Константин Дроздов - Черное Солнце
Из темноты начали проступать знакомые очертания гостиной в римской квартире Вилли Маттеса. Вот-вот можно будет различить знакомые надписи на корешках книг теснящихся на полках. Но что-то выбивалось из общей картины. Краем глаза я уловил движущееся светлое пятно. Мгновенье спустя, когда пуля коснулась моей груди, я понял, что угодил в засаду. Свинец опрокинул меня навзничь. Я ничего не мог сделать. На финальном этапе телепортации невозможно даже пошевелиться.
— Идиот, он же в бронежилете! — услышал я знакомый голос Луиса Касты с режущей слух интонацией Ганса Каммлера. — Рассредоточьтесь по комнатам, а нас оставьте.
Я приподнялся на локте. Каста-Каммлер протянул мне руку, помогая подняться.
— А я думал, что упустил вас, господин фон Рейн, — деланно улыбнулся чужими губами Каммлер. — Надеюсь, госпожа Магдалена тоже к нам присоединится. Это потрясающе. Возникнуть вот так — из ничего, из воздуха. Не думал, что придется такое когда-нибудь увидеть. Интересно, где вы были Неужели под Куполом
Я начинал слабеть, а Каммлер все не умолкал
— Жаль Хансена и Мидзуно. Красиво вы их сделали. Я говорил и тому, и другому, что они недостаточно внимания уделяют личной безопасности. Хоть и дельные были парни, но так и не поняли, против кого мы выступаем. Но я на вас не в обиде, Эрик. Я думаю…
— Я же вам говорил Каммлер, что жду только личной встречи, — хрипло прервал я его монолог и почувствовал во рту вкус крови.
Вперившись взглядом мне в грудь, Каста-Каммлер вдруг сделал шаг назад
— Странно, фон Рейн. В вашем бронежилете дыра. Вы что, пулю схватили Эй, Тони, вызывай Салливана со спецмашиной. У нас неожиданный приз.
Он был прав. В момент материализации переносимый объект весьма уязвим. Даже броня не является броней. Пуля боевика Каммлера прошла сквозь формирующийся объект, то есть меня, как нож сквозь масло. Словно и не было на мне никакого бронежилета. Но призом я стать никак не могу.
Собрав силы в кулак, я нанес улыбающемуся зомби резкий хук в челюсть, посылая в глубокий нокаут. Затем, вжавшись в стену за книжными полками, слабеющими рукой дернул из кобуры молох. Сквозь пелену в глазах, я увидел формирующийся в центре комнаты силуэт Магдалены. В прихожей зазвучали выстрелы. На ватных ногах я вышел из-за укрытия, прикрывая собой колеблющийся силуэт девушки и пытаясь разглядеть врага. Стрелять не пришлось. Обдавая стены кровавым веером разлетающихся мозгов, в комнату влетело тело агента Черного Солнца и грузно закончило свой полет у моих ног. В дверном проеме появился Вернер Хенке с обычным вальтером в руке.
— Пригнитесь, шеф! — крикнул Вернер, стреляя в кого-то за моей спиной.
Я смог лишь неуклюже припасть на колено в кровавую лужу рядом с телами Касты и агента Каммлера. Я задыхался. Молох-миротворец выпал из моих рук.
ГЛАВА 18
Холмы под незнакомым звездным небом, заливающим все вокруг ровным неярким светом, были все такими же пологими и серебристо-зелеными. Я опустился на валун, вросший в землю у перекрестка дорог. Рука нащупала какой-то предмет. Это была игрушка — вырезанная из дерева маленькая птичка. Давние воспоминания болезненным обручем стиснули грудь. Отодвинув игрушку подальше, я посмотрел туда, где в конце одной из дорог должны быть видны купола белокаменного города, но длинное облако сизого тумана надежно скрыло их от моих глаз. Осмотревшись вокруг еще раз, я заметил на вершине ближайшего холма размытую человеческую фигуру под одним из редких деревьев. Чтобы рассмотреть человека, я даже встал с камня. Но мое великолепное зрение отказывалось помогать мне. Различая каждый лист на ветках дерева, я не мог в подробностях разглядеть странную фигуру у основания ствола. И то же чувство, как и прежде, что человек вдали мне хорошо знаком.
— Дьявол, — прошипел я, делая шаг вперед.
— Ни дьявол, ни бог, — прозвучал голос совсем рядом.
Я еще раз посмотрел по сторонам, но кроме далекой фигуры вокруг никого не было.
— Хотя, людям всегда они требовались. Как жить, когда не за кого спрятаться. Для одних щитом является Бог, для других — Дьявол. Иначе придется остаться один на один с собой и своими поступками, — продолжил голос.
— Для многих это хоть какой-то сдерживающий фактор, — сказал я, продолжая пытаться разглядеть туманный силуэт на холме.
