Дмитрий Манасыпов - За нами – Россия!
– Попробуем…
Вытянулся на полу, почувствовав, как тело чуть расслабилось, и провалился в темноту. Последнее, что он увидел – пристальный и все понимающий взгляд хозяина. За окном снова начал тихонько подвывать ветер, чуть проходясь по полу, пробиваясь через какие-то щели. Но на все это Куминову было уже наплевать, так как сон взял свое.
Спертый воздух с трудом проходил в легкие. Темно, очень темно, душно. Где-то в этой темноте вспыхивало яркими огоньками какое-то странноватое пламя с зеленоватым оттенком. В нем маленькими бенгальскими огоньками взрывались бирюзовые звезды. От них во все стороны расползался тяжелый и чуть сладковатый запах, заставляющий его хватать воздух широко открытым ртом, от чего дышать почему-то становилось еще тяжелее. Мышцы наливались свинцом, не давая никакой возможности пошевелиться.
Вокруг что-то мягко топало, приноравливаясь присесть. Вот прошло совсем рядом, присело, недовольно фыркнуло и отодвинулось. Придвинулось снова, что-то лязгнуло, отброшенное далеко. Потом его почему-то начало трясти внизу, но недолго. Раздался негромкий стук, как будто на пол упало что-то тяжелое. И почему-то капитану стало ясно, что это «что-то» есть не что иное, как его собственный «ТТ». Откуда-то донесся то ли всхлип, то ли вздох, от которого внутри живота все сжалось и провалилось вниз холодным комком. Куминов попытался проснуться и понял, что не получается. Кто-то забормотал недалеко, казалось, что прямо за стенкой, что-то жалобное и плаксивое, голосом маленького ребенка. Потом всхлип стал громче, перейдя в хрип и бульканье. Чуть позже зачавкало, жадно, с хлюпаньем и вновь повторяемым ворчаньем. Мягкие шаги послышались снова, приближаясь. В этот раз Куминов не смог даже пошевелиться, как в прошлый. Зато почувствовал, как глаза еле-еле, но стали приоткрываться.
Света от лампы не было. Было лишь мягкое серебро неожиданно яркой луны, обволакивающее всю комнату. Глаза, которые наконец-то открылись, быстро фиксировали: темную, приближающуюся к нему странно согнувшуюся фигуру. Какое-то покрывало, лежавшее между комнатами на полу и почему-то пахнущее таким знакомым приторно-железным запахом крови. Блеск света на голой макушке Воронкова, завалившегося на стол и все еще державшего в руке уже собранный пистолет. Голову и плечи кого-то из ребят, белеющие тканью маскхалата. Они ритмично дергались, исчезая в темноте дверного проема. А фигура мягко и медленно приближалась к нему. И перед ней, в душном воздухе комнаты, двигалась вперед волна того самого сладковатого запаха, который поначалу Куминов не смог узнать здесь, в обитаемом доме. От него становилось страшно, так, что хотелось забиться в дальний угол и хныкать как в детстве, как только что скулил там, за стенкой. Где все продолжалось чавканье и сопенье. Темная сгорбленная тень шла к нему, медленно, по сантиметру, гоня перед собой смрад разложения. И он не мог пошевелиться, чувствуя, как по спине покатились холодные капли пота.
Куминов судорожно сжал пальцы, чувствуя, что они все-таки слушаются. Потянулся рукой к карману рюкзака, понимая, что не сможет отстегнуть кнопку на кобуре и не дотянется до автомата. Потому что не было ни того, ни другого. Кто-то, идущий к нему, замер, шумно принюхиваясь. Свет из окна упал на качнувшуюся в сторону тихую смерть. Облил голубовато-мертвенным светом лицо, показал того, кто двигался к разведчику. Дочь жены Петровича, так и не показавшаяся надолго и сразу уползшая куда-то на печи. А вот сейчас, понимая, что он уже пришел в себя, девушка замерла. И не от испуга, это было ясно. Вот она повернула голову, потом повела ею назад, показывая себя полностью.
Пористая кожа лица, мертвенно-бледная, туго обтягивающая кости. Волосы, редкие и практически полностью выпавшие. Сейчас, без туго намотанного платка на голове это было хорошо заметно. Белесые бельма глаз, которые сейчас видели все, следя за каждым движением Куминова. Темная полоса губ, приоткрытых, показывающих острые кончики зубов, слишком сильно торчащих между ними. На мгновение мелькнул черный язык, облизываясь. В это время за спиной Куминова застонала Саша. «Дочка», или кто она там была, наклонилась в их сторону, чуть качнувшись вперед.
Пальцы Куминова наконец нашарили то, что искали. Слабость, накатившая с такой недюжинной силой, понемногу отпускала. Подушечки большого и указательного пальцев почувствовали ребристую крышку картонного цилиндра. Рука выстрелила вперед, направляя ракетницу в сторону непонятной скотины. Вторая быстро схватила за шнур.
Тварь зашипела и прыгнула вперед, выставив перед собой худые и длинные руки, заканчивающиеся поблескивающими остриями ненормально вытянувшихся ногтей.
