Станислав Сергеев - Достойны ли мы отцов и дедов
Отсчитав положенное время, которое достаточно бойцам чтоб выйти на дистанцию броска, сделал два одиночных выстрела. Бодрствующий немец, получив пулю в основание черепа, булькнул, уткнулся головой в самодельный бруствер и завалился набок. Второй просто дернулся во сне и затих.
Выскочив через пролом к пулемету, три раза моргнул фонариком и стал оглядываться по сторонам. Мои бойцы практически подобрались к блокпосту. Оценив положение и взяв на прицел дальнего пулеметчика, стал ждать. Но как всегда действительность преподнесла сюрприз. Сзади раздались тяжелые шаги, и кто-то стукнулся и стал ругаться на немецком. Обернувшись в сторону пролома, увидел немца, удивленно смотревшего на меня. Тот даже не успел сдернуть с плеча винтовку, как я всадил ему в грудь короткую очередь. Но он успел крикнуть.
Но это уже не могло изменить ситуацию. Перегнувшись через окно, двумя очередями положил ближнего пулеметчика и часового, оказавшегося рядом. Но звук стрельбы даже с использованием тактического глушителя, все равно показался громом и всполошил не спящих немцев. Оставшийся в живых пулеметчик закричал, но тут же захрипел, получив в горло импровизированным копьем из привязанного к жердине штыка. Пока немцы просыпались и хватались за оружие в помещение, выбранное для ночлега полуразрушенного дома, врывались бойцы и штыками, саперными лопатками уничтожали противника. Раздалось несколько выстрелов, долгий вопль и все затихло. Но тревога была поднята и несколько патрулей приняли звук выстрелов как сигнал к действию. Со стороны правого прохода раздалось два взрыва — сработали растяжки, и несколько одиноких выстрелов, наш заслон вступил в бой.
Время катастрофически уходило. Со стороны левого прохода тоже раздались выстрели и загрохотал пулемет. Ситуация начала выходить из-под контроля. Из караулки вытащили двух раненных бойцов. С таким грузом трудно будет уходить. Наплевав на маскировку, закричал из окна:
— Витя берите раненных, и уходите. Малый!
— Я, товарищ капитан.
— Забирайте пулеметы и запасные ленты. Отойдите метров на сто вперед и займите оборону, отсечете преследователей. Отходите вместе с группами Вяткина и Супонина.
— А вы?
— А я тут немного из пулемета постреляю, уж слишком позиция хорошая. Все бегом, пока они тут как тля не налетели. Не бойся, если что свалить отсюда не проблема.
Бойцы опытные, поэтому пререкаться не стали. Впереди бежали несколько человек и тащили на себе раненных. Стрельба разгоралась, но больше напоминала истерическую. Так обычно постреливают, когда боятся и забились по норам — лишь бы пальнуть: не попаду, так напугаю. Мимо протопал Супонин с напарником, а чуть позже им вдогонку похромал Вяткин и придерживающий его Воропаев.
А вот это пошли не технари, а нормально подготовленные немцы. Те перемещались короткими перебежками и постреливали в нашу сторону. Бабахнули еще пара растяжек. Веселье только начиналось. Примерившись к пулемету, начал выцеливать братьев по разуму, в немецких мундирах. Пулемет задергался в руках.
Лупя, короткими очередями по фигуркам мелькавших в развалинах домов, плохо различимых в предрассветном полумраке, испытывал удовлетворение, видя, как некоторые не успев добежать до укрытия, падают и больше не поднимаются.
Но и мне становилось весело. Пулеметный расчет без пехотного прикрытия тоже недолговечен, поэтому, получив в лицо крошки, высеченные из камня пулей, решил, что заигрался в героя-пулеметчика. Немцы толковые ученики, пристрелялись. Сейчас подойдут поближе и закидают гранатами. Стащив пулемет и закинув на плечо запасную ленту, махнул рукой на запасной ствол для пулемета, побежал вниз. Добежав до пролома, услышал характерный деревянный стук, который издает немецкая граната-колотушка, на длинной деревянной ручке.
— О ё!
И сиганул в пролом, хорошо так растянувшись на камнях. Хлопнувший сзади взрыв, чуть ударил по ушам, но ничего серьезного.
В грохот выстрелов на улице вклинилось несколько новых звуков. Заработали два пулемета. И частота выстрелов сразу изменилась. Немцы как-то сразу подумолкли. Два пулемета неплохой аргумент, побросать оружие и залезть подальше и притвориться деревцом.
Это дало мне время вылезти из здания и побежать к спасительному лесу.
Сзади раздалось несколько хлопков визг, и впереди вспыхнули разрывы. Минометы. Быстро они развернулись. До леса оставалось метров сто, когда меня ударило в спину и кинуло на землю. Рядом падает пулемет, и острая боль пронзает все тело.
