Nazgul - Nazgul - Трудно жить в России без нагана
Начало - чистая правда. Елена ручной камерой репортаж снимала. Дальше - беспардонная "фентези". Герои добровольцы не побрезговали, ради прикола, напялить бурятские тряпки, и побарахтаться в них на лужайке. Хотя из одежонок торчали не по местному длинные руки-ноги. Тома им, за эпидемиологическую расхлябанность, уже вставила... А орал тогда Ринат, не страшась Гаагского трибунала, совершенно другое:
- Раненых - добить! Трупы - раздеть догола и обыскать! Лошадей -ободрать! Время пошло! - сами сравните, кино и правду
жизни. Тушки, между прочим, сначала сфотографировали нагишом, а после ещё и обезглавили. Для надежности. И с лошадок шкуры спустили, едва ли не быстрее, чем с их хозяев... Ловкачи.
Экономика средневековой войны! Бой закончен, но отдыха нет -трофеи ж пропадают. Мясо, шкуры, вещи. Хабар сразу надо собрать, обработать, не дать ему потеряться или испортиться. Май месяц на дворе! Тепло.
Кстати, эпизод, для атмосферности, не желаете? Вполне правдивый? Предельно честный? Сам снимал.
- Дед, почему ты их фашистами назвал? - отцы командиры, самые опытные мясники, в четыре руки, разделывают вертикально висящую тушу. На заднем плане личный состав дерет шкуру со следующей по очереди лошаденки. Сортирует трофеи. Тщательно, по швам, обыскивает снятую с бурятов одежду. Пыхает фотовспышка. Мы, тут, и за милицию, и за паталогоанатомов, и за душеприказчиков... Обстановка к беседе, гм... располагает, -Дикари, они и в Африке - дикари. Зверство-то, по-моему, в пределах допусков. Не?
- Фашисты... - Константин Никифорович отвлекся от кровавой работы. Точит ножи... Это надо делать каждые пять минут...
Рядком, на старой тряпице, по номерам, разложены бруски и сам инструмент. Окунув чистовой, графитовый брусок, в миску с водой, боцман волнообразными движениями направляет лезвие... -Фашизм - название "смысла жизни". Фашисты, кстати, мил человек
- получше наших демократов. Просто бандюги. Если решили убить -сразу говорят. Честно. "Мы вас всех убиваем, за то, что вы -недочеловеки". Признаки, различия такие-то. Ясные. Здесь и сейчас фашисты - буряты. Но, если бы их не случилось - были бы фашистами тунгусы. А для них всех, враги - мы! Кто не похож на своих - не человек. Люди - только они.
- Странно, а почему тунгусы не сразу фашисты, а только после бурятов? - Саляев, раздетый до трусов, крутит на подвесе
тушу, вгрызаясь в неё клинком. Толстые пласты парной конины, то и дело, отрываются и звонко шлепаются вниз, на подстеленный кусок брезента. Меня приставили фотографировать процедуру и думать над её ускорением. М-мдя... Семь мертвых коней - это, грубо, три тонны мяса и костей. За краткие часы их надо качественно обработать, не отвлекая слишком много народа от занятий... Съемка ориентиров, взятие образцов, разведка подходов -тоже святое. Плюс охрана. В голову пока ничего дельного не пришло.
- Про Дерсу Узала, писателя Арсеньева, книжку читал? Там, старый тунгус, все живое, "другой люди" называл. Одушевлял
природу. Смекаешь? Для него, и бурундук, и тигр, 'другой', но всё же - "люди"... Их можно убить только на еду. Попросив прощения... Для развлечения, ни в коем случае, - боцман протягивает раздельщику отточенный клинок и принимает в работу затупившийся, - А эта шпана, - жест в сторону, где, рядом с барахлом, двумя кучками лежат убитые, - резвилась. Развлекались чужими муками, чужой смертью.
- На войне, как на войне, - коренастый и узкоглазый, Саляев, явно огорчен бесславной кончиной юных всадников. Не, наверно, ему лошадей жалко. Или степная кровь татарина почувствовала родственные души? - Фига они, в наглую, прямо на бойцов, галопом поперли? Видели же, что мы не местные... И безоружные...
- Дурак ты, Ринат - боцман внезапно легко разгибается, в полный рост, - Они не воевали, они ж "место зачищали".
Айнзатцкоманда, проводила "окончательное решение тунгусского вопроса". Нас, тоже хотели... "немного эршлоссен", - кривится, словно от горечи, смачно сплевывает, в кучку отбросов, - Тут не война - чистый геноцид. Можешь такое понять? "Резать всех прочих, что бы очистить землю для своих потомков"
- Как американских индейцев, что ли? - господи, штампы пропаганды продолжают работать. Если где геноцид, то в нем виноваты
проклятые империалисты и их пособники. Нацисты, фашисты, расисты... не мы.
- Как коренных жителей, - боцман, похоже, читал со мною одинаковые книжки. Ну, естественно, мы ж почти ровесники... О далеких материках, о первобытных народах. - Интересно, бурчит он себе под нос, - а эти, лешаки, чего подставились? Сидели бы
себе в лесу... Буряты, рыбу не едят... и не ловят. Чащи боятся...
