А. Дж. Риддл - Ген Атлантиды
– Выкапывание сокровищ? Может, затонувший купеческий корабль?
– Разве тебе это кажется похожим на охоту за сокровищами? – Не дождавшись ответа Кейт, Мартин продолжал: – Что, если бы я сказал, что там был прибрежный город? Притом лишь один из множества по всему миру. Около тринадцати тысяч лет назад изрядная часть Европы находилась под двухмильной толщей льда. Нью-Йорк был покрыт милей льда. В течение нескольких сот лет ледники растаяли и уровень моря поднялся почти на четыреста футов, стирая с лица планеты все прибрежные поселения. Даже сегодня почти половина человеческого населения проживает в пределах сотни миль от побережья. Вообрази, сколько людей жили по берегам тогда, когда рыба была самым надежным источником пропитания, а моря были самым простым торговым путем. Подумай о поселениях и древних городах, которые были утрачены вовеки, истории которых нам уже не воскресить. Единственное дошедшее до нас свидетельство этих событий – предание о Великом Потопе. Люди, пережившие наводнение от ледников, стремились предупредить грядущие поколения. Рассказ о Потопе – исторический факт, подтвержденный геологической летописью, и это повествование вошло в Библию и все прочие дошедшие до нас тексты, предшествовавшие ей и обнаруженные впоследствии. Клинописные таблички из Аккада, шумерские тексты, древние цивилизации американских индейцев – все они повествуют о Потопе, но никому не ведомо, что было до него.
– Ну и к чему это все? Поиски утраченных прибрежных городов – это что, Атлантида?
– Атлантида – вовсе не то, что ты думаешь. Я веду к тому, что под поверхностью скрыто слишком многое, слишком большой кусок нашей собственной истории нам неизвестен. Подумай о том, что еще было утрачено во время Потопа. Ты знаешь генетическую историю. Нам известно, что к моменту Потопа уцелело никак не менее двух человеческих видов – а может, и три. Может, и больше. Недавно мы нашли в Гибралтаре кости неандертальцев, возраст которых составляет двадцать три тысячи лет. Могли найти и более недавние. Мы также нашли кости, которым исполнилось всего около двенадцати тысяч лет, – датируемые приблизительно временем Потопа – менее чем в сотне миль от места, где сейчас стоим, на главном острове Явы – острове Флорес. Мы считаем, что эти похожие на хоббитов люди ходили по земле почти триста тысяч лет. Затем внезапно, двенадцать тысяч лет назад, они вымерли. Неандертальцы возникли шестьсот тысяч лет назад – они населяли Землю примерно втрое дольше, чем мы, когда вымерли и они. История тебе известна.
– Ты же знаешь, что да, и я не вижу, какое это имеет отношение к похищению моих детей.
– Как по-твоему, почему вымерли неандертальцы и хоббиты? Они уже давненько были здесь, прежде чем на сцену выступили люди.
– Мы их перебили.
– Вот именно. Род человеческий – величайший массовый убийца всех времен. Только вдумайся: мы жестко запрограммированы на выживание. Даже наши древнейшие предки, движимые данными побуждениями, осознавали этот импульс достаточно остро, чтобы понять: неандертальцы и хоббиты – опасные враги. Мы вырезали десятки человеческих подвидов. И это наследие, как ни постыдно, живо и поныне. Мы атакуем всякую инакость, все, чего не понимаем, все, что может изменить наш мир, нашу среду обитания, снизить наши шансы на выживание. Расизм, классовая вражда, сексизм, Восток и Запад, Север и Юг, капитализм и коммунизм, демократия и диктатура, ислам и христианство, Израиль и Палестина – все это разные лица одной и той же войны: войны за гомогенность человеческого рода, за искоренение наших различий. Это война, которую мы затеяли уже давно, и с тех пор не прекращавшаяся ни на миг. Война, воздействующая на каждый человеческий ум на подсознательном уровне, как компьютерная программа, постоянно работающая в фоновом режиме, подталкивающая нас к некой возможности.
Кейт не знала, что сказать, не могла уяснить, как это может касаться ее исследований и ее детей.
– Ты рассчитываешь, что я поверю, будто эти два ребенка замешаны в древнюю вселенскую схватку за род человеческий?
