Андрей Величко - Кандидатский минимум
Эта лаборатория была создана весной как зародыш будущего института народной медицины, ибо Новицкий на своем опыте убедился, что никакой другой медицины в России пока просто нет и, главное, ее и создавать-то не из чего. Так что пусть подруга бабки Настасьи, Агафья Васильевна, собирает своих старых учеников и учениц, набирает новых и начинает исследования. Под это дело было выделено две тысячи рублей в месяц, дом на западе Москвы и два микроскопа. Или, точнее, полтора, потому как второй имел всего лишь пятидесятикратное увеличение и из всех микробов в него можно было рассмотреть разве что инфузорий.
Сразу после принятия решения о создании лаборатории Сергей побеседовал сначала с бабкой, которая брала новое дело под свое общее руководство, а потом и с Агафьей Васильевной. Его интересовало — достаточно ли широкие у ней взгляды, чтобы заниматься не только методами исцеления, но, так сказать, и обратными. Бабка сразу заявила, что со взглядами у ее подруги все в порядке, она уже лет двадцать помогает ей, Анастасии Ивановне, именно таким образом, о коем намекнул государь. Ну, а личная беседа это подтвердила, так что добрым старушкам была поставлена первая задача. Требовалось создать средство, которое вызвало бы у принявшего его мощную и неудержимую диарею — или, если говорить проще, то понос. Причем надо, чтобы он продолжался подольше. Идеальный же вариант — диарея становится хронической, но тогда нужен и метод ее излечения, если понадобится. Всем этим молодой царь собирался осчастливить Станислава Лещинского, когда тот соберется ехать в Польшу для участия в королевских выборах.
Обе старушки встретили императора на пороге лаборатории, и Анастасия Ивановна сразу перешла к делу:
— Получилось у Агафьи Васильевны исполнить твое задание, государь. Видел бы ты, как он у нас дрищет! Прямо фонтаном, и уже вторую неделю подряд. Да еще аппетит-то какой у поганца прорезался — жрет, как в прорву, и все тут же с другого конца из него вылетает. Можешь сам посмотреть, только придется поближе к отхожему месту подойти, а то он от него надолго отходить не может.
— Нет уж, я лучше тебе поверю на слово, — улыбнулся царь. — И, кстати, кто "он"? На ком вы тут опыты ставите?
— Так на поганце Платошке Воскобойникове, — немного удивилась вопросу бабка. — Дабы он, ирод, покрепче запомнил, как надо приказы вашего величества исполнять.
— Не помрет он у тебя на ниве служения науке? А то ведь для него помаленьку новые дела вырисовываются.
— Да вроде не должен, за ним же следят денно и нощно. А что похудел — так это ему только на пользу. Ишь, как на твоей службе отъелся, даже брюхо начало появляться! Нет, такое ему ни к чему, пусть блюдет фигуру.
— Государь, дозволь к Анастасии Ивановне обратиться? — подала голос вторая бабка.
— Дозволяю, — обернулся к ней Новицкий, — а вообще здесь вы командуете, так что в будущем разрешений спрашивать не надо.
— Поняла, — кивнула травница и сообщила начальнице Невидимой службы:
— Подруга, ты не забыла, что болезного пора взвешивать? Он, поди, скоро из нужника выйдет, как раз будет самое время.
— Боитесь, как бы не растолстел? — улыбнулся император.
— Нет, государь, тут все сложнее, — пояснила Агафья. — От постоянного поноса он потихоньку теряет воду, что в теле его содержится, и просто питьем тут не поможешь. Потеряет пятнадцатую часть веса — и это, почитай, уже почти покойник. При холере, например, именно так и получается. Однако еще мать моя знала секрет особой смеси, которая при питье помогает от потери воды, и меня готовить ее научила. Ну, а теперь мы с Настасьей этот рецепт еще немного улучшили и смотрим, как он помогает. Девятый день пошел, а Платоша потерял воды пятидесятую долю от своего веса или совсем чуть более.
— Так ваше снадобье должно и против холеры помогать, и против дизентерии?
Второго слова бабки не знали. Сергей, как мог, описал симптомы, и вскоре было решено, что это, скорее всего, злой понос. Агафья сообщила:
— Про него не знаем, ни разу не пробовали, им под Москвой редко кто болеет. А от холеры помогает, но немного. Наверное, теперь начнет действовать лучше, но мы пока это не проверяли.
Потом травница ушла взвешивать Воскобойникова, а царь поинтересовался у бабки, как ей понравились микроскопы.
— Очень полезные приборы, государь, — был ответ. — Особенно тот, что увеличивает поболее. Небось, за границей деланы?
