Время для жизни (СИ) - "taramans"
А что про свою преступную деятельность… Так тут даже и не скажешь – как так получилось, что у меня за спиной уже… шесть «холодных». Не мы такие – жизнь такая? Можно и так сказать! Правда, видно, говорят, что потри чуток любого цивилизованного человека, а там… под тонкой шкуркой – дикарь с дубиной! Или… восприятие этой жизни такое… как компьютерная игрушка с призовой игрой, непонятно за что выданной Системой! Вроде не людей убил… хотя – какие они, на хрен, люди? Мразь всякая… Карочь – набил фрагов, облутил их, получил – лэвэлап! Интересно… а если бы меня? Сейва я тут не видел. Началась бы новая игра? Да «хэзэ»! И не хрен об этом думать! Если и дойдет до этого… просто нужно сделать это как-то… не то, что – красиво… а по-мужски… что ли? Тихо и без испуганных воплей, обоссанных штанов… Больше трусости своей боюсь… одномоментной. Может такое быть? Не могу с уверенностью сказать, что нет. Вот как подумаешь о том, что пережили люди… в той же Уманской яме, к примеру. Смог бы так? Не скурвится, не пойти на поклон к врагу, сапоги лизать? Как тот же… Сотников у Быкова? А вот… не знаю! И дай Бог – не узнать! Лучше уж сразу – хлоп! И гейм овер! Или… к примеру вспомнилась книга какого-то… художника, что ли? Про его войну в партизанах. Вот где жуть-жуткая! Не-не-не… только фронт! Хотя… кто, на хуй, тебя спросит? Сможешь… как Зоя, к примеру? Или как ее коллега по подвигу – Вера Волошина? Нет? Страшно… встать перед таким… выбором! Страшно! Поэтому – лучше пуля в лоб!».
- Вань! Ты чего это?
Он поднял голову. Перед ним, как на выставке, стояли три красавицы. Елена, Рита и Таня… Ленка, как всегда – дама. Хоть и не все в порядке с ее внешностью – волосы немного растрепаны, юбка вон – чуть сбилась, повернулась; пуговки на пиджачке не все застегнуты… Но – дама! Даже не так! Леди! Обеспокоенный взгляд… нежность, смешанная с испугом?
Ритка… рыжая стервозная красавица. Характер – ну просто пиздец! Хотя… вроде бы у него получилось ее чуть объездить. Или нет? Вон – пытается поправить чулок, плохо пристегнутый к поясу и оттого разворачивающийся криво. Удивленно приподнятая бровь, чуть приоткрытые розовые губки…
Танька… ну – это не его красавица! Вот было бы ему действительно девятнадцать… Он бы с ней замутил! Хотя… если бы ему было бы девятнадцать… глупых, неопытных девятнадцать. Когда – в башке – дурь, эмоции и тестостерон? Да она бы тогда оторвалась на нем! Покуражилась бы тогда – покрутила, повертела бы пацаном! А сейчас… стоит испуганно в трусиках… А про лифчик и вообще забыла. Да с ее статью и лифчика-то не нужно. Грудки маленькие, торчком.
- Вы чего, девочки? – и погасшую папиросу – тык-тык в пепельницу, уже полную.
Ритка, как всегда, смелая… или наглая?
- Мы чего? Это ты чего! Сидишь… морда окаменела, зубами скрипишь! Что случилось?
Он выдохнул:
- Да ничего… так… что-то накатило! Все нормально! Все нормально, девочки! – улыбнулся через силу, - Ну! Как у Вас дела?
Лена сдула прядку со лба:
- Мы уже почти закончили, да, девочки?
По виду Таньки было похоже – что ни хрена она не закончила, только во вкус вошла!
- Нет, красавицы! Так дело не пойдет! Надо все делать не торопясь, с чувством, с тактом, с расстановкой! Сейчас мы прервемся, попьем чаю, а потом вы продолжите, да?
Лена подошла, потрепала его по голове:
- Хорошо, Ванечка!
Ритка засмеялась облегченно, подошла и поцеловала. Танька, оттолкнув Рыжую, уселась к нему верхом на колени, и смачно вцепилась ему в губы.
«Бля… она же почти голая! Она не думает… я же не железный! Да и мастер еще эта… здесь!».
