Гера Греев - Истинно арийский попаданец
Скорость, конечно, не того — ну, так где по нашим дорогам быстрей разбежишься.
Еще раз посмотрев в сторону, где скрылась машина Рокосовского, генерал пошел к ожидавшему его мотоциклисту.
Изменился Рокосовский — генерал прокручивал в голове состоявшийся разговор — вместо прежней упрямой злости в глазах появилось уверенность и гордость человека, которому не мешают хорошо делать важное дело.
Армия нового типа — умащиваясь на сидушку, думал он — армия, в которой увязнет любой блиц_криг. Армия, само существование которой требует новой концепции наступательных операций. Героев Европы ждут очень интересные встречи в болотах Белоруссии.
Прогулки под звуки маршей не будет.
А наступательную концепцию нужно продумывать уже сейчас.
До подскока «кинжальщиков» допрыгали по разбитой грунтовке минут за сорок.
На моховой подушке, бывшего болота были уложены на два наката гатей стальные шестигранники, штампованные из перфорированной шестерки и соединенные клиновыми замками.
Временная взлетная полоса — четырехугольный крест с катапультами и сетями-ловителями на концах. Маскировочные сети над полосами и капонирами. Зенитные СОТы и звукоуловители, осматривающие небо. Коробка в разводах маскировки на четырех колесах, над которой тоже, что то непонятное вращалось на решетчатом столбе.
Два солдата выскочили из секретки, как чертики из коробки, и сместились вправо, явно открывая сектор обстрела для невидимого пулеметчика или снайпера.
Ваши документы товарищ командир — первый протянул правую руку, придерживая левой оружие под ствол; второй встал в двух шагах, справа от старшего наряда, положив обе руки на оружие.
Солдат внимательно просмотрел документы, потом спросил условную фразу — «во сколько вы выехали из расположения полка, товарищ генерал?».
Услышав верный ответ, отступил с дороги и молча козырнул.
Жуков подумал — а ведь это не первая секретка, несколько раз видел с дороги, оптика бликовала — последние пятнадцать километров меня, точно, от поста к посту вели.
Такая служба, в режиме военного времени и проверка всех и всего была здесь нормальным явлением. Другой просто не признавали.
Увидев знакомого майора, генерал направился к нему.
Владимир, притормозись — окликнул он!
Здравь жлаю, товарищ генерал, подскочил к нему высокий, худощавый майор с усталыми глазами, обведенными темными кругами хронического недосыпания.
Ну, как у тебя дела? — этот майор прикрывал дивизию Жукова во время учений и отношения у них складывались очень своеобразно, плавно переходя от рева в трубку"… я тебе сука весь е…..к разворочу, если ты сейчас над переправой немедленно не появишься….", до обстоятельного разговора за бутылкой на тему — "… ну как они нас, сволочи, отъимели…"
Ты что такой задроченный!? Никак первогодка среди дедов изображаешь?
Если бы только так, да в нормальной эскадрильи — живут же люди….!
Вы что не знаете, за что нашу бригаду "дисбат Рокосовского" обзывают.
Будешь просить перевода назад в Подмосковье?
Да вы что!
Тогда не понял — здесь плохо, назад не хочешь. Куда ж тебя болезного!?
Так вот бы туда, Георгий Константинович — где летать разрешали бы как здесь, а дурку на службе можно было валять как там….
Так ведь не получится и дурку гонять и летать как здесь.
Не получится.
А помечтать!?
Ну, мечтать никогда и нигде не вредно.
Помечтаешь тут. Только размечтаешься, а тебя раз и на двух координатные качели. Только раскрутишься и желудок от горла отдавишь — тебе вводные по ларингофону подкидывать начинают — распиши им в подробностях, проекции каких машин и на каких условных расстояниях появились на щитах.
А какие там проекции, если ты уже весь из себя позеленевший и желудок наружу просится.
Жуков рассмеялся — он уже видел, как по тренажерам учебного авиаполка гоняли вновь прибывших летчиков. Говорят, самое смешное было в первый день, когда товарищи офицеры пришли на занятия в начищенных до блеска хромовых сапогах и с боевыми наградами на широкой груди парадного кителя.
Старшина уважительно им откозырял и повел на пересечонку парное взаимодействие отрабатывать.
И, что самое интересное, никто не возражал — все еще слишком хорошо помнили, как облажались на учениях перед старожилами.
И, все таки, назад не хочешь?
Нее.
Здесь — мы летаем и воевать по настоящему учимся; а там, что на земле, что в небе — в основном коробочки строили.