— Почти угадала. Тот, что похуже, действительно голландский. А хороший сделал наш русский мастер, Иван Беляев.
Когда Сергей в прошлом году приехал в Питер, то он, естественно, осмотрел микроскопы, имеющиеся в Академии наук. Беляевские ему понравились, но, так как автора при них не было, царь обратился к Блюметросту с вопросом о его судьбе. И услышал ответ — помер Иван Елисеевич несколько лет назад. Сколько именно, он, Лаврентий Лаврентьевич, не помнит.
На всякий случай Нулину было поручено узнать, не оставил ли мастер учеников и что с его семьей, если таковая есть, но при втором посещении северной столицы молодого царя ждал сюрприз — Беляев оказался живехонек. А в Академии он не появлялся уже четыре года потому, что там мало того что перестали платить жалование, так даже не возместили стоимость материалов для последнего микроскопа, купленных Беляевым на свои деньги. В общем, император тут же и в двукратном размере урегулировал финансовые затруднения, после чего узнал, что лучшие линзы для беляевских микроскопов шлифовал немец на русской службе Иоганн Лейтман, ныне тоже пребывающий в Санкт-Петербурге.
— Вот я их и привез сюда, — закончил вступление Новицкий. — А от тебя требуется помочь им создать небольшой, но хорошо оснащенный оптический завод. Нартов тоже поможет, я с ним уже разговаривал. Что такое "оптический"? Это который будет делать микроскопы, подзорные трубы, очки и прочие точные изделия из стекла и металла. Потому как твоей службе пора обзаводиться не только исследовательской, но и производственной базой. И, раз уж я возлагаю на тебя новые обязанности, то с завтрашнего дня твой оклад увеличивается до четырехсот рублей в месяц. С подчиненными разбирайся сама, бюджет на это дело я дам. От дворянства, небось, опять откажешься? Вообще-то положено по табели о рангах. Ладно, дело твое, но если соберешься, то я это мигом.
Вообще-то Новицкий хотел, чтобы будущий заводик освоил еще и производство шприцев. С одной стороны, их трудно отнести к оптическим приборам, а с другой — это ведь тоже довольно точные изделия из стекла и стали! А то медицина без них получится какой-то ублюдочной.
Тут мысли императора вновь вернулись к проходящим испытания препаратам. Ведь бабки, получается, изобрели двухкомпонентную систему. Но что будет, если, напоив клиента первым снадобьем, потом не давать ему второго?
— Ну, может, кто-то и сам оклемается, — с сомнением предположила Анастасия Ивановна. — А который не оклемается, тот, я так думаю, отдаст богу душу.
Получилось даже немного лучше, чем заказывалось, размышлял царь на обратном пути. Потому как теперь появляется простор для маневра. Например, княгиня Браницкая, увидев, что его величество Август Сильный вот-вот сыграет в ящик, вспомнит, как он бескорыстно помог ей освоиться в Польше, и преисполнится сострадания. В результате чего, пользуясь старыми связями, вызовет из России известного целителя Шенду Кристодемуса. Тот пустится в путь, но немного, всего на полдня, опоздает — при наличии раций так подгадать время будет нетрудно. А там, глядишь, и Лещинский появится, причем уже с неудержимым расстройством кишечника. Далее все будет зависеть от поведения пациента. В конце концов, он хоть и Лещинский, но жить, наверное, хочет, тем более что для этого ему потребуется не так уж много сделать. Ну, а если нет… в конце концов, не исключено, что тесть французского короля отойдет от поноса сам собой — организм у него сильный, в той истории он дожил без малого до девяноста лет. Да и то, кажется, помер не от болезни, а в результате небольшого пожара. Но даже если он и останется в живых, то времени заниматься политикой у него еще долго не появится.
Так как будущий НИИ народной медицины находился почти на противоположном конце Москвы от Лефортовского дворца, а никаких кольцевых магистралей тут еще не было, то наиболее удобный путь домой пролегал через центр. Где находилась контора, которую царь решил посетить по дороге. Она так и называлась — контора, но не простая, а Государственная кредитная.
Что интересно, ее основал Петр Второй. Правда, не совсем тот, что сейчас во главе небольшой кавалькады приближался к ней, а предыдущий. Мальчишка за полгода до смертельной болезни издал указ, разрешающий нескольким монетным дворам кредитовать купечество и дворянство под залог изделий из драгоценных металлов. Ну, а после чудесного исцеления молодой царь не забыл свои прошлые инициативы, а добавил в список разрешенных залогов еще и недвижимое имущество, оцененное по утвержденной им методике.
