта не сможет сравниться ни с КВ, ни с Т-34, ни даже с БТ-7. Я конечно же об однотипных танках. Конечно же Т-III сильнее БТ-7. Следующее это недооценка противника, вон возьми зимнюю войну, недооценили финнов, в результате тысячи потерь, знаешь, как в рейхе смеялись над вами, а мне было очень больно.
— Спасибо за ваш анализ, видно, что вы анализировали, болея за нас. А вот что бы вы предложили нам, нашей партизанской роте. Чем бы мы могли наиболее лучше помочь РККА, находясь в тылу Вермахта?
— Надо перерезать снабжение, вермахту для наступления, ведь войскам нужно много горючего, много снаряжения. Понимаете, перерезая эти артерии, вы обрекаете их как минимум на остановку наступления. А остановив танки, вы остановите пехоту, а пехоту без танков и бить легче, это мое мнение, как бывшего гауптмана кайзера, и как опять же теперь бывшего солдата вермахта.
— И как это мы скажем небольшим числом, сможем перерезать артерии?
— Ну, я бы предложил взорвать мосты, завалить деревьями дороги в лесной местности, заминировать дороги, и железнодорожные пути. Диверсии против железнодорожных станций и других мест складирования необходимых припасов.
— Понятно Бернхардт, думаю вначале, нам надо разведать все окрестности, и составить карту, расположения частей вермахта, складов, переправ, и потом методично резать эти нити?
— Да это я считаю первый шаг, а потом начать тотальный диверсионный цикл, но не больше чем на неделю или на десять дней, потом надо исчезнуть из данного района. Потому что навезут фельджандармерии, вспомогательных и других войск и вас размажут, как сливочное масло сапогом.
— Согласен, вы правы нас всего около трехсот человек, хотя тут могут быть еще лагеря военнопленных, мы можем освободить и их? Оружия у нас в избытке, и еще добудем в бою, тем более, если грабить склады.
— Ну да, но и слишком большое соединение тоже опасно, уйти от преследования будет трудно.
Дверь скипнула и как ураган ворвались, два новоиспеченных генштабиста, Онищук и Эрисханов.
— Товарищ старший лейтенант, э… — они занятые разработкой плана нападения, конечно не знале о герре Шлюпке, и оба разинули богатырские чеченско-украинские пасти.
— Знакомтесь герр Шлюпке, это начальник разведки Онищук, а это наш немецкоговорящий чеченец Эрисханов.
— Рад познакомится, Бернхардт Шлюпке.
Пришлось нашим микростратегам объяснить, кто такой Шлюпке и как он появился у нас.
— Круто, однако, у нас будет немец, сознательно ставший нашим, как раз у нас 24 немца, а тут целый гауптман, вот и будет им и командир, и комиссар в одном лице, — сказал Онищук и оба заново пожали руки Бернхардту.
Затем презентовали свой план:
— Два танка, один КВ и Т-28, стоят на дороге, закрывая ее, как немцы натыкаются на них, они начинают огонь, сбоков добавляют жара БТ, из-за колонны выходят второй КВ и трешка, ну и отстреливаем их как в тире, — хвастает своим планом Онищук.
— Товарищ Онищук, а если пока вы ведете бой, колонну вермахта (Бернхардт конечно не мог сказать немцев) догоняя первую, придет еще какая-нибудь группа противника, у вас нет резерва, и они сходу сомнут и Т-III и КВ, так как те будут к подходящим стоять боком, да и заняты будут боем, что тогда?
— Ну, они повернутся передом к подходящим и начнут их обстреливать, не подпуская?
— А почему у вас тут не предусмотрена пехота, вы не боитесь, что пехотинцы из колонны, гранатами забросают танки, например БТ одной хорошей гранаты хватит за глаза.
— Согласны товарищ Бернхардт, надо добавить пехоты.
— А если вражеские силы подойдут не с тыла колонны, а с переда, тогда как? Поэтому предлагаю устроить мобильный резерв, во время боя они не воюют. Они резерв, но если появляется кто-то спереди или сзади, они через лес идут туда, предлагаю не учтенный вами Т-34, 45мм пушку, и взвод пехоты.