— Верно. Чтобы отказаться от религии придется пройти миллионы лет эволюции.
— И что произойдет
— Люди станут богами. Теми самыми, которые все создадут — от А до Я. Они уже существуют, только в далеком будущем.
— А кто ты И что это за место Сдается мне, что это какая-то галлюцинация или сбой в программе Сета, а я разговариваю сам с собой.
— Ты во многом прав. Ты хорошая биологическая машина, напичканная программами. И к машине можно подключиться. Поэтому я — не ты.
— Ты хочешь сказать, что управляешь мной
— Нет, Наблюдатель. Я наблюдаю за тобой. И ты мне интересен.
Я снова присел на валун, потирая ноющую грудь. Наверное, ранение очень тяжелое и я весь обколот наркотиками. Вот и мерещится всякая ерунда.
— Может и так, — опять возник голос. — Поговорим еще
— Валяй, раз уж ты здесь.
— Мысль заставляет человека действовать. При этом он может планировать, представлять свое будущее или просто фантазировать. А ты можешь силой мысли почти мгновенно перенестись из одной точки пространства в другую. Попробуй как-нибудь перемещать предметы. Уверен, что у тебя и это получиться.
— И что дальше
— Материя и энергия взаимосвязаны и могут переходить, преобразовываться друг в друга. Мысль можно материализовать. Но это только один из этапов. Спустя трудновообразимое количество веков человек превратится в сгусток мыслящей энергии. Энергии способной пронзать пространство и время, купаться в звездах, уничтожать и создавать их вновь.
— Не хотел бы я оказаться на месте такого человека.
— Ты снова прав. Знать все и вся, быть неуязвимым и почти бессмертным…
— Почти
— Да, почти. Приходит время и энергия, наполняющая тебя, начинает размывать личность. Это что-то вроде деградации, своеобразного вырождения. Постепенно становишься частью единого энергополя Мироздания — таешь, растворяешься, словно капля дождя в океане, теряя собственное Я.
— Могу только посочувствовать, — ухмыльнулся я, мысленно сетуя на затянувшееся действие наркотиков.
— И когда к остаткам будущего человечества пришло осознание этого, они нашли выход. Они стали создавать миры и населять их существами разумными и не очень. Стали проживать вместе с ними взлеты и падения развития…
— Театр, значит придумали. А мы — марионетки.
— Нет, мы создаем миры и толкаем вперед, к жизни. Затем мы наблюдаем и следим за ним, не вмешиваясь, но сопереживая.
— И только
— К сожалению не всегда. Мы тоже разные. Но в моем мире заведено так.
— Ты — Малок
— Так меня зовут шумеряне.
— Для них ты — Бог.
— Нет, просто их пугает бездна времени нас разделяющая. К тому же они слишком привязаны к материальному миру.
— Я тоже к нему привязан, Малок.
— Ты следующая ступень развития, хотя ступень очень опасная. Осирис и Сет были весьма талантливы, но полны противоречий.
— Что же ты их не подкорректировал
— Излишнее вмешательство в прошлое чревато непредсказуемыми последствиями. Здесь же клубок посложнее — вы и прошлое и будущее нашей цивилизации одновременно.
Я вдруг вспомнил детство. Шестилетним мальчуганом я с бумажным корабликом в руке выбежал к весеннему ручью за родительским домом. И как только хрупкое суденышко было спущено на воду, резвый ручей ловко подхватил его и в мгновенье ока кораблик оказался вне моей досягаемости. Я попытался догнать и вернуть его, но в итоге лишь зарылся носом в подтаявший снег. Еще минуту я провожал кораблик взглядом, но вскоре он храбро влетел в бурлящий поток более большого ручья и я потерял его из виду. Тогда я решил, что мой маленький крейсер отправился в путешествие к океану, до которого обязательно доберется.
— Я — зритель, — продолжал тем временем до меня доноситься голос. — Иногда — суфлер. Но ты можешь не слушать мои подсказки. Решай сам.
— И зачем ты мне все это рассказываешь
— Я же сказал, ты мне интересен.
— А мальчишка, что сидел на этом валуне А Линц Это созданные тобой миражи
— Это — Твое. Если ты их видишь, значит с тобой все в порядке, Наблюдатель, — вдруг совсем тихо произнес голос, и фигура на холме исчезла, словно растворилась в звездно-фиолетовом небе за своей спиной.
— Поверить не могу, Эрик. Как ты мог схватить в сердце обычную свинцовую пулю — услышал я, приоткрывая глаза и пытаясь сфокусироваться на громадном объекте у моих ног. Когда же мне это, наконец, удалось, то гора превратилась во Второго Лорда-Инквизитора Тархема Хана, опирающегося большими ладонями на край медицинской капсулы, в которой покоилось мое бедное тело.
