Владимир Поселягин - Путь истребителя
возросла. Больший расход меня сейчас как-то мало волновал.
Колосья уже выросшей пшеницы подминались мотоциклом, шелест погибающего урожая был слышен даже под ревом мотора.
До деревьев я добрался за минуту, не доезжая до опушки метров тридцать, остановился и заглушил мотор. Осторожно, не делая резких движений, отстегнул
каску подбородком, снял и повесил на руль, потом снял очки и бросил в люльку. Шейный платок я снять не успел, кто-то невидимый ахнул:
- Сева? Суворов?!
- Привет, Вась, - откликнулся я.
- А я то думаю, кто это сигнал подаёт: 'Путь свободен, противника нет'. Ты с кем, там немцы?
- Не, разведка да сбитые летчики на трофеях, - одной фразой пояснил я.
- Черт возьми, - услышал я радостное изумление.
- Лейтенант, подойти можно? - поинтересовался я.
- Твои люди, держат нас на прицеле?
- Конечно. А как же иначе?
- Подходи, пообщаемся, - разрешил Рябов.
- Оружие оставить?
Надо сказать, что ППС до сих пор висел у меня шее рядом с бляхой.
- Пусть висит, можешь его поблагодарить, если бы не он да не уничтоженные на наших глазах фрицы, пулю бы ты точно схлопотал.
- Вот спасибо обрадовал, - засмеявшись, ответил я.
- Пользуйся на здоровье, - хмыкнул Рябов.
Я подошел ближе, и рассмотрел лейтенанта. Несколько секунд мы молча рассматривали друг друга, после чего крепко обнялись, похлопывая друг друга по
плечам. И одновременно задали друг другу вопросы:
- Ты где так долго отсутствовал?
- Ты один или еще знакомые есть? - после чего рассмеялись.
- Сваливать пора, как бы кто на дым не появился. У вас рация есть? - спросил я.
- Есть, а что толку, последние батареи еще неделю назад сели, - отмахнулся Рябов: - Таскаем бесполезную железку.
- Как раз это не проблема, электрики есть, подсоединят к бортовой сети, можно будет воспользоваться.
- Ты мне ответь на один вопрос, - вдруг Рябов стал очень серьезным: - Ты где пропадал столько времени?
- Ха, думаешь перевербовали? - ухмыльнулся я, покачав головой ответил: - Пулю в плечо получил, отлеживался в одной глухой деревушке. Ща покажу.
Рябово больше убедило не ранение, а то, что под трофейной формой он разглядел и летный комбинезон и нашу форму.
- Нужно уходить, нашумели и надыми вы изрядно, - вздохнув, сказал он.
- Вас сколько?
- Одиннадцать.
- Я меньше видел, - задумался: - В принципе можно всем уместиться в технике.
- У нас раненый.
- Его я видел... Фельдшер есть?
- Конечно.
- Давай его ко мне, раненого в люльку и мы пока к колонне. Встречаемся на опушке, где дорога к ней приближается. Так быстрее будет. Кстати, вы с нами?
- Конечно. Ведь у нас приказ найти и достать тебя из-под земли, - ответил Рябов и, оставив меня с открытым от удивления ртом, развернулся и отдал
несколько команд.
Почти мгновенно как будто из-под земли выросли три фигуры, и шустро разбежались. Через полминуты среди деревьев показалась процессия из нескольких
человек. Внимание в ней привлекал парень с бледным лицом и закушенной губой. На левой ноге у него красовалась неплохо поставленная шина.
- Осторожно кладите, - командовал носильщикам другой парень, с сумкой фельдшера.
Одного из носильщиков я узнал, Милитон Кикобидзе, приветливо кивнув друг другу, мы усадили раненого, и обнялись.
- Еще кто из знакомых есть? - поинтересовался я у Рябова, надевая очки и каску.
- За восемь месяцев состав группы поменялся. Старшина Вознесенский на повышение пошел, сейчас лейтенант, командует такой же группой где-то на
Ленинградском фронте. Остальные кто выбыл по ранению, кто погиб.
- Ясно,- вздохнул я, и завел мотоцикл.
- Встречаемся на опушке! - крикнул Рябов.
Кивнув, я занял место водителя и дождавшись когда сзади сядет фельдшер, он кстати свое оружие и раненого положил в люльку с учетом того чтобы быстро,
вернее мгновенно извлечь. Осторожно, чтобы не обеспокоить раненого стронулся с места, разведки на опушке уже не было, успели скрыться в лесу.
