Алексей Карасов - Разгильдяй
Волчий вой послышался совсем рядом. Если судить по вытянувшимся лицам, никто из присутствующих в волков не верит. Адмирал приказал зайти внутрь ограды, сооружённой из срубленных елей. Для пули ограда не препятствие, но загораживает людей от стрелка. Впрочем как ёлки в лесу загораживают тех, кто будет в нас стрелять. Если конечно будут.
Несколько костров оставленных за оградой освещали очищенную от елей полосу леса мерцающим светом.
Адмирал, не дожидаясь атаки неведомого противника, приказал десятку офицеров стрелять в кромку леса. Видимо, удалось что-то разглядеть, скорее услышать.
В ответ послышался волчий вой и из леса выбежали десятка два теней. Все начали стрелять. Наверно, мало кто сумел попасть, но часть пуль всё же нашла цель. Полторы сотни револьверов легко справились с двумя десятками волков.
Наконец стрельба прекратилась. Адмирал послал офицеров, успевших перезарядить револьверы добить тех, кто ещё шевелится. Я вместе со всеми не стрелял, а в большей степени контролировал тыл. Офицеры, которых оставили в тылу оказались на высоте. Никто не побежал смотреть, что там за стрельба и даже не сильно интересовались, что у них за спиной. Просто выполняли свою задачу. Такие офицеры многого стоят.
Я тоже сходил за ограду посмотреть. В левой руке револьвер, в другой тесак. Офицеры молча ходят между тушами и изредка стреляют, чаще бьют кортиками, а у кого есть, саблями. Внёс свой вклад и тесаком ткнул волка, казалось ещё шевелящегося. Живучие твари. Но меня поразило то, что в какой-то момент волчья морда стала походить на человеческое лицо как на леопардоосминогах. Прошёлся по прогалине и почти каждый раз, когда тыкал тесаком в тушу создавалось ощущение, что волки ещё живы. Прошёлся ещё и ещё раз.
Довольные тем, что атаку отбили без потерь, офицеры повеселели, но смешки и возгласы нервные, что-то не так в офицерском веселье. Нет шумных возгласов и споров о том, кто сколько убил волков, на лицах проступает как бы смущение за убийства.
Не знаю, но наверно, тот кто послал волков в атаку не думал, что всё кончится полным истреблением. То ли абсолютное соотношение потерь его смутило, то ли ещё что, но больше атак не было. А в том, что кто-то послал волков на смерть, я не сомневался.
Люди постепенно успокаиваются, часть легла отдыхать, самые стойкие, видимо, бывавшие в окопах, смогли заснуть. Ну и я лёг отдохнуть, незаметно заснул.
Вчера зарезал столько народа, а проснулся в пять часов утра. Сны опять беспокойные. Что-то сделал не так. Хочется есть. У меня в чемоданах только барахло. Посмотрим в чемоданах полковника.
Консервы. Откроем баночку ножиком, оставшимся ещё с прошлой жизни. Надо же, прошло всего ничего времени, а уже прошлая жизнь. Неплохие консервы. Что ещё у полковника есть? Опять револьвер и патроны. В карман и то и другое. Деньги, помародёрничаем. Полковнику деньги не к чему. Немало он заработал неправедными трудами. Сколько же у меня револьверов? Четыре. Откуда четыре? Совершенно не помню.
Ещё импортную баночку открыть. Тушёнка. Зачем полковнику импортную тушёнку покупать, наши коровы что ли не из мяса? Эстет полковник, был. Оказывается меня за мошенника принял, который в стеснительных обстоятельствах, якобы, продаёт драгоценности, задёшево. Воистину глупость человеческая беспредельна. Опытный человек, должен был догадаться, что голову морочат. Но, захотел показать какой крутой, вот и довыёживался.
Надо поосторожней быть. Чёрт его знает, может ещё кто из их шайки орудует. Утренние дела сделаем и вперёд по кукурузе за приключениями. Кто за кустиками бедствует? Ага, морской офицер и его благоверная, детей не видно. Прижались друг к дружке, укутались барахлом и сидят на чемоданах. Вытащить матрацы и одеяла из вагона ума не хватило. Городские тупицы.
Костёр надо разжечь и оружие приготовить, мало ли кто на огонёк захочет пожаловать. Чемоданы и матрасы сложим аккуратно в стопку, а то этот же офицерик с дамочкой утащат добро, нажитое непосильным трудом. Хотя, скоро помощь должна подойти.
Костёр разгорелся, смотри ка, морячёк ожил, подбирается.
— Разрешите обогреться у Вашего костра, не знаю как к Вам обратиться.
— Да никак не обращайтесь господин моряк, просто перебирайтесь к костру без церемоний, обогреемся. Может и перекусим, чем бог дал. У Вас там ничего съедобного не найдётся?
— Не знаю, может в чемоданах что-то и есть, надо посмотреть. Только Вы уж представьтесь как-нибудь, а то неудобно ей богу.