– Да. Помысли о войне между неандертальцами и людьми. О битвах между хоббитами и людьми. Почему мы победили? Мозги неандертальцев были больше наших, и сами они определенно были крупнее и сильнее. Но наши мозги устроены иначе. Наши умы настроены на создание совершенных орудий, решение проблем и предвидение будущего. Наше интеллектуальное программное обеспечение дало нам преимущество, но мы до сих пор не знаем, как его получили. Пятьдесят тысяч лет назад мы были животными, в точности как и они. Но некий Большой Скачок Вперед дал нам преимущество, постичь которое мы по-прежнему не способны. Единственное, что нам известно наверняка, это то, что дело в изменении структур мозга, возможно, в способе применения языка и общения. Внезапное изменение. Ты все это знаешь. Но… что, если назревает очередное изменение? Связи в мозгах этих детей не такие, как у нас. Тебе известно, как протекает эволюция. Она никогда не идет по прямой. Она действует методом проб и ошибок. Мозги этих детей могут быть просто следующей версией операционной системы для человеческого разума – как новая версия Windows или Mac OS, более новая, более быстрая… с преимуществами перед предыдущим релизом – нами. Что, если эти дети – или другие им подобные – первые побеги новой ветви, взрастающей на генетическом древе человечества? Новый подвид. Что, если где-то на этой планете некая группа уже располагает новым релизом программного обеспечения? Как, по-твоему, они обойдутся с нами, старыми людьми? Быть может, так же, как мы обошлись с последними людьми, не такими умными, как мы – неандертальцами и хоббитами…
– Это абсурд; эти дети для нас не угроза.
Кейт внимательно пригляделась к Мартину. Он преобразился… и это совершенно незнакомое выражение глаз, словно перед ней чужак. А уж то, что он вещает, все эти речи насчет генетики и эволюционной истории – повторяет то, что ей и так известно… но зачем?
– Может, с виду этого и не скажешь, но откуда нам знать? – продолжал Мартин. – Судя по тому, что нам известно из прошлого, каждое более совершенное человеческое племя истребляло все, в чем видело угрозу. В последний раз хищником были мы, но в следующий окажемся добычей.
– Тогда будем считать цыплят по осени.
– Да там не цыплята, а целые куры, просто мы этого пока не знаем. Такова природа Проблемы Точки Отсчета – в сложном окружении мы просто не ведаем последствий собственных поступков, какими бы благими те ни казались в момент свершения. Форд думал, что создает массовое средство передвижения, но заодно преподнес миру средство уничтожения окружающей среды.
– Да ты сам послушай, что городишь, Мартин, – тряхнула головой Кейт. – Это же бред, безумие какое-то!
– Когда твой отец произнес передо мной эту же речь, я сказал то же самое, – улыбнулся Грей.
Кейт поразмыслила над заявлением Мартина. Ложь, никак не иначе. Или, по меньшей мере, отвлекающий маневр, игра на ее доверии, попытка напомнить, что он удочерил ее. И посмотрела на него свысока.
– Ты хочешь сказать мне, что похитил этих детей, чтобы предотвратить эволюцию?
– Не совсем… Я не могу объяснить всего, Кейт. Я искренне хотел бы иметь такую возможность. Могу лишь сказать, что эти дети – ключ к предотвращению войны, которая сотрет племя людское с лица земли. Войны, надвигавшейся с тех самых пор, когда наши праотцы покинули Африку от шестидесяти до семидесяти тысяч лет назад. Ты должна мне поверить. Мне нужно знать, что ты сделала.
– Что такое «Протокол Тоба»?
Мартин впал в замешательство. Или испугался?
– Где… ты об этом услышала?
– От военного, забравшего меня из полицейского участка. Ты замешан в этом – в Тобе?
– «Тоба»… это запасной план.
– Так ты замешан? – Голос ее не дрогнул, но ответа она страшилась.
– Да, но… «Тоба» может не потребоваться – если ты поговоришь со мной, Кейт.
Через боковую дверь, которой доктор Уорнер прежде не заметила, вошли четверо вооруженных людей.
– Я не закончил с ней говорить! – обернулся к ним Мартин.
Двое охранников схватили Кейт за руки, увлекая прочь из комнаты и обратно по тому же длинному коридору, по которому она пришла на встречу с Греем.
Вдали еще слышался голос Мартина, спорившего с двумя оставшимися головорезами.
– Директор Слоун велел сказать вам, что ваше время истекло. Она не заговорит, тем более что и так уже слишком много знает. Он ждет вас на вертолетной площадке, – невозмутимо пресек спор незнакомый голос.
Глава 33
Дэвид снова дал Коулу пощечину, и тот наконец очнулся. На вид ему лет двадцать пять, не больше. Парнишка разлепил сонные веки, тут же широко распахнувшиеся при виде Дэвида.
Он попытался отстраниться, но Дэвид его удержал.
