Дмитрий Колесов - Рожденный в CССР. Дилогия
Текст статьи уже был обсужден четверкой "учредителей" и профессором психологии. Самим же профессором отредактирован и одобрен всеми - в принципе. Я еще провел статью через совет воспитанников и заручился их поддержкой. Выносить обсуждение статьи на собрание коллектива детдома и преподавательского состава - все мы посчитали преждевременным.
У меня и у каждого из совета "учредителей" (куда был кооптирован Профессор) была машинописная копия статьи. Я напечатал на пишмашинке детдома восемь экземпляров текста статьи, закладывая по четыре листа за один раз и раздал всем тексты. А для реализации моего плана проталкивания статьи в газету - оставил себе первый и четвертый экземпляры.
Саня был на зимних каникулах и все дни и ночи пропадал на сборах, которые для юношей самбистов организовал Ван Ваныч. Все было серьезно - с жильем в профилактории, отличным питанием, большим борцовским залом и закрепленным за командой автобусом. Тренер сборной - это все-таки серьезно. В этом, 1962 год, Степыч решил повезти десять зрелых борцов на неофициальные командные встречи в Японии, а к чемпионату Европы готовить молодежь, только недавно вышедшую из юниорского возраста. Ваныч резонно считал, что не нужно светиться раньше времени - главное подготовка к Олимпиаде 1964 года, в Токио и в федерации его поддержали.
Сегодня Саня был мне нужен, поэтому я заехал к нему в профилакторий и прямо оттуда мы позвонили по одному из телефонных номеров, сообщенных мне Деменьтевым.
- Товарищ капитан, я Саня Колесов. Рядом со мной брат он хочет встретиться с вами.
- Пусть приходит по адресу.....я подъеду туда через час и буду там еще пару часов, - ответил Деменьтев.
- Хорошо, - сказал Саня.
До встречи времени у меня оставалось достаточно и я имел представление, как проехать к нужному дому. Поэтому решил пообщаться с братом:
- Саня, я вчера заскочил к тебе в школу. Разговаривал с Палычем, физруком. Он сказал, что ты идешь вровень с твердыми хорошистами вашей школы. И что этого никто не ожидал - всего за полтора года твоей учебы в этой школе.
- Если бы не Анна Павловна, Лена и ты с математикой я бы был на грани троек, - констатировал Санька.
"Совсем взрослый, серьезный парень", - подумал я.
- Еще я видел твою фотку на стенде лучших учащихся школы. Симпотно смотришься. Палыч говорит, что он нет нет да напомнит директору, что тот не хотел брать тебя в школу.
- Наш директор, когда я принес в школу письмо с просьбой отпустить меня на соревнования, вызвал меня в кабинет и стал говорить со мной на английском: какие соревнования, куда и когда еду, кто тренер... А когда я ему, на английском, ответил на все его вопросы - сказал, что его мнение о спортсменах значительно повысилось.
- Во как, ну ты молодчик. А как подруги относятся к почти чемпиону?
- Подруги... они заносчивые привереды. Все свои портфели предлагают мне поносить. Думают о себе много, как-будто звезды балета.
- Ну-ну Санек, а ведь они все такие и это нужно принимать, как данность. Все мы не без греха.
- Да ладно тебе. Если бы они, хоть в десятую долю, были как Лена - я бы их носил на себе, а не их портфели.
Как ни странно, но я был полностью с ним согласен. У меня еще оставалась надежда на развитие наших отношений с Леной - до брачных уз, но это оставалось лишь мечтами. Я ничего не мог изменить, да и сам не мог измениться - выпрашивать любовь и уважение... Да ни у кого и никогда - "мы бедные, но гордые". Так, что решение было за Леной и только за ней.
Через час я был у жилого пяти этажного дома, поднялся на третий этаж и позвонил в квартирный звонок ничем не выделяющейся двери. Открыл Деменьтев, который был одет по домашнему. Хотя, по множеству мелких деталей, можно было понять, что в этой квартире не живут - сюда приходят. Мне так и хотелось назвать пароль: "У вас продается славянский шкаф?"
Присели за большим обеденным столом:
- Здравствуй Иван. На тебя пришли документы для поездки в Японию с командой дзюдоистов, но у тебя столько задержаний и есть еще административный арест (до пятнадцати суток) и не один. Я уже молчу, что штрафы ты никогда не платил и оружие у тебя разок конфисковывали - мелкашку. Так, что...это почти безнадежно. И в ФРГ на чемпионат Европы, тоже нет никаких вариантов попасть.
