Андрей Посняков - Патриций
– А, в Вангионы, – усмехнулся хозяин. – Тогда оно, конечно, – тут и ехать-то совсем ничего. А это, значит, твои компаньоны? – Он взглянул на Эрнульфа с Арминием.
Юний молча кивнул.
– Молодые… А я думал, все торговцы и аргентарии – старые хитрющие выжиги!
– Торговля – рисковое дело, – хохотнул Рысь. – Дело для молодых.
– Ну, это сейчас все так думают, – отмахнулся Кальвизий. – А я так, признаться, желаю для своих детей совсем другого будущего. Старшего, Феликса, придется оставить для управления хозяйством – я ведь не вечный. А Виниция совсем скоро отправлю служить в легион! Верно, Виниций?
– От всей души желаю этого! Legio – patria nostra!
– Да, – вдруг спохватился Рысь. – Накормили ли пленного?
Кальвизий ухмыльнулся:
– Я не имею привычки морить своих гостей голодом, даже тех, кто оказался здесь не по своей воле.
– Могу я поговорить с тем варваром?
– Как скажешь, уважаемый Юний. Это же твоя добыча! Ты заберешь его с собой?
– Н-не знаю, – Рысь замялся. – Я хотел бы еще раз ненадолго съездить в Вангионы. Можно ли, злоупотребив твоим гостеприимством, оставить здесь Флакса и пленника? Да и насчет Эрнульфа я сомневаюсь – не открылась бы рана.
– Не откроется, мой патрон, – тут же заверил Эрнульф. – Располагай мной, как найдешь нужным.
– Что ж, пусть будет так, – кивнул Юний и пристально взглянул на хозяина виллы. – Так как, можно будет оставить?
– Оставляй на сколько хочешь! – Кальвизий развел руками. – Omnes, quantum potes, juva!
– Замечательные слова! – от души восхитился Рысь. – Вполне тянут на философию жизни.
После ужина он спустился в подвал, прихватив с собой кувшин фалерна и пару кружек. Именно там, в подвале, прикованный цепью к стене, и содержался пленник.
– А, это ты, римлянин. – Звякнув цепью, он зло сверкнул глазами. – Пришел поиздеваться над пленным?
– Пришел выпить с тобой кувшинчик фалернского, – усаживаясь прямо на пол, усмехнулся Юний. – Если ты, конечно, не побрезгуешь со мной пить.
Германец хрипло рассмеялся:
– Не думай, не побрезгую. Фалерн для того слишком хорошее вино. Ну, что смотришь? Наливай, раз пришел.
Рысь быстро наполнил кружки:
– Ничего, что вино не разбавлено?
– Ничего.
– Тогда пей. Ты славно бился, димахер.
Пленник закашлялся:
– А кем был ты? Гопломах, мирмиллон, секутор?
– Секутор.
– Может быть, назовешь свое имя?
– Почему бы и нет? – Юний передернул плечами. – Меня называли Рысь из Трех Галлий.
– Рысь из Трех Галлий?! – с удивлением воскликнул германец. – А я ведь когда-то слыхал о тебе. Ты бился на арене амфитеатра Флавиев?
– Да. А где сражался ты?
– В Медиолане. Как ты освободился? Выкупился у ланисты?
– Получил рудис.
– Вот как? Поздравляю. А я – бежал… Рысь из Трех Галлий! Надо же, вот уж никогда не думал встретиться. Что же, теперь ты служишь римлянам?
– Нет. Самому себе. Я, видишь ли, юрист.
– Юрист?! – Пленник удивленно хлопнул глазами. – Ну, надо же! Впрочем, если у тебя и ум такой же, как манера сражаться, – почему бы и нет? Знаешь, как я хочу умереть?
– И как же?
– Сражаясь с десятком воинов! Пасть в битве… Пусть не на арене, здесь… – Разбойник пристально посмотрел прямо в глаза Юния.
– Обещаю, – Рысь не отвел взгляда. – Если ты победишь – получишь свободу.
– Хм, – алеман презрительно скривился, – думаешь, она мне так уж нужна?
– Зачем же тогда ты бежал? – удивился Юний. – Ты здорово бьешься и вполне мог бы остаться тренером.
– Я должен был отомстить, – хмуро заметил пленник. – Отомстить одному смрадному гаду.
– Догадываюсь, что отомстил, – вспомнив Тварра, тихо сказал Рысь. – У меня тоже есть кому мстить. Вот только не знаю, как его разыскать.
– Он германец? Сигамбр, херуск, хавк? Или, может быть, из квадов?
– Из ободритов, – признался Юний. – Их вождь. По крайней мере, им был когда-то.
Сейчас, может быть, уже умер. Что ж, отомщу его роду.
– Отомстишь роду? – Германец прищурился. – Странная мечта для римлянина.
– А я и не римлянин. Мой отец был склавином… или венетом, как их называют в Риме.
– Венеты… – протянул пленный. – Знаю, они живут далеко за Одрой.
– Одра – это река?
– Да. На востоке. За ней есть еще одна река, а дальше – густые леса, болота и степи.
– Далеко… – покачал головой Юний. – И все же – я доберусь!
