Петр Заспа - Антипиранья
Дежурный посмотрел на его разбитое лицо, хмыкнул и, достав чистый лист, спросил:
– Документы есть?
Денис молчал, и он, пожав плечами, продолжил:
– Пишу, что нету. Где ж ты так падал? – Он ехидно улыбнулся и уткнулся в документ. – На ногах плохо стоишь? Встань к стене для обыска.
Но тут у него на столе зазвонил телефон, старлей отложил ручку, взял трубку, удивленно посмотрел на Дениса, затем ответил:
– Да, он сейчас у меня. А кто приказал? – Очевидно, приказал тот, кто надо, и старший лейтенант добавил: – Да мне-то что!.. Сейчас отправлю. – Он вызвал караульных и кивнул в сторону Дениса. – Отведите в камеру для допроса.
В комнате с толстыми непрозрачными окнами и с открытым оконцем в двери Дениса уже ждал невысокий коренастый мужчина в серой футболке и с тонкой золотой цепочкой на шее. Он кивнул на стул и сел напротив.
– Здравствуйте. Я следователь районной прокуратуры капитан Соловей Дмитрий Андреевич. Представьтесь и вы, пожалуйста.
Денис отвернулся и молча смотрел в окно.
– Ну что же, будем считать, что церемонию знакомства мы закончили. Послушай, Заремба, ты не представляешь, чего нам с моим начальником стоило добиться допроса тебя вот так, сразу после ареста. Обычно на это уходит несколько дней, а то и неделя. Мы дошли до прокурора города! Так что не разочаровывай меня и рассказывай все по порядку. Вопрос первый: что ты сделал?
Денис облизал разбитые губы и посмотрел Соловью в лицо:
– Вы ловили меня и даже не знали, за что именно? Я надеялся, что это вы расскажете, в чем меня обвиняют.
Капитан, ничуть не смутившись, откинулся на стуле и закинул руки за голову.
– Бывает и так, иногда. Сначала ловим, а потом узнаем, в чем виноват. Итак, я слушаю.
– Почему меня избили? Я не сопротивлялся.
– Ах, это? Отнесись к этому по-житейски. Судьба ведь не только улыбается, она иногда и скалится. Что с них взять? Это же ОМОН! Они как дети – не ведают, что творят. У нас это называется «жестко приняли». Нет! Ты, конечно, можешь на них пожаловаться! Но на кого? Они ведь все были в масках. Да и уверяю тебя, сразу найдется десяток свидетелей, которые поклянутся под присягой, что ты оказывал яростное сопротивление. Так что давай лучше поговорим о тебе. Ты же из этих… из пираний. Тебе этот массаж лица должен быть как пощечины слону.
– Можно и обо мне. Я скорее антипиранья, и профессионал своего дела, и знаю, чего стоят спецы в других странах. Но ни у кого нет такого садистического правила, чтобы забивать не сопротивляющегося и лежащего на полу человека.
– Да дался тебе этот ОМОН! Они государевы псы! Опричники! И понимают всего две команды: «Хозяин!» – по которой надо стоять навытяжку и вилять хвостом, и «Фас!». По этой команде им без разницы, ты перед ними или недовольная бабушка с плакатом на площади. Забудь о них. Я не уйду отсюда, пока не узнаю, почему из-за тебя нас Москва теребит каждый час, а у меня с моим начальником развилась стойкая бессонница. Я, Заремба, тоже профессионал. И ты не представляешь, какая для меня пытка, если я чего-то не знаю. А времени мало, потому что чувствую, что тебя скоро заберут старшие братья из ФСБ, и тогда я тем более ничего не узнаю. Что нужно было такое сотворить, чтобы так всколыхнуть Лубянку? Скажи честно, ты, наверное, террорист?
Денис чуть не расхохотался, но тут же скривился от боли. Обвинение в терроризме он слышал уже второй раз. Все происходящее вокруг него превращалось в дежавю.
– Вам еще осталось спросить, не расчленитель ли я или маньяк. Нет, не террорист. Вам, наверное, будет тяжело представить, но, увы, я тоже не знаю, из-за чего весь этот шум вокруг меня. Больше мне добавить нечего.