- Татьяна! Как ты себя ведешь?! – голосом Завадской можно было… пельмени замораживать!
- Ой! – девчонка вскочила, сделала испуганную мордашку… именно – сделала!
- Уважаемая! Нельзя ли попросить Вас… ну – или через Александра… принести нам чай и какое-нибудь печенье? Мы прервемся ненадолго. Да и Вы чуть отдохнете, хорошо?
Через некоторое время, Завадская организовала им чай, сушки, какое-то варенье.
«А помнят ее еще здесь! Авторитет с показа мод еще сохранился!».
- Татьяна! Изволь одеться! Неприлично так себя вести, и уж тем более неприлично садиться пить чай в таком виде! – «ну я же говорю – Леди!».
«Хотя… помниться – сама Елена как-то пила чай – вообще голой. Правда это было у нее на кухне!».
- Пока Вы пьете чай, я Вас развлеку немного! – по просьбе Косова, Елена притащила и гитару. Откуда уж она ее взяла – ему было невдомек!
- Елена Георгиевна! – обратился он к подруге, которая в ответ на такое официальное обращение, удивленно приподняла бровь, - Краса Вы наша! Гордость нашего города! Позвольте начать этот импровизированный концерт песней для Вас. Знаете… в английской истории была такая пара… довольно скандальная, надо признать. Он – английский адмирал, знаменитый моряк и военноначальник, лорд. Она… она поднялась из самых низов. Была натурщицей, куртизанкой. Красавица! Насколько красивая, что, невзирая на ее происхождение и неприличную славу, на ней женился целый английский посол, тоже – аристократ, по фамилии Гамильтон. Так она стала – леди Гамильтон. Так вот… их связь – леди Гамильтон и адмирала Нельсона стала темой для пересудов, а потом и массы произведений. Да… Он погиб во время Трафальгарской битвы.
Немного переделки первоисточника – там Клава, здесь Лена.
«Ну… думаю – не заметят!».
- В кинотеатре «Буревестник»,
После той, большой войны,
За полпачки «Беломора»
Проходили пацаны.
И смотрели, что хотели,
В десять лет, я – даже в семь!
И как водится – балдели
От запретных в детстве тем.
Женщины прекратили пить чай, слушали внимательно. Лена улыбалась.
- И была соседка Лена
Двадцати веселых лет.
Тетки фыркали: «Шалава!»,
Мужики – смотрели вслед.
На правах подсобной силы
Мог я в гости заглянуть,
Если Леночка просила
Застегнуть чего-нибудь.
Краем глаза Косов видел, как в приоткрытую дверь просочился Александр, встал у двери. Потом в проеме встала мастер, обслуживавший женщин. Вроде бы еще виднелись лица – там, в коридоре.
- И, конечно, я старался,
А в глазах стоял туман!
И в тумане я качался,
Как отважный капитан!
И смеялась Лена звонко:
«Что ли ты уснул, браток?»
И горел на шее тонкой
Золотистый завиток.
Где-то за окном, словно за бортом,
Вдаль плывет мое детство.
Леди Гамильтон! Леди Гамильтон!
Я твой адмирал Нельсон!
Как она ждала, как она звала,
Как она пила виски!
Леди Гамильтон! Леди Гамильтон!
Ты была в моей жизни…
По окончании песни повисла тишина. Завадская смотрела на него улыбаясь, а в глазах ее было ТАКОЕ обещание, что мурашки табуном пронеслись по шкуре Косова.
- Так… а дальше? Это же не все, правда? – Рыжая смотрела ему в глаза, припивая чай.
- Правда, Рыженькая! Слушай… Это – тебе!
- Что мне делать? Я пропал!
Ритка! Что ты сделала?
Твое тело – как крахмал,
Белее снега белого!
Отравила мне судьбу, отняла профессию.
Ритка! Я тебе не вру
Всей вот этой песнею!
Рыжая улыбалась довольно, не отводя от него взгляда.
- Ах, Ритка Дорофеева!
Что же ты наделала?!
Твое тело – вот дела!
Белее снега белого!
- Ах, Ритка Дорофеева!
Что же ты наделала?!
Твое тело – вот дела!
Белее снега белого!
Лена тоже улыбалась, глядя то на Ивана, то на подругу.
