Физрук-6: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович

Ну и ладно. Я не барышня и не артист, чтобы наряжаться. Я выгладил рубашку и галстук. Сложил аккуратно, чтобы завтра взять с собой. Не люблю думать о шмотках и возиться с ними. У меня груда дел куда более интересных. Даже сейчас, когда вдруг, словно по мановению волшебной палочки, в моей жизни появилась Вилена, я вовсе не собираюсь все бросать и сидеть возле нее, словно кот у крынки со сметаной. Первым делом самолеты…

Сильных любовь делает еще сильнее, а слабых еще слабее. Я, вроде, не из слабых. Во всяком случае — хочется на это надеяться. Да, в истории с Илгой меня слегка повело в сторону, чуть было под ее влияние не угодил, но больше этого не повторится. С этими мыслями я и заснул.

А утром все по плану. Пробежка, завтрак, потом — спортобщество. Ниночка опять рассказывала мне о репетициях эпизодов будущего фильма. А пацанята занимались на удивление прилично. Или может мне только так казалось?

По окончанию занятий, я помылся в душевой и надел заранее приготовленную рубашку и галстук. К памятнику Восставших рабочих я подъехал тютелька в тютельку, успев по дороге приобрести букетик гвоздик. Они продавались в единственном в городе магазине «Цветы», но из-под прилавка, за бешеные по советским меркам деньги. Ясно, что цветочки были привезены предприимчивыми гражданами из теплиц солнечного Юга. Официальными властями такая торговля осуждалась, но о ней все знали и все ею пользовались. Конечно, лучше бы розы, но их днем с огнем сейчас не сыщешь. А гвоздики в начале восьмидесятых не были еще окончательно «протокольными» цветами официальных мероприятий. Вполне себе нормальными цветочками считались.

Вилена Игоревна Воротникова, как и полагается девушке, задерживалась. Ну и я не стал топтаться у памятника с цветочками. Одно из преимуществ обладания собственным автомобилем заключается в возможности подождать в теплом и сухом месте, когда на улице снежная слякоть. Девушка появилась через минут десять после назначенного срока. Завидев ее, я взял букет, который лежал на панели приборов, и выбрался наружу.

На Вилене была норковая шуба, изящные сапожки с высокими голенищами — явно импортные. Длинные русые волосы лежали на плечах широкой волной. Вручив ей гвоздики, я поздоровался и спросил:

— Куда направимся? Ест пожелания?

— Давайте — на набережную, — предложила она. — Там начался ледоход. Утром слышала, как стали лопаться льдины. Пальба, как из пушки!

— Тогда прошу в машину!

— У вас и машина есть?

— Да.

— Это хорошо, — кивнула Вилена, — а то по такой слякоти… Прощайте мои итальянские сапоги.

Поддерживая под локоток, я помог ей перебраться сквозь раскисшую снежную кашу и сесть в автомобиль. Девушка с удовольствием расположилась на переднем сиденье и даже расстегнула пуговки шубки. Впрочем, я не пялился на то, что у нее под шубкой. Это не благородно. От центральной площади до набережной и пешком-то минут пятнадцать, а уж на колесах и пяти за глаза хватит, но я не торопился. Литейск не такой город, чтобы по нему можно было с шиком прокатиться, тем более — зимой.

Так что минут через десять, я притормозил неподалеку от «Поплавка», помог своей спутнице выбраться из салона, и мы двинулись к парапету набережной. С реки доносился грохот и треск. Льдины не поспевали за течением, а потому громоздились друг на дружку, вставали торчком, образуя торосы. День выдался солнечным и сколы льдин сверкали брильянтовыми гранями. Проныра радостно избавлялась от зимнего плена. Это зрелище завораживало настолько, что смотреть на него можно было бесконечно.

— Нравится вам это? — спросила Вилена.

— Ну еще бы! — хмыкнул я и тут же спохватился.

Женщины любят ушами, а молчание золото далеко не во всех случаях. Хочешь, чтобы твоя девушка не отвлекалась на что-нибудь постороннее, не давай ей забыть о том, что ты рядом. Многозначительным хмыканьем здесь не отделаешься. Надо говорить, и желательно — остроумно, ну или хотя бы глубокомысленно.