Куминов дернул за шнур, направив ракетницу прямо в оскал морды. Успел за мгновение до того, как «дочка» смогла бы дотянуться до него. Комнату окрасило алым пламенем, стрельнуло искрами. Тварь дико заорала, схватившись руками за голову. На Куминова брызнуло горячим. Темная фигура выгнулась и упала, с костяным звуком стукнувшись о доски. Ракета, прошедшая через голову насквозь, воткнулась в стену напротив, продолжая гореть.
Со звоном вылетело окно сбоку, в него просунулся ствол МП, дергаясь из стороны в сторону. За стенкой хлюпанье и чавканье прекратилось. Вместо него мелко-мелко застучало по полу, и тут же застрекотала короткая очередь. В ответ по ушам ударило волной высокого крика, заставившего Куминова зажать уши руками. С грохотом ударила по стене дверь, ведущая в сени. Еще одна темная фигура одним прыжком оказалась за столом, пригнувшись к полу. МП в окне коротко рявкнул, пули со стуком вошли в бревна стены, не попав в фигуру. Стрельба замолкла, разведчик догадался, что может попасть в не пришедшего в себя, либо уже мертвого Воронкова. А Куминов неожиданно понял, что сейчас тот, кто прятался за сержантом, пойдет на него.
Ракета зашипела, выбросив последний сноп красных брызг. Комнату заволокло дымом, вдобавок к тому, что вошел вместе с пулями из окна. Остро пахло сгоревшим порохом и кровью. Тварь под столом громко клацнула зубами, зашуршала, сдвигаясь по полу в сторону капитана. Снаружи с грохотом пытались выбить дверь. Окна в доме были слишком маленькими, чтобы пропустить человека. За стеной вой коротко прервался еще одной очередью, прогремевшей теперь уже изнутри. Существо под столом показалось чуть больше, ползком пробираясь к капитану, пытающемуся найти хотя бы что-то в качестве оружия.
Сзади в ладонь Куминова ткнулась холодная рукоять автомата. Саша!!! Тварь зашипела и, низко припав к полу, быстро-быстро перебирая руками и ногами, бросилась к ним. Но Николай успел первым, выбрав пальцем спуск. Автомат ожил в руках, выплевывая вперед пули. И еще у разведчика уже хватило сил встать и двинуться к тому, кто пытался его атаковать.
Выстрел-выстрел-выстрел… тварь взвыла, откинутая очередями в угол. Взвыла обреченно. Рядом сухо кашлянул пистолет пришедшего в себя Расула, помогая уничтожить непонятное существо. Куминов, шатаясь, дошел до угла, где хрипя и суча ногами, умирало нечто. Приставил ствол к голове и выстрелил еще раз. Вспышки автомата успели осветить перекошенное и странно поменявшееся лицо «хозяина», прежде чем пули калибра семь шестьдесят два разнесли голову.
Он сидел за столом, крепко схватившись за него руками. Хрусталев, Шабанов и Сафин уже вытащили три тела на улицу. Старлей, ругаясь, залез в маленькую кладовку в «предбаннике», гремел там чем-то. Потом заглянул в дом:
– Командир, ты как?
– Нормально уже, Вован. Ты чего там?
– Нашел канистру с бензином. Хочу сжечь этих, а то мало ли…
– На всякий случай, что ли?
– Ну да.
– Проверь по карманам сначала, что у них там есть, слышишь?
– Хорошо. – Хрусталь кивнул и вышел на улицу.
– Лейтенант! – Саша встрепенулась и тоже выбежала. – Стойте!
Куминов проводил ее взглядом, тяжело встал и пошел в соседнюю комнату. Голова гудела, идти все еще было сложно. Он остановился, когда понял, что может вступить прямо в лужу крови, натекшую по полу. Ту самую, что в темноте Куминов принял за покрывало. Постоял, внутренне готовясь к тому, что увидит, и вошел, пригнувшись под низкой притолокой.
Давешняя керосинка стояла на большом деревянном сундуке, украшенном цветастым аляповатым узором. Там же сидел Воронков, тупо глядя на тело Силаева, лежащее у порожка. Куминов присел на корточки, переворачивая своего бойца, лежавшего лицом вниз. Сглотнул слюну, почувствовав, как внутри снова все сжалось, ухнув ледяным комом вниз. В комнате еще сильнее пахло кровью и чьей-то блевотиной. Он посмотрел на Эйхвальда, вытирающего лицо белым, не совсем чистым полотенцем, и понял, что сам еле сдержался.
У Силаева было полностью вырвано горло. В поблескивающей дырке можно было различить грани позвоночного столба. Вся передняя часть гимнастерки была черной от уже запекшейся крови. Здесь все сделала «жена» хозяина, именно ее вытащили из дома в последнюю очередь. И еще она успела добраться до Камиля, правда, дело свое не закончила. Сейчас радиста, отошедшего от непонятного паралича, охватившего всех, кто спал, бинтовал Расул. Джанкоев, которому острые зубы разодрали предплечье, когда он пытался отпихнуть голову чудовища, молча качался из стороны в сторону и всхлипывал. Жалобно, совсем как маленький ребенок.