- С голоду они из леса вылезли, - неожиданно меняет тему Саляев. Вы сами гляньте - там, ребята, их рядком положили. Сущие дистрофики! - мысль неожиданная. Рассмотреть тунгусов у меня возможности не было. Незадачливых рыболовов собрали ещё с утра.
И накрыли, в тени, собственным жалким барахлишком.
- Тогда ясно! - оживляется боцман - Их специально подловили... Потому, кони свежие... и нет следов боя. Знали, что с
голодухи и отчаяния, тунгусы сами к речке полезут. Даже не мешали им стойбище ставить. И после, так делать будут, уже наши, русские... Сначала - голодом морить, а потом, на ловах - дубьем... Думаешь, они сами собой, на Байкале, дочиста повывелись?
- Чего? - Ринат, в удивлении, бросает кромсать конину.
- Таво! - передразнивает его боцман, - Знай и люби родной край! Начали геноцидить тунгусов буряты, продолжили казаки. Ясак
на них был наложен, против обычных инородцев - втрое больший. Неподъемный. Церковь наша, православная, грабежу и изуверству не мешала. Чего нехристей жалеть? А добивали их вовсе простые наши селяне. Землепашцы. Задолбали они тут всех, своей таежной простотой. На скотину домашнюю охотились, как на диких зверей. В лесу или в поле - без различия. Кто такое потерпит? В людных местах - лесовикам жизни нет! - м-мда!
- Дед, я не понял, - Ринат озадаченно моргает, попутно трет лоб тыльной стороной ладони, оставляя кровавую полосу, - ты
сам-то, за тунгусов или против? Считаешь, мы зря в их разборки вмешались?
- Док! - боцман подчеркнуто игнорирует вопрос, - что с тушами делать будем? Мало нас, едва вторую ободрали, а уже
запыхались. А не сдюжим жиловку - мясо, на костях, пропадет! Разве тунгусам подарить...
- Нельзя им мясо! - из-за спины выныривает Тамара, - Тут одни мужики были. А женщин с детьми они где-то в лесу спрятали, -заминается, - У всех, кого подобрали - крайнее истощение. Я, вскрыла одного... Показана легкая пища. Ну, мясной бульон....
Или уха... Иначе - помрут, - снова заминается, - если найдем...
- О! Фр-р-р! - трель боцманской дудки заставляет нас подпрыгнуть, - Команда! Кто сейчас свободен? Котлы разводить!
Воду-
дрова носить! Кости лошадиные - варить! Бульон делать будем! -Ринат облегченно скалится, напряжение разрядилось, - Док, лошадиное мясо, как оленину, на ветру сушить можно?
- Конину и сырой есть можно, без специй, - Саляев тоже принял решение, - Но, посолить тоже хорошо. Смена, к снаряду! -подброшенный в воздух разделочный нож привычно ловит беззвучно подошедший к нам парень, - Дед, покажи, как точить ножи.
Ловко у тебя получается. К туше не суйся - покормим лешаков. Мясо резать - только мякоть! Нам навар нужен... и бабы... -улыбается неожиданно широко и обаятельно, - Сытая женщина - добрая женщина. Я фото в журнале видел... Там... давно...
Тунгуски - они красивые.
Глава 9.
Здравствуйте наши девочки!
Очередной раз, в этом походе, вспомнил, что время воспринимается не часами, а событиями. Раньше, да и здесь, был один сплошной поток дел. Плотно набитый список, срочных, сверхсрочных, просто нужных. А в плавании настал относительный
расслабон. Не в смысле, "нечем заняться". А - не от тебя зависит
результат и сроки его наступления. Хотя... дунул встречный
ветер (его тут называют Култук, по источнику) и хоть ты тресни -
скорость "Матраса" упала вдвое. Промозглый сквозняк всех
загнал в трюмы, где боцман устроил "парко-хозяйственный день". Нет
ничего хуже, для молодых лбов, забитых в тесные коробки
трюма, чем вынужденное безделье. А кому им пример показывать? То-
то! Уй... Наломались так, что "язык на плечо". Стирали,
прибирали, проводили регламент техники и мелкий ремонт (по объему
близкий к капитальному). Мама! Психологически, вышел
"самый длинный день в году". Тысяча мелочей... От покраски срочно
вдруг облупившихся частей, до чистки и смазки механизмов.
Лебедок, талей, дверных петель. Стальных деталей здесь полно. Вода рядом... коррозия! Короче, потом, уже сами еле отмылись.
Хорошо, что вода рядом, да-с.
Сегодня аналогичный случай. Сюрпризы, ситуация меняется... Планы то рушатся, то строятся заново. Волшебное слово "красивые тунгуски" стянуло личный состав к Саляеву, как магнитом. Симптоматично... Проблема не пропорционального представительства в экспедиции женщин - больная. Главная, после еды... Выдать манящую, пусть наполовину придуманную байку (для поднятия духа) он не успел. С дальнего края поляны, где утром, в холодке рядком сложили убитых тунгусов, донеслось тихое тоскливое