Наши наверняка наблюдали за нами, потому что, когда я тронулся с места, пришла в движение и колонна. Так что я направился не к ней, а к дороге, она
прибегала ближе, чем находился холм с уничтоженными немцами.
Остановившись у замершего бронетранспортёра, слез с продолжавшего работать мотоцикла и подошёл в передней дверце со стороны Командира.
- Я так понял все в порядке? - поинтересовался полковник.
Под пристальными взглядами фельдшера и раненого было довольно сложно говорить, можно сказать неудобно, но кивнув, я ответил:
- Да, это Рябов. Договорились встретиться дальше, где дорога приближается к опушке.
- Рация?
- Есть, но без питания.
- Это не проблема.
- Я так же сказал, - кивнул я.
- Перегружайте раненого, - приказал полковник.
Мы споро перенесли бойца в кузов бронетранспортера, предварительно накидав на дно тряпок для подстилки. Фельдшер последовал за своим раненым, Казанцев
же снова занял место в люльке.
- Тряпку убери, - велел я ему, трогаясь и занимая свое место во главе колонны.
- Хорошо.
Через полтора километра мы увидели стоявшего на дороге Рябова, остальных пока не было видно, в клубах пыли мы остановились рядом с ним. Знакомство
прошло быстро.
- Лейтенант Рябов, командир разведгруппы...
- Уже капитан, товарищ подполковник, - поправил меня Василий, пристально и изучающе разглядывая лицо дядьки.
- Хорошо... Полковник Суворов, командир нашей группы. В прошлом командир десантного полка.
- Отец? - сразу же спросил Рябов.
- Дядька. Отец вон в люльке второго мотоцикла, - ответил я, батя, заметив, что всего обратили на него внимание, помахал рукой: - Ты прав капитан,
половина группы мои родственники. Так что нам нужно как можно быстрее добраться до своих.
- Распределяемся по машинам, - приказал полковник: - Капитан, своих людей в бронетранспортер, а мы на мотоциклах, на нас трофейная форма. Найдем
укромное место, пообщаемся.
- Есть, - козырнул Рябов, после чего стал командовать своими бойцами.
Закончив, он подошел к полковнику, я в это время возился у мотоцикла и о чем они говорят, не слышал. Командир покивал, после чего оба достали карты и
стали сравнивать. Ксерокопия нашей карты с неизвестными обозначениями очень заинтересовала капитана, но вида он не подал. Заинтересованность я определил по
краснеющим ушам и шее, забавная, но это верная примета.
Пока было время, я пристально разглядывал разведчиков, Рябов не солгал, кроме Кикобидзе ни одного знакомого лица.
Как только мы расселись по местам. Толик сел ко мне на мотоцикл, у разведчиков нашелся свой водитель, а Андрей на 'беху' Даля к Бате.
Как только Командир отдал приказ, я снова занял свое место во главе колонны.
У Толика была рация, и он, связываясь с полковником, кричал мне в ухо, куда надо поворачивать.
Ехать пришлось далеко, можно сказать докатились на последних каплях горючего. Уже начинало вечереть, когда мы без остановок доехали, правда, не
особенно быстро, боясь растрясти раненого, до следующего леса. Хотя я бы назвал его лесным массивом, огромный был лес.
- Партизан тут нет, можно спокойно продолжать движение, - ответил мне Толик, когда я притормозил, предварительно поговорив с полковником, а тот с
Рябовым. Уж местную обстановку тот точно знал.
Медленно мы въехали под тень леса. Отстав от нас на сотню метров порыкивая мотором, двигался бронетранспортер, за ним на расстоянии двадцати метров
второй мотоцикл.
Дорога была убита, поэтому скорость движения упала до минимума. Когда впереди показалось большая и явно глубокая лужа, я остановил мотоцикл и заглушил.
Мы с Толиком слезли с седел, оставив Казанцева в люльке. Он нас прикрывал. Толик остался ожидать приближающуюся бронемашину, а я осторожно приблизился к
луже.
Когда стих рев мотора, я крикнул:
- Не проедем мы тут. Утонем на хрен... Товарищ полковник, может, вернёмся на прошлую развилку и повернем направо? Я в этой грязи купаться не хочу.
Думаю, нас спасло то, что я кричал на русском довольно громко, чтобы быть услышанным, а так же в том, что на виду появились бойцы Рябова в советских
комбинезонах разведчиков.
- Поговори мне еще, - добродушно ответил подходивший полковник: - Ты не забыл, сколько у нас горючего осталось?