Да вы какими судьбами к нам — ко мне или по делу.
И то и то.
Вы, говорят, новые машины получили, которые должны обеспечить прикрытие поля боя от перспективных немецких машин в режиме "кинжального" перехвата, то есть обеспечить локальное превосходство над противником в условии недостаточности ресурсов для непрерывного барражирования.
Вот я и хочу познакомиться — еще не забыл как меня штурмовики днем и ночью имели, когда хотели, а ты только к раздаче розовых слонов успевал.
Ну так, Георгий Константинович, я же вам объяснял — для постоянного зонтика нужно в три раза больше машин, чем у меня в наличие было. Людям же то же отдыхать надо. Да и машинам без ТО хана.
Да и не учили нас так летать. Мы ведь как — если на губу не хочешь, то строго по уставу: на положенной высоте; на положенной скорости; с разбивкой на четко обозначенные пилотажные элементы.
Я ведь попробовал у себя в эскадрильи летать иначе, как опыт боев подсказывал.
Так мне и предложили — либо под суд за первое же ЧП, либо в ново-ебуновский дисбат.
Вот мы и летали, строго по уставу — как положено.
Поэтому, нас местные ухари и отъимели — как положенных.
Да понял я, понял. Вот и хочу посмотреть и понять, что такое кинжальный перехват.
Да дело то не только и не столько в новых машинах товарищ генерал, мы сейчас можем воздушное пространство противника с земли на глубину до 150 км просматривать и все данные к планшетистам штаба сводить. Да и воздушные радио сканеры есть.
Когда ты до километра знаешь, куда и какого типа летит самолет противника и летчика выводят на него по командам с земли, что днем, что ночью — создать трехкратный перевес в точке боя — да никаких проблем.
Полное техническое преимущество новых машин над противником, в добавление к этому — как поощрительная булочка для старательного ученика, которого дома за тройки как сидорову козу лупят.
Подожди, радио сканер — это не вон тот вагон, у которого этакая несуразица на мачте вращается?
Товарищ генерал, вы лучше у кого повыше спросите. Мне к ней даже подходить запрещено. В планшетной каждый второй с лычками НКВД.
В общем, с тобой все ясно. Где работаешь? — секрет. Что делаете? — патроны.
Георгий Константинович…..
Ладно, герой. Веди к вашим новым машинам.
Да вон они в крайних капонирах стоят. Вот здесь лужа не наступите.
Иди, иди — заботливый ты мой.
Новые машины стояли под маскировочной сеткой в нескольких крайних, сложенных из мешков с песком капонирах.
Довольно необычные на вид: носовое колесо; смешенная вперед кабина; крылья, сдвинутые к хвосту и отклоненные назад, как у стрижа. Нос и винт были свернуты в сторону, как у перехватчиков и ударных машин, которых Жуков уже видел.
Машина в первом капонире имела обычное хвостовое оперение и выглядела явно массивней и тяжелей остальных.
Вот смотри, Константинович — первая это тяжелый высотный перехватчик. Так сказать на красного зверя. Тяжелючая зараза — с нашего подскока взлетает только с помощью порохового ускорителя и на полном форсаже. Садится с гашением скорости тормозным парашютом. Летчику нужно одевать специальный костюм, навроде водолазного. В общем, еще та дурра.
Но зато скорость и высота — Во! Нос хорошо забронирован. И пушки и прицел соответственные — огонь с полутора тысяч открывать можно.
В общем, ружо с понтами — на красного зверя.
Да уж вижу, ствол у него, что прямо из пропеллера серьезный торчит — впору хорошей противотанковой пушке, да еще и с наболдашником. Нос то вроде маленький. Как умудрились запихать туда такую дурру, да еще и колесо снизу приделать!? И где магазины с боеприпасами?
Так в том вся и хохма — двигательный отсек на метр сзади пилота, в носу — только смещенный в право редуктор, с пустотелым рабочим валом и носовое колесо. Лафетом пушки служит стрингер под правой рукой пилота. Два магазина и пневмо перезарядка сзади пилота. Ствол проходит над промежуточным валом сквозь рабочий вал редуктора.
Пилот, правда, все сорок пять минут перехвата сидит как в консервной банке, сам не залезешь и не вылезешь.
Ну, так на земле технарь поможет, а в воздухе — колени как девочка поджал; руки под яйца, на рукоятки катапульты, и вверх, с последней песней. Без катапульты на таких скоростях все равно труба — сможешь оторваться от машины, так об хвост измесит.