– Странно.
Соловей пристально посмотрел Денису в лицо и подумал: «Прекрасно играет или действительно говорит правду?» Он встал, подошел к двери и выглянул в коридор. Охрана скучала в пяти метрах и их разговор слышать не могла.
– Я знаю, что ты был в Москве. Что ты там делал?
– Пытался заработать деньги в качестве подопытного животного. Вам не откажешь в интуиции. Я тоже не дурак, понимаю, что все началось именно там.
– Что началось?
– Все. У вас ведь есть свои связи, знакомые из вашей же конторы в Москве? Найдите в сколковском центре некоего Ивана Степановича. Старый дед, похож на Эйнштейна. Уверен, что он сможет ответить на все ваши вопросы.
Соловей скрупулезно записал все в блокнот и спросил:
– Кто он такой?
– Руководитель отдела космических технологий и телекоммуникаций.
– Он что, с тобой заодно? Сообщник?
Денис обреченно вздохнул:
– Он знает на все ответ. У меня к нему тоже есть немало вопросов, но я не могу их задать. А вы сможете. Вот и расскажете, что же я такого натворил. Больше мне добавить нечего. Теперь пусть меня отведут в камеру или куда здесь положено. У меня раскалывается голова от детских шалостей ваших опричников и цепных собак. Приходите, когда что-то узнаете.
– Что я должен у него узнать?
Но Денис лишь устало свесил голову и молча разглядывал пол.
– Послушай, Заремба, я не мальчишка для поручений. Здесь я спрашиваю, а ты отвечаешь, а не наоборот. Какое отношение к тебе имеет этот Иван Степанович? Почему это стало интересно ФСБ? Дело касается политики? Ты вляпался в какой-то заговор? Не молчи!
– Он знает все, а я ничего. – Денис потер красные следы от наручников, покрутил головой, разминая нывшую от боли шею, затем улыбнулся Соловью разбитым ртом. – Вот его и спрашивайте. А сейчас, Дмитрий Андреевич, скажите, путь меня отведут в камеру. Когда узнаете чего, вот тогда и приходите. Я от вас ничего скрывать не буду, но и вы пообещайте мне, что расскажете все, что узнаете у этого Ивана Степановича. Договорились?
– Договорились. – Капитан нервно заскрипел зубами, но, почувствовав, что больше он здесь ничего не узнает, постучал в дверь. – У меня все. Забирайте. Я уже предупредил ваше начальство, что его нельзя ни к кому подсаживать. Он должен сидеть один.
– У нас нет одиночек, – безразлично пожал плечами прапорщик. – Если только карцер…
Карцер больше походил на мышеловку размером два на три метра. Ободранные стены и небольшое окно под потолком, заколоченное досками. В углу ржавая раковина с капающим краном и очко с узким выпуском. Денис сел под деревянной шконкой, пристегнутой к стене, и сразу почувствовал, как в спину впились острые углы вздыбившейся штукатурки. Не обращая внимания на неудобства, он обхватил голову руками и задумался над терзавшим его вопросом.
Как он здесь оказался? О том, что он собирался в библиотеку, знали всего трое, но этого оказалось вполне достаточно. Прежде всего это стало известно Егору. И на него первого пало подозрение.
«Он ведь признался, что ходит в прокуратуру как на работу! – вспомнил Денис. – И кто я ему? Так, сосед по этажу. Да и несерьезный какой-то. В голове ветер. Носится со своим псом, как дурень со ступой! Ну а если все-таки предположить, что не он, тогда кто? Кристина?»
Не хотелось в это верить, но, с другой стороны, женская психология – вещь странная, логике она не подвластна. Тем более что с ней он виделся всего два раза. Симпатичная, милая, но…
«Неужели Кристина? – Денис вспомнил, как она заглядывала ему в глаза, и вздохнул. – Все они змеи, хотя так не хочется в это верить! Пальчиком за ухом тебе чешет, а сама вену для укуса присматривает. Что поделать, таков их метод выживания. Не можешь силой, бери коварством. Но ведь был еще и третий, – продолжал он рассуждения с самим собой. – Саня?! Нет, Саня, нет! Даже думать не хочу! Скорее всего, Егор