— Вы правы господин Шлюпке.
— Не господин я, товарищ Эрисханов, я товарищ.
— Прощу простить товарищ Шлюпке.
— Добры молодцы, а чего ж вы Абдиева обидели? Почему бронеавтомобили не участвуют?
— А и так засада насыщенна товарищ старший лейтенант.
— У нас пять БА десятых, предлагаю установить три в начале засады, там, где Pz Kpfw III, они более маневренны, плюс орудия и пулеметы, то есть это станет страховкой на случай подхода неприятеля со стороны Польши. Еще два ставим в тот край, где Т-28, почему там два, потому что у Т-28, итак стволов много, последний пятый БА-10 ставим за танками БТ, он заменит, если какой либо БТ будет уничтожен. Ну, а пушки и минометы по диагонали поставлены хорошо. И если мы промежутки меж танками, заполним пехотой по совету товарища Шлюпке.
— Товарищ Каримов, позвольте внести еще важное изменение.
— Да товарищ Шлюпке.
— Представьте себе, вы движетесь в составе колонны по дороге, вдалеке увидете, что закрывая дорогу, стоят два танка вы, что будете переть на них?
— Точно, согласен, нельзя танкам стоять, если колонна нормальная, то впереди будут мотоциклисты, и они остановят колонну задолго, до того когда нам нужно, может даже не доезжая поворота.
— Тогда предлагаем, притаится и ждать в лесу, как только колонна подойдет к контрольной точке, трешка (Pz Kpfw III) и КВ прямо из леса, поражают хвост колонны. Колонна останавливается, внимание "колоннистов" переключается на хвост колонны. В это время Т-28 и КВ выезжают из леса с обеих сторон и закрывая дорогу, атакуют авангард колонны.
— Точно! А до того все стоят замаскированные, и немцы спокойно проедут мимо Pz Kpfw III и второго КВ, как только начнут стрелять, вылезают все остальные и размаскировываясь бьют все вместе, — домысливает Онищук.
— Вот именно, это действительно будет засадой, и действительно внезапной, — резюмирует герр Шлюпке.
Схема составленная совместно. Часть добавлена мной и Шлюпке.— Грузовики с грузом и людьми должны, ждать вблизи от места боя, в укромном месте, и как только расправимся с колонной, мы должны оставив замаскированные оба КВ, и Т-28 идти на соединение с ними. С наступлением вечера после 11 00 выходим в дорогу, и прощай Город, пойдем к Брестской крепости, надо помочь осажденным там нашим товарищам, похулиганим в Бресте в том же духе и перейдем к Городу I, а потом можно и вернуться к Городу. Треугольник мести.
А теперь ужин товарищи (кстати, который давно остыл) и на боковую, надо выспаться, завтра днем война, ночью дорога.
1 июля 1941 года где-то в Белоруссии
Так, чую пора вставать, у меня с университетских времен привычка, если назавтра экзамен, ну или важный зачет ну или еще какая заумно учебная, но важная мудротень, то я просыпаюсь с запасом 3–4 часа. Когда в первый раз на первом курсе сдавал первый экзамен на первой сессии (как щас помню политистория, был такой тогда предмет, препод Ионова, до сих пор уважаю ее, насчет тавтологии специально напервил) так вот, экзамен назначен был на 8 утра. Я всю ночь (первокурсник, ботаник, да и первоход) учил; какое двоевластие было после Октябрьской революции, почему и откуда взялся генерал Корнилов (и куда потом делся) и много другого заумного мудрецтва. Ну и заснул, просыпаюсь, еханный кашкай, утро давно, на бегу оделся в коридоре, и с книготоннами под мышкой двадцати гиговой оперативкой юркнул в универ (там от общаги, до корпуса 50-100 метров). Подбегаю, достегивая ширинушку, воротник и дергаю входную дверь, вот черти принакрылись, то есть какого фантомаса дверь закрыли. Ногами выбиваю ритм варшавянки на двери факультета. Минут через пять, заспанный и опухший вахтер, открывает двери, и смотрит на меня как метросексуал на мамонта в скафандре.
