Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж - Прозоров Александр Дмитриевич
– Я тоже так думал. Ты с нами, славный воин?
– Нет, – отрывисто бросил Яндыз. – У тебя свои дела – у меня свои. Еще жив мой враг Джелал, коего я поклялся убить, да так и не исполнил. Да и с жирным Саид-Ахметом надобно поквитаться тоже.
– Так и поквитался бы.
– Они уйдут от вас. Они хитры, как шакалы. Исчезнут, как только почувствуют, что запахло жареным. А я найду их. И убью. Верно?
Царевич обернулся, и князь заметил стоявшего за ним юного воина с темно-рыжими волосами и жестоким взглядом… заметил и тоже узнал.
– Даная! Ты тоже здесь?
– Здесь, князь, – девушка спокойно поклонилась, убирая за пояс кинжал. – Я теперь с ним, с Яндызом.
– Значит, я так понимаю, Едигей – твоих рук дело?
– Да, я его убила. Как и клялась. Теперь помогаю царевичу мстить его гнусным родичам.
– Что ж… рад был вас видеть. Жаль, что так быстро уходите.
Яндыз улыбнулся:
– Я же говорил – у нас свое дело, князь. Хотя… вскоре появится и дело к тебе. Джелал и Саид-Ахмет вряд ли сразу побегут в Ургенч или Крым – там своих проблем хватает. Думаю, какое-то время они отсидятся в Кашлыке… и я бы хотел…
– Кашлык? – задумался князь. – А, Сибирь…
– Да, этот город и так иногда называют.
– Владей! – Вожников горделиво взмахнул рукою. – Коли сможешь захватить – властвуй. Но прежде…
– Я знаю, – царевич с улыбкой опустился на правое колено. – Вассальная клятва.
Князь вытащил меч. Ударил плашмя то плечу Яндыза…
Царевич поцеловал клинок. Поднялся. Простился. Исчез вместе с Данаей…
– Что ж, пора и нам, – расправил плечи Егор. – Все поднялись уже?
– Поднимаются, княже.
– Пускай поторопятся. Скоро и пешая рать подойдет – не трубят еще трубы?
Трубы затрубили примерно через час, когда, спустившись с утесов, судовая рать выстроилась в боевые порядки и пошла на город, выставив над щитами длинные копья. Гулко забили барабаны. Снова запела труба, с реки – со стругов – ударили пушки.
Слева заклубилась пыль – понеслась на врагов дружина удалого звенигородского князя. Нижегородская конница показалась справа… Ударили разом! Налетели всесокрушающим вихрем, опрокинув заслоны… а затем в город вошла пехота.
Мятежники показывали зубы, словно издыхающий зверь, огрызались, выбитые из засеки и оттесненные на городские улицы. Повсюду шли бои, звенели мечи и сабли, и крики умирающих возносились в высокое, подернутое прозрачной дымкой небо, где уже сбивались в стаи перелетные птицы.
Князь командовал с высоты минарета, а когда войска окружили ханский дворец, спустился вниз, проворно вскочив в седло. Помчался во главе верной дружины. К его появлению воины кованой рати уже вышибли пушкой ворота, и Вожников ворвался на просторный двор в числе первых. Спешился, уклонился от пушенной с галереи стрелы и, прикрываясь щитом, ворвался в покои, чувствуя за собой тяжелую поступь дружины…
Какой-то здоровенный черт внезапно выскочил вдруг из-за портьеры, размахивая палицей. Негр! Мускулистый, ловкий… Палица скользнула по шлему князя, ударила в плечо… и острие сабли тут же вошло вражине в брюхо. Высыпвлись на пол кишки, негр закричал, согнулся…
– Помогите ему, – уходя, бросил Вожников.
Ввухх!!!
Только сабля сверкнула – молодой княжич Дмитрий проворно срубил чернокожему голову.
– А, похоже, здесь никого нет, княже, – обернулся сотник. – Ханы точно сбежали… зато оставили гарем!
Егор вложил клинок в ножны и скривился:
– Сбежали так сбежали, есть кому их ловить. Дмитрий, бери людей – и на улицы. Проверяйте каждый дом, каждую мечеть, каждый храм – хоть и грех, да время военное. Да! Живо зовите пушкарей, самых опытных. Пусть идут на пристань, осторожненько глянут суда. Всех знатных пленных – сюда. И ходоков, буде появятся, тоже.
Князь уселся на ханский трон в главной зале, изысканно утонченной, покрытой золоченой резьбою и росписями… Даже подумать еще ничего не успел, как сотник доложил о первом посетителе – ходоке.
