Ревизор: возвращение в СССР 41 (СИ) - Винтеркей Серж
Галия задумчиво мне кивнула, соглашаясь.
– Так-то она девчонка энергичная, я бы даже сказал, дерзкая, – продолжил я. – Как вспомню, как она ещё недавно в Святославле начала по зекам бегать, как я тогда перепугался. Тихой домашней девочке никогда в жизни такое в голову не придёт. Так что можно сказать, что она рождена журналисткой.
Журналистика и стеснительность никак не связаны. Стеснительный журналист – это всё равно что слепой шофёр, противоестественно для профессии. Ну и тем более всё, что теперь Эмма будет делать, будет тесно связано с армией, а армия опять же тоже не для стеснительных.
Так что мне самому очень любопытно посмотреть, как изменится Эмма через пару лет, когда объездит несколько десятков провинциальных гарнизонов по всему Советскому Союзу. Побывает на военных учениях самых разных, полетает на военных самолётах.
Главное, чтоб курить не начала и водку пить стаканами. А то иной раз некоторым девушкам кажется, что они будут выглядеть более мужественно, делая то и другое.
– Нет, Эмма ни на то, ни на другое не пойдёт, – сказала задумчиво Галия. – Да, и я думаю, что если ты её с сигаретой увидишь, то так начнёшь занудствовать, что ей всё равно придётся бросить. Уж очень она тебя уважает, так что прислушается к твоему мнению.
– Ну ладно, договорились, – рассмеялся я. – Я тогда у неё буду сигареты из пальцев вырывать, а ты стакан с водкой. Так пойдёт?
– А чего это я стакан с водкой? – удивилась Галия. – Думаешь, она меня уважает? За что?
– Конечно, – уверенно сказал я. – У тебя работа тоже очень хорошая. Тебе, наверное, подавляющая часть девушек завидует. Ещё высшего образования не получила, а уже в таком престижном месте, как СОДД, работаешь…
– Эмме, наверное, здорово икалось, пока мы ей косточки промывали, – усмехнулась Галия.
Но я сразу же после этого разговора набрал командира части. Мало ли, он ещё на рабочем месте? Повезло, правда, трубку снял заместитель Воробьева. К счастью, я с ним тоже был знаком, так что, представившись, передал суть задачи, особенно упирая на то, что Эмма Либкинд назначена корреспондентом «Красной звезды» по инициативе генерала Ветрова.
– И поскольку я приведу её лично, то ничего плохого про часть точно в статье не будет написано, только хорошее. – заверил его я.
Попросив меня подождать, подполковник исчез на пару минут, а потом к трубке подошёл уже сам командир части. Заместитель явно пересказал ему всё практически слово в слово, потому что голос Воробьева звучал с интересом.
Он стал задавать вопросы в развитие темы. Он как бы и знал, что я человек непростой, хотя и пустил меня на свой полигон сугубо по просьбе своего товарища из-под Святославля. Но вот то, что я могу притащить ему военного корреспондента, который потом издаст большой репортаж о части в «Красной звезде», – вот этого он явно от меня не ожидал.
Я ещё раз всячески расхвалил Эмму Либкинд. Сказал, что она начинающая журналистка. Ей очень важны позитивные репортажи, которые сделают её заметной. Также подчеркнул то, что мне было бы очень приятно, если бы её репортаж сделан был именно об этой части, потому что эта часть мне лично нравится. Напомнил о его отзывчивости, когда он разрешил мне посещать его полигон. Но сказал, что, конечно же, именно об этом в этой газете не будет написано ни слова, а то мало ли кто-то усмотрит в этом какое-то нарушение. Ну и также назвал адъютанта Ветрова и его номер телефона, если вдруг возникнут проблемы с начальством статью о части согласовать. Это стало финальным аргументом…
Когда понял, что дело сделано, и начальник части уже согласен, попросил его вместе с офицерами заранее продумать всё самое замечательное, что может быть рассказано о его военной части. Рассказал про всё то, что и самой Эмме рекомендовал искать в любой военной части, в которой она окажется для написания статьи: и про военную историю части, и про любых героев, которые отмечены в ней, как прошлого, так и современности.