— Пожалуйста, мне ничуть не жалко, я, Виктор Александрович, штатский, не обученный, в общем шпак…
Вот тебе и плюха! Чуть не влип. Я же говорил моё имя и отчество! Господи как же я забыл! В документах от революционеров, что приготовил для себя, ни Фамилии не помню, ни имени отчества. А в новых бумажках, убитого паренька, я и есть Виктор Александрович. Вот и не верь после этого в господа нашего бога! Хочется материться, но после того как уверовал в бога, ни ни.
— Эсен, Владимир Петрович, капитан второго ранга, а это супруга моя, Лидия Семёновна.
— Очень приятно, Лидия Семёновна, рад Вас приветствовать в нашем скромном обществе. Не желаете ли обогреться, я вот одеяло захватил из вагона.
Протягиваю Лидии Семёновне одеяло из моих запасов. Бедные они, ночью мёрзли. Лидия Семёновна глянула на мужа и мне почудилось отнюдь не смирение во взоре, скорее буря возмущения на неумеху мужа, неудосужившегося сделать простые вещи как-то: разжечь костёр и украсть из вагона одеяла.
Помогаю кавторангу притащить чемоданы к костру, усадить Лидию Семёновну. Надо ненадолго отлучиться, для создания приемлемой атмосферы для Лидии Семёновны. Ей надо облегчиться как в духовном плане, так и в физическом.
— Виноват, господин капитан. Посмотрите за вещами, как бы их не спёрли разбойники.
Я говорю разбойники, а имею ввиду других замёрзших капитанов и их спутниц.
— Я, господин капитан схожу, разыщу адмирала, боюсь, придётся отражать нападение разбойников.
— Какие разбойники? Виктор Александрович, вы начитались приключенческих книг сочинителя Купера. В природе никаких разбойников не бывает, это всё выдумки.
Да, тебя бы на моё место. Пошастал бы по тайге с моё, а потом вякал. Но, не будем спорить.
— Кто же поджёг поезд? Господин капитан, ведь ни Вы, ни я не заинтересованы в поджоге. Кому выгодно? Если не разбойники, то кто? И советую держать оружие наготове, если оно у Вас, конечно, имеется. С волками справились, я думаю и с разбойниками справимся.
Оказывается кавторанг участвовал в отбивании атаки безумных волков, у которых не было ни какого шанса. Господин кавторанг даже расстрелял все патроны из револьвера и выходил добивать волков за ограду кортиком. Я посоветовал кавторангу посмотреть заряжен револьвер или нет. Господин кавторанг смутился и принялся чистить револьвер.
Озадачив кавторанга и напугав в меру его супружницу, до конца не поверившую в разбойников, отправляюсь на поиски адмирала. Иду вдоль путей и выкрикиваю:
— Господин адмирал!
После нескольких воплей, слышу отклик, не слишком одобрительный. Подхожу к небольшому костру и вижу офицеров, и пехотных тоже. В центре у костра, сидит нахохлившийся адмирал. Без всякой преамбулы говорю:
— Чего Вы господа расселись. А если разбойники нападут, кто будет защищаться?
На этот раз ругани не слышно, только кто-то из офицеров говорит:
— Штафирка дело говорит.
Адмирал, как мне показалось, выругался про себя, а вслух сказал:
— Нуте-с, господин главнокомандующий, какие ещё будут распоряжения. Вы вчера уверяли нас, что это не волки воют.
— Я и сейчас это утверждаю. Достаточно пойти и посмотреть на Ваших волков за оградой.
Адмирал не стал спорить и попросил офицеров осмотреть место вчерашнего побоища. Туш убиенных волков на месте не оказалось. Пара офицеров побежала докладывать об этом странном факте адмиралу. Все остальные приготовили револьверы и выставили их в сторону леса. Через некоторое время прибежали ещё десятка полтора офицеров, причём не менее десятка пехотных с шашками. Выстроившись в ряд и поставив назад пехотных, запретив им доставать револьверы, чтобы случайно не стрельнули в спину и наказав в случае чего орудовать только шашками, тронулись в лес.
Я плёлся позади. Пройдя не больше сотни метров по лесу офицеры стали смещаться и пошли вдоль нашего лагеря. Восемь офицеров с двухстволками прикрывали левый фланг обращённый к лесу. Оказывается у нас есть дробовики, подумалось мне. Вчера их не было видно. Прочесав лес, вдоль огороженного места, часть офицеров отправилась в лагерь, а восемь человек с дробовиками остались по центру лагеря на кромке вырубленного леса.
Подошли ещё офицеры и штатские. Принесли три двуручные пилы. По двое стали пилить ели. После каждого спиленного дерева люди меняются. Не занятые относят ели к лагерю и укладывают в ограду. Расчистив площадку перед лагерем от леса, вернулись в лагерь. Сзади нас прикрывали офицеры с двухстволками.
