Василий Звягинцев - Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба»
Вот в теперешнем случае мы решили действовать открыто, обратились прямо к верховной власти в вашем лице. И что? Чувствую – обсуждение ситуации затянется на месяцы, притом что большую часть наших доводов вы явно не готовы воспринять. Не в силу своей ограниченности или злой воли, упаси бог! Просто для того, чтобы знать то же, что знаем мы, мыслить в унисон, вам придётся присоединиться к нашей организации, сначала – в качестве учеников. Вот господин Ляхов третий год с нами взаимодействует, благодаря чему оказал Престолу и Отечеству неоценимые услуги, но полноценным членом комитета так и не стал. Именно потому, что иначе у него не осталось бы времени на службу. А в отставку выходить он не хочет.
При этих словах Император молча кивнул. Да, мол, подтверждаю всё сказанное.
– Ну и какая же опасность грозит «реальностям» сейчас? Исходит она из нашей страны, раз вы обратили на неё своё «благосклонное внимание»? – Президент постарался, чтобы все присутствующие ощутили его иронию и даже сарказм.
– Вашему превосходительству достаточно дать поручение тем руководителям МГБ или иных организаций, которым он безусловно доверяет, предоставить ему полную информацию по событиям, имевшим место в Москве осенью прошлого года. У нас та операция прошла под кодом «Ночь и туман»[42], – впервые взял слово Фёст. – Только запросите действительно полную информацию. С фактами, установочными данными на бесследно исчезнувших лиц (не вокзальных бомжей, конечно, а действительно значащих фигур), посадите хоть целое аналитическое управление, пусть они вам все версии выдадут, а заодно и изменения, которые после всего этого произошли в раскладах внутри ОПГ, финансового и политического сообщества…
– А зачем? – спросил Контрразведчик, который наверняка был в курсе если и не всего, то значительной части того, о чём говорил Фёст. – Если вы располагаете всеми необходимыми материалами, так и поделитесь. Конфиденциальность я гарантирую.
– Для повышения уровня взаимного доверия. Чтобы это не выглядело примитивной «дезой» или попыткой оказать на вас информационное давление. А если возникнут вопросы – охотно на них отвечу. Я тоже лицо неофициальное, у меня свой бизнес…
Контрразведчик взглянул на протянутую Фёстом визитку, удивлённо приподнял бровь.
– Совершенно верно. Именно на этом уровне меня и воспринимайте. «Паранормальные явления», и ничего больше. Сейчас мы занимаемся в основном ясновидением, в разработке левитация и телепортация. Кое-каких успехов добились, как видите. А если без шуток… Так до конца и не прояснённые нами силы пытаются использовать территорию вашей России для дестабилизации соседней. И нет оснований надеяться, что прошлогоднее поражение противника его так уж образумило. Ещё проще – наша страна сейчас – это вражеский плацдарм, с которого планируется очередное и гораздо более масштабное вторжение к ним, – он указал на Олега Константиновича. – Это нешуточная угроза сразу двум реальностям, вплоть до их физического, а не только политического существования. Такого, я думаю, не потерпит даже Румыния от Болгарии, например.
Президент вдруг уловил в голосе Фёста знакомые нотки. «Александр Александрович?» Пожалуй, он самый. Грим гримом, а взгляд, голос, манеру говорить замаскировать трудно.
Говорить об этом вслух он не стал, разговор и так пошёл слишком скомканный. В подтверждение той мысли, что действительно не два посольства суверенных держав здесь встретились, а близкие родственники (причём скорее – из южной семьи, многочисленной, с полузабытыми генеалогическими отношениями), для которых сиюминутное настроение и какие-то давние пересечения внутрисемейных приязней и антипатий куда важнее внешней пристойности и этикета.
Сам Президент и то подумал, что интересная юридическая коллизия вырисовывается, если к ней с беспристрастной меркой подойти. В смысле – является ли его страна правопреемницей царской? До семнадцатого года существовавшей, как Ельцин в своё время признал РФ правопреемницей СССР со всеми юридическими и политическими последствиями. Или же ныне здесь присутствующий Олег Константинович вправе предъявить собственные ленные права на это, с точки зрения параллельной реальности, «химерическое» государство. Как Китай на неизвестно кому по праву принадлежащий Тайвань.