Им оказался Азат, радостный, с сияющим глазами:
– Мы победили, великий государь!
– А ты сомневался?
– Н-нет…
– Так что же так бурно радуешься? Как получившее первые водительские права дите.
– Да я не…
– А впрочем, повод-то для радости есть. Придется пир устраивать… – поднявшись с трона, Вожников подошел к золоченому столику со стоявшими на нем кувшином и кубками. – Кажись, вино… Выпьешь? Я знаю, правоверным нельзя… но в ходе военных действий – можно. За нашу победу!
– За нашу победу! – эхом откликнулся юноша.
Они еще не успели допить, когда в залу заглянул сотник:
– Государь, тут к вам какая-то девчонка рвется!
– Что за девчонка?
– Говорит, что…
– Ладно, рвется, так пусть войдет. Поищи только третий кубок… ну или стакан, бокал, что-нибудь…
– В шкафчике гляньте, – из-за приоткрытой дверной створки донесся вдруг тоненький женский голос. – Там бокалы муранского стекла. Осторожнее, не разбейте.
– О как!
Князь с сотником переглянулись.
– Это кто тут чужое добро бережет?
– Не чужое, а мое! – упрямо заявили за дверью.
– Скажи еще – непосильным трудом нажитое!
– Да велите же меня пустить, наконец!
Двери с шумом распахнулись настежь, и в залу, в мужском коротком кафтане и узких штанах, ворвалась…
– Госпожа!!! – упал на колени Азат.
Егор приподнял брови:
– Хо, Айгиль! Не рано ли заявилась?
– Не рано, – сверкнула глазами ханша. – Пригляжу, чтоб бокалы мои не перебили.
– Скажи еще – что лодки серебряные не покрали!
– А и скажу!
– Вот ведь дева! Ну… – князь почесал затылок. – Садись. Выпьешь?
– А что ты спрашиваешь? Вина жалко? Моего, между прочим, вина, вряд ли те шайтаны свое привезли.
– Да такой красе разве откажешь? Ты вообще как здесь? Как тебя Онисим-то отпустил.
– Не отпустил. Просто я велела, он и повернул судно обратно, – юная красотка задорно тряхнула головой. – Я же царица все-таки. А Онисим… он там, в людской почтительно ждет.
– Ну, хоть сопроводил…
– Сопроводил! И от смерти спас. Там кто-то хотел… стрелою… Так он его… Ладно, выпьем! Ой! Мне ведь переодеться надо… а то хожу тут, страшная, как шайтан и десять тысяч ифритов! Срам!
– Ты не страшная, милая Айгиль, – расхохотался Егор. – Ты красивая. И джинсики эти тебе очень идут…
– Что идет?
– Ну, не уходи. Посиди с нами.
– Да я быстро…
– Знаю я, как вы, женщины, быстро. Верно, Азат?
Подлый и коварный, аки змей, хан Саид-Ахмет недаром считался среди своих родичей самым предусмотрительным и хитрым, вот и сейчас не поскакал, словно ошпаренный адской смолою ифрит, с остатками войск и взбалмошным братцем Джелалом куда-то в Сибирь, а скромненько повернул с полпути, сказав, что дальше пойдет своею дорогой. Ну, своей так своей, братцу все равно было. Да и Саид-Ахмету на что Сибирь? Если б еще один, а то с Джелалом… тот сибирского хана живенько разгромит, а потом? Как говорят урусы – двум медведям в одной берлоге не ужиться… как и двум ханам в одном городе…
Давно уже припрятал Саид-Ахмет кораблишки – целую дюжину, с опытными кормщиками, с воинами верными…с волоокими наложницами девами – ну, не тащить же за собою гарем? Старых надоевших жен даже неплохо врагам оставить – пущай себе и те, и другие тешутся. Новых же дев… о, с ним много чего учинить можно, выпустить гнев…
– Впереди корабли, великий хан, – предупредили на всем скаку верные нукеры.
Толстяк кивнул, придерживая разогнавшегося коня, да с помощью слуг спешился, перенеся жирные свои телеса из седла в носилки. Так, на носилках, по колено в воде, и доставили его слуги на одиноко стоявшее у берега судно. Как и уговаривались, остальные корабли ждали на пути к Сарай-Джуку – дабы не привлекать ничьего внимания.
Вовремя прискакали – темнело, и в низком фиолетовом небе загорались желтые звезды.
– Добро пожаловать, великий хан, – низко кланяясь, приветствовал с кормы кормчий.
Саид-Ахмет не удостоил его и взглядом – к чему, хотя голос неожиданно показался каким-то знакомым, слишком хорошо знакомым… и знакомым давно…