— Это напоминает мне движение времени, — произнес я первое, что пришло в голову.

— Ледоход? — уточнила моя собеседница.

— Да… — сказал я и Остапа понесло. — Зимой время словно останавливается. Все покрывается снегом, под которым стынут секунды, минуты, часы, дни, даже месяцы. Жизнь словно замирает, может, потому мы так ждем весны?.. Однако даже подо льдом жизнь продолжается, она, словно река, продолжает течение свое, ожидая хотя бы небольшого потепления, чтобы сбросить ледяной панцирь безвременья…

— Вы очень интересный собеседник, Саша! — прогворила девушка, кутающаясь в шубку — с реки, освобождавшейся от плена безвременья — отчетливо тянуло сквозняком.

— Это потому что с вами интересно разговаривать, Вилена, — откликнулся я. — А давайте продолжим наш разговор в ресторане?..

Произнес я это машинально, даже не заметив, что в точности повторяю слова, которые сам же слышал в глюковизоре. Вот блин…

— Да, я пожалуй бы выпила чего-нибудь горячего, — согласилась она.

— Можно заглянуть в «Поплавок», — предложил я. — Там и кухня неплохая и есть возможность продолжить любоваться ледоходом.

— Мне нравится ваша идея, — сказала Вилена и подхватила меня под локоть, чтобы идти к дебаркадеру, на котором и действовал ресторан.

Мы не успели сделать и десятка шагов, как со стороны реки раздался слабый крик. Каким-то чудом я умудрился расслышать его, сквозь звонкий треск ломающихся льдин. Мне даже показалось, что я ослышался. И все же остановился и пристально всмотрелся в хаос из торчащих вкривь и вкось ледяных плит. И увидел, почти посередине, две крохотные фигурки.

От автора:

Горячая Новинка от Валерия Гурова! Попаданец в Древний Рим! Сулла вырезает сторонников Мария и всех сочувствующих. В теле патриция, внесенного в «списки смерти», оказывается наш современник: https://author.today/work/353307

Глава 14

— Там человек! — крикнула моя спутница, тыча наманикюренным пальчиком в сторону реки.

— Не просто — человек, — процедил я, спешно расстегивая дубленку. — Ребенок!

— Что ты делаешь⁈ — от испуга перейдя на «ты» спросила Вилена. — Надо в милицию позвонить!

— Правильно! — сказал я, сунув ей в руки дубленку, а заодно — и пиджак с документами и бумажником. — Беги в «Поплавок», звони.

— Ну это же очень опасно, Саша! — услышал я, перемахивая через парапет.

Я знал, что опасно. К счастью, со стороны реки высота стенки была небольшая и между нею и кромкой берега оставалось еще узкая полоса пляжа, сейчас забитого льдом. Выбирать не приходилось. Большая часть прибрежных льдин еще оставалась неподвижной. Ледоход шел по стрежню, там где течение было наиболее сильным. На это и был мой расчет. Если, конечно, мой поступок можно было назвать расчетливым. Я отчетливо видел льдину, которая медленно ползла по этому самому стрежню к хаосу из торосов, что образовался примерно в полукилометре впереди.

На льдине съежился пацаненок, лет восьми, и кудлатая дворняжка. Это их голоса я услышал. Нужно успеть добраться до них по относительно неподвижному льду и каким-то образом сдернуть их с этого «плотика», пока тот не врезался в общую кучу. А лед подо мною уже и впрямь был весьма относительно неподвижен. Перепрыгивая через трещины, которые пока еще не превратились в полыньи, я ощущал, как они подаются под моими ногами. И все же мне пока везло. Пацаненок и собачка, увидев меня, радостно загалдели на два голоса. Да еще принялись подпрыгивать.

— Замри! — рявкнул я мальчонке. — Утонешь!

Тот понял, схватил свою шавку и застыл, глядя на меня круглыми глазенками. До льдины, на которой они плыли, оставалось не более двадцати метров, но примерно пять из них были заполнены шугой — плавающими в воде мелкими ледяными осколками. Если разгонюсь, то может быть смогу перепрыгнуть, а вот что дальше? Дальше придется этого сопляка брать в охапку, вместе с его паршивой собачонкой, и сигать обратно. Вот только места для разгона там не будет. Твою дивизию!