Подумал мельком, но тут же и оформил эту мысль в чёткое решение. Почему и стал Президентом, а не совладельцем мелкой коммерческой фирмы или «помощником присяжного поверенного». Данное подобие переговоров – немедленно прекратить. Дабы не придать им какое угодно подобие легитимности. Познакомились – достаточно. В частном порядке можно ещё какое-то время пообщаться с человеком, назвавшим себя «Императором», ничем не более убедительным в данной роли, чем насмешливо улыбающийся «Александр Александрович». Для окончательного прояснения позиций и ситуации.
Президент уже почти сумел отрешиться от впечатления, полученного за время краткой прогулки по чужой Москве. Ну, было и было, причём не совсем даже и ясно, что было, и было ли на самом деле.
А вот своим друзьям-консультантам он немедленно поручит вступить в самые тесные отношения со своими визави. Каждый из них, судя по всему, занимает примерно аналогичное положение при своём «государе», и поговорить им будет о чём. Пусть найдут способ (а зачем его искать, сами предложат) заручиться приглашением в гости в ту реальность. На неделю, на месяц – несущественно. Командировку выпишем и командировочные выплатим по факту, невзирая, что и годичная командировка может ограничиться тремя секундами. Именно столько времени сам он провёл там, если верить подаренному главой Швейцарской Конфедерации штучному «Лонжину».
Олег Константинович, очевидно, пришёл к такому же выводу – о бессмысленности ожидания от встречи с «этим мальчишкой» немедленного позитива. «Мальчишка» – отнюдь не подразумевало негативного отношения ненамного старшего по возрасту Императора к своему… Да неизвестно, как его и назвать, исходя из понимания вопроса. О жизненном опыте думал Император, о том, что наверняка руководитель этой России (термин «Президент» ему даже про себя произносить было неприятно. Как глотать «консоме» вместо борща с добрым куском мяса) понятия не имеет, как седлать коня, как трястись в этом седле по полусотне вёрст ежедневно, не снимая ладони с шейки приклада верного карабина, в любую секунду ожидая… Да чего угодно ожидая в двухсотвёрстной полосе по обоим берегам Амура.
И слишком уж этот «Президент» сейчас пытается… Да, именно пытается выглядеть «соответствующим должности». А этого не надо. Пытаться. Сам он, ещё тридцатилетний капитан, заезжал, небритый, в пропотевшем кителе, на глухую таёжную станицу, от которой за трое суток переменным аллюром никуда не доскачешь, и полдюжины заслуженных дедов, на вечерние посиделки у правления выходившие в выцветших гимнастёрках, при крестах и медалях, инстинктивно, пусть и с достоинством, вставали и отдавали честь. И не ехали при этом впереди него машины с мигалками, кортеж мотоциклистов (эти тонкости здешней жизни Секонд ему показал на видеороликах).
Три казака позади, верный Миллер, или Чекменёв рядом – и достаточно. Пять патронов в карабине, десять в «маузере». Вот в этих пределах ты и человек. Само собой – глаза при тебе, руки-ноги, сила и реакция. «Благословение Господне» – как получится. «Ему там» виднее. Захочет – снаряд, точно в тебя направленный, рядом упадёт и не взорвётся. Захочет – шею сломаешь, не на тот край лавочки сев.
Олег Константинович улыбнулся. Секонд и Миллер знали эту добродушную, одновременно хитрую улыбку.
– Может быть, для укрепления взаимного доверия согласитесь принять моё предложение? – спросил он у Президента, заведомо не рассчитывая на позитивный ответ. – Тут до моей летней резиденции не так уж далеко. Посидим, поговорим. Приму по-царски… – опять якобы с усмешкой. – Посмотрите, как при «военно-феодальном строе» живём.
Это уже откровенная подколка, на основе почерпнутых Императором из нескольких доставленных флигель-адъютантом отсюда книг, написанных в стиле марксистско-ленинского понимания истории. Ничего, кроме отвращения, они у него не вызвали.
– Спасибо… – Президент замялся. «Вашим Величеством» называть собеседника явно не хотелось.
– Да Олег, и всё, – понял его затруднение Император.
– Олег… Спасибо за приглашение, «царский обед» нам и здесь скоро накроют. Но вы должны понять…
– Да не затрудняйся ты так, – вдруг перешёл на «ты» Олег Константинович. – Свои же люди. Давай я тебе лучше подарочек сделаю…
Президент насторожился.
Он, в отличие от президента американского[43], догадывался, что подарочки оч-чень разные бывают. От иного долго-долго не сообразишь, как избавиться. Да и «отдариться» не всегда получается.