Я только кивнул головой, соглашаясь и передал ему статью вместе с письмом:
Дядя Юра Гагарин!
Мы все мечтаем о Космосе и хотим быть такими как Вы. Но мы знаем, что этого не будет никогда.
Если бы Вы помогли нам опубликовать эту статью в газете "Известия" или "Комсомольская правда", то может малькам из нашего детдома повезет больше.
Дядя Юра, вы - лучший.
Совет воспитанников детдома.
Подписи
И пока Деменьтев читал, я разглядывал обстановку в комнате, где было все, что нужно и ничего лишнего - почти гостиничный стандарт. Наконец Деменьтев оторвался от чтения:
- Тебе нужно, чтобы статья и письмо попали в руки Гагарина - лично.
Я кивнул, в знак согласия.
- Я тебя понимаю. Гагарину приходят тысячи писем и конечно далеко не все до него доходят. Я попробую уговорить передать письмо одного своего сослуживца - он ваших кровей, тоже детдомовец.
Я изобразил на лице такой восторг и надежду, что он рассмеялся.
- А ты знаешь - ваша задумка мне нравится. Вполне возможно, что это и нашему начальству понравится. Они до сих пор мечтают о лаврах железного Феликса, вот только жить хотят долго и счастливо, - криво ухмыльнулся он.
Засим мы и раскланялись.
А в нашем институте кипели нешуточные страсти. Раздача слонов, обещанная Александром Михайловичем, способствовала приросту рабочего энтузиаста сотрудников и лавине разнообразных слухов, витающих в воздухе отдела.
А в нашем секторе все было спокойно и деловито. Работа шла по плану - аврал остался в старом году и установки "Восток"и "Восток-2"(надпись собезьянничали ребята в августе 1961 года, когда я был в отпуске) работали в непрерывном двух недельном режиме. И после двух недель работы отключались для регулярного профилактического обслуживания. А в научном плане делить нам было нечего, кроме своих цепей и регулярных премий от начальства. Гегемоны, однако.
Я решил не брать учебный отпуск на сдачу зачетной и экзаменационной сессии. Учебный план я выполнял и зачеты сдал в срок, а экзамены не представляли для меня трудности. Лена изрядно меня натаскивала по экзаменационным предметами и в этой реальности я с удовольствием учился на лирика. Кроме этого, она, как ярко выраженная максималистка, решила добиться от меня идеального английского произношения. И стала одновременно ставить меня произношение, как русских, так и английских слов. Это было ужасно и я всячески манкировал ее занятия произношением, но она меня настигала... в постели.
Я даже подумал, что в этом случае французский язык был бы много уместнее. Но доводить эти мысли до Елены опасался, так как это мое предложение могло быть принято.
Деньги выигранные в подпольном тотализаторе, разлетались с космической скоростью. Я, еще в 1960 году, разделил эти деньги примерно на три равные части: одну часть положил Сане на депозитный вклад до достижения им совершеннолетия, на вторую часть денег закупил (с приличным избытком) строительные материалы для достройки дома, а третью положил на несколько счетов в различные сберкассы. Подумав, я решил, что не стоит зря "собак дразнить", а именно служащих сберкасс крупной суммой денег у молодого парня.
Вскоре траты на дом потребовали денег положенных на счета и они стали иссякать - милый дом поглощал деньги быстро и в больших количествах. Пришла пора подумать о припрятанном золоте, хотя и очень не хотелось с ним связываться. Но не выкидывать же его и вообще я не Деточкин, даже наоборот - натуральный бло... бандит в прошлом будущем.
Материалы, оборудование и реактивы для переработки золотого шлиха в золотые слитки я постепенно натаскал с работы. А теперь в цоколе дома, наряду с планируемой сауной, оборудовал маленькую... ювелирную мастерскую. В ней я подготавливал оборудование для литья металлов, обработки поделочных камней и огранки полудрагоценных кристаллов. Баловался я этим еще в бывшей реальности - хобби такое было у меня. Саня был в курсе моих задумок и сгорал от нетерпения, а как же - смотреть за добротной работой иногда лучше, чем за текущей водой и огнем.
Я рассчитывал организовать сбыт ювелирки, исключительно, среди своих. Чтобы можно было и своим людям услужить, и цену держать удовлетворительную. Пусть она и будет ниже средней розничной. Но при этом возрастала вероятность попасться в поле зрения правоохранительных органов. Нужен был надежный посредник. Я решил свои самопальные ювелирные изделия оформлять под контрабанду из Европы, Востока и Индии (там вообще самопала - море).