– О-о-о! Так у меня три года назад отслужил нынешний чемпион Советского Союза по боксу, – обрадовался командир, когда я ему подсказал, на что обратить внимание. – Правда, в наилегчайшем весе...
– Да нет, прекрасно, – сказал я. – Если бы этот вес каким-то образом не соответствовал спортивным ориентирам Советского Союза, наверняка по нему не проводились бы состязания, правда же?
Такая постановка вопроса заставила его немедленно согласиться. В итоге мы согласовали наш с Эммой визит на утро пятницы.
Он положил трубку, а я понял, что у них сейчас, конечно, в части начнётся бурное время. Наверняка поднимут всех и вся в поисках всего хорошего, что можно о части написать. Так что Эмма, можно считать, придёт в пятницу на всё готовенькое.
Ну и прекрасно, потому что она всё же ещё действительно начинающий журналист. Ей сейчас нужны не испытания, а поддержка во всех возможных её вариантах. Так, ну прекрасно. Этот вопрос я закрыл.
Набрал сразу же и профессора, которого порекомендовала логопед Эммы. И тоже повезло – в этот раз он трубку снял. Подумал, что, может быть, он по вечерам в основном в кабинете появляется, потом очень занят где-то. Представился как положено, от кого и зачем.
Побеседовали мы очень даже неплохо. Он мне навскидку назвал полтора десятка нужных заведений для детей по столице. Сошлись на том, что обратиться нужно будет в то, которое ближе окажется после переезда. Когда я высказал опасения, что сейчас уже октябрь, а в ноябре мест уже может не быть, он велел сослаться на него, если будут создавать препятствия, пообещав, что после этого немедленно место найдется. Профессор мне, похоже, попался очень даже серьезный…
Положив трубку, записал себе, что нужно будет Инну попросить ему хороший подарок передать. С Никитой возни еще явно много будет, так что такой благожелательный человек с таким уровнем репутации в этой сфере нам очень даже на будущее пригодится…
Тузик вдруг подорвался с места и стал проситься на улицу. Ясно, сожрал что-то не то, похоже, и в наших общих интересах вывести его на улицу как можно раньше.
Удачно вышел – встретил у подъезда возвращавшихся домой Загита в строительной форме, запачканного и уставшего, вместе с Маратом, точно также выглядевшим… Не понял сначала – неужто Марата все же Загит смог привлечь к шкафам своим, как планировал?
Но начал с того, конечно, что поздравил тестя с днем рождения, и сказал, что мы с Галией хотим сегодня забежать к нему домой ненадолго, уже более конкретно поздравить.
– Заходите, конечно! – улыбнулся Загит, – ополоснемся сейчас, да Аннушка там что нужное приготовит. Часам к восьми и заходите.
– А что вы в таком виде оба? – все же решил спросить я прямо, – шкафы, вроде бы, работа не такая грязная…
– Так это и не шкафы вовсе! – махнул рукой Загит, – дом наш строить начали, вот мы уже и подключились к работе с сыном.
А… Дом! Ну да, уже достаточно времени прошло с момента, как пакет документов собирали… Но каков Загит – в свой день рождения пошел дом строить. Настоящий советский человек… Впрочем, и я бы пошел, если бы нужно было, что уж там…
– А вы же хотели вроде нанять кого-то вместо себя? Чтобы не мешало заказы на шкафы принимать? – решил уточнить я, вспомнив наш разговор примерно полугодичной давности.
– Да нет, по крайней мере вначале нужно самим поработать все же, – ответил Загит, – убедиться, в том числе, что все в новом доме на совесть делать будут, несмотря на широкое вовлечение самих жильцов. И сигналы подать нужные, если что-то не так…
– К тому же, заодно и с будущими соседями познакомимся, – включился в разговор и Марат. – Потом совсем другие отношения будут с ними, чем если бы мы просто заехали в готовую квартиру.
– Ну что же, звучит вполне разумно, – согласился я.
Подумал еще, что для Загита это и повод лишний с сыном пообщаться, это важнее экономии денег. Ну, что же, после пятидесяти все так и есть... Приоритеты жизненные резко изменяются...
Еще раз поздравил Загита, и пошли вместе к лифтам.