Я лежал и от боли не мог вздохнуть. "Главное чтоб позвоночник был цел, главное чтоб позвоночник был цел", повторял про себя и прежде чем потерял сознание, услышал рядом немецкую речь и длинную пулеметную очередь на расплав ствола. Меня схватили за руку, дернули и темнота.
Глава 18
Было больно, очень больно. Но болело все тело, и я чувствовал, как болят ноги и как болят руки, как трудно дышать. Но пришло понимание, что позвоночник цел и это меня успокоило. С трудом открыв глаза, было светло. Попробовал поднять голову, но сразу стало так хреново, что лучше б в себя не приходил. Контузия, что же еще. Да уж. Припечатало основательно. Попробовал повернуться набок, и меня вырвало. Открыл глаза. Рядом сидели и лежали мои бойцы. Их было меньше. Человек пятнадцать. Рядом крутился Воропаев.
— Воропаев — через силу выдал я. Хотя вместо голоса, раздался хрип, и так стало больно в ребрах. Н-да видимо ребра сломало. Ой, как больно.
Но тот услышал.
— Товарищ капитан очнулся.
И наклонился ко мне.
— Что вы говорите?
— Сколько… сколько вырвалось?
— Восемь нас. Трое ранено.
— А где остальные?
— Как немцы стали из минометов бить, отступили в лес. А вас ранило, товарищ лейтенант побежал вас выручать и мы с ним. Вот восемь человек и ушло, где остальные пока не знаю.
На большее общение сил не хватило. Опять накатила темнота, убрав боль и муки совести.
Когда снова пришел в себя, было темно. Рядом сидел Виктор с перевязанной грязным бинтом грудью. Он был очень бледным. Увидев что я открыл глаза, о слабо улыбнулся.
— Привет капитан. Вот видишь, мы прорвались. Я не верил. Но тебе везет.
Он замолчал, видимо собираясь с силами. Потом тихо прошептал.
— Скажи Сергей, кто ты? Мне недолго осталось, до наших живым не дойду.
— Витя, скажи, что ты хочешь услышать?
— Ты много знаешь, я знаю. Мы победим?
— Да. Если бы я не вмешался, то в сорок пятом году. Теперь надеюсь пораньше.
Он хрипло закашлялся и через кашель я услышал смех.
— Ты из будущего. Киселев так и думал.
— Тебе легче стало?
— Немного. Жаль не доживу до победы, но все равно хорошо, что с потомком встретился. Кем ты там был? Чем занимался?
— Разведка морской пехоты. Тем же самым и занимался. Воевал, уничтожал, взрывал.
Он замолчал и потом выдал фразу, за которую мне стало очень стыдно:
— Если вы такие, значит, мы не зря умираем, значит, есть смысл и есть ради чего жить.
Парень умирал у меня на глазах, и мне было стыдно за нас, за наш мир, что мы загадили память про вот таких вот ребят, которые шли на смерть как на работу. За то, что мы пропили, прогуляли, промотали все, что они добывали кровавым потом.
Сейчас находясь в этом лесу, испытывал бессилие от своей слабости. Рядом умирал человек, который мне прикрывал спину и вытащил из-под огня, с которым я сроднился. Мнивший себя вершителем судеб, был бессилен помочь этому хорошему человеку, и не мог помочь, тому же Вяткину или Воропаеву, которые возились невдалеке возле небольшого бездымного костерка. Я не мог помочь, Супонину, Малому и остальным бойцам. Они все были практически обречены. Сколько их было таких безвестных, выполнивших свой долг до последнего. Мне открылась истина — что они как раз и есть совесть нашего народа, главная кость, на которой все держится.
Ведь они и у нас были, такие люди. Я ведь знал и видел, я с ними воевал рядом. Сколько таких вот Вяткиных, Супониных спивалось, бросало все и, переступив через себя, выходили на рынок торговать, потому что дома были дети, и их нужно было кормить. Что же с нами стало. Мы доигрались и потеряли свой мир.
Витя, так и не узнал его фамилию — все равно не скажет, закрыл глаза или заснул или потерял сознание.
На меня наскочил неугомонный и взбудораженный Воропаев.
— Товарищ капитан. Тут прибор ваш дергается и дребезжит. Аж страшно поначалу.
И протягивает мне мою радиостанцию, которая только вчера вечером, когда мы приблизились к лесу, была включена. На ней был активирован канал цифрового зашифрованного вызова. И вот станция получила код активации и стала вызывать.
Включив декодер, ответил на вызов.
— База вызывает Филина. База вызывает Филина.
Нажав кнопку, ответил:
— База, Филин на связи.