– Думаю, тебе вовсе не придется так далеко идти, – неожиданно хохотнул разбойник. – Множество ободритов, самые воинственные, уже давно пополнили бродячие шайки алеманов.
– Вот как? А ты не слышал про некоего Тварра?
– Тварр? Нет, не слыхал. Пограничье большое.
– Он был вождем, смелым, удачливым, жестоким…
– Значит – здесь, – пленник убежденно кивнул, – такие все здесь. Ищут богатства и славы. Ни то ни другое ведь не добудешь крестьянским трудом или охотой. Ну, доливай свой фалерн.
– Я так и не спросил, как твое имя?
– На арене меня назвали Илмар Длинные Руки. Алеманы зовут – Два Меча.
– Прощай, Илмар Два Меча. Желаю тебе достойной смерти.
Алеман засмеялся:
– Прощай, Рысь из Трех Галлий. Помни – именно достойную смерть ты мне и обещал.
– Сделаю.
Юний долго не мог заснуть, все думал. Об этом германце, о Тварре и ободритах, о погибшем Хротальве. Жаль парня. Но он сам выбрал свободу, зная, что, быть может, за нее придется заплатить жизнью. Рысь ведь его лишь слегка подтолкнул к этому выбору. И все же, все же… Кстати, странную находку сделал Эрнульф. Очень странную, учитывая место. Игральную кость. Как-то слабо увязывалась она с растерзанными оборотнем телами, даже совсем не увязывалась. Оборотни играют в кости? А может, они еще и музицируют, пишут философские трактаты, танцуют? Можно вспомнить и еще одну находку у замаскированного входа в овраг – дрова, приготовленные для подачи сигнала. Ну, этим-то явно не оборотни занимались. Значит, там, в мертвом лесу, есть и те и другие… Соглядатаи разбойников-алеманов и жуткий кровавый оборотень или оборотни. Что же они друг друга не изведут? Опять странность. Или они как-то договорились и воздерживаются от взаимных нападений… Да-да, именно так, ведь все эти отгрызенные головы, кости, истерзанные тела находились именно близ замаскированного входа в овраг, вокруг мертвого леса. Словно кто-то хотел отпугнуть от тех мест ничего не подозревающих путников. Оборотням это на что? Им-то, наоборот, свои жертвы привлекать надо, а не предупреждать их.
Интересная картина получается… Так, может быть, никаких оборотней и вовсе нет, а есть лишь хитрые, циничные и чрезвычайно жестокие люди, не побрезговавшие ради сохранения своей тайны пойти на кровавые преступления! Так… А кто тогда выл? А вот это и нужно выяснить! Зачем? Да, зачем? Может, ну их, этих оборотней? Оборотни-то – пес с ними, а вот алеманы представляют явную угрозу, что наглядно продемонстрировал сегодняшний случай с Виницием. Кроме того, кто-то ведь явно перессорил соседей, чьи участки вплотную прилегают к урочищу, – и вот этот «кто-то» был явно опасен для будущих дел Юния, который вовсе не собирался отказываться от запутанных земельных тяжб. Отказ равносилен поражению, сразу же пойдут слухи, тут уж нечего и думать, постараются конкуренты, да хоть тот же Лупоглазый Тит, который, собственно, его сюда и послал, прельстив богатыми гонорарами. Юний Юстус проиграл дело! Да не одно, а сразу несколько! Ну и юрист, одно название… Все – на дальнейшей карьере можно смело ставить крест. Так, может, и пес с ней, с карьерой? Может, другим нужно пока озаботиться – местью. А для того надобно разыскать ободритов, под видом своего проникнуть за Рейн. Проще всего – оврагом. Опять урочище! Как ни рассуждай, а похоже, именно туда и ведут все пути. А значит – надо ехать.
Они тронулись в путь рано утром, когда над Рейном клубился густой, но быстро тающий туман. Копыта коней ступали по росным травам, и алая заря вставала за спинами путников – Рыси, Арминия, Эрнульфа…
Позади послышался стук копыт. Юний обернулся и увидел быстро приближающегося всадника. Тот, низко пригнувшись к гриве, во всю прыть гнал коня и, вдруг подняв голову, закричал:
– Эгей, Эгей, Юний!
– Виниций, – узнал Рысь. Интересно, что этому парню надо?
– Я отпросился у отца ехать с вами, – осадив коня, с улыбкой пояснил тот. – Места неспокойные, сами знаете – еще один меч никогда не будет лишним.
– Что ж, – кивнул Юний. – С нами так с нами. Только предупреждаю, дорога будет опасной. Видишь ли, мы сначала заедем в одно местечко…
– А, – рассмеялся Виниций. – То-то я и смотрю – вы как-то странно едете. Дорога в Вангионы вовсе не здесь. Хей, Эрнульф, рад тебя видеть!
Дальше поехали вчетвером, понеслись, поднимая дорожную пыль. Свернув, проехали полем. Вот и знакомые костяки, рука, череп – страшные знаки, на которые, придерживая коня, долго оглядывался Виниций. Вот и мертвый лес… И вой! Жуткий, леденящий душу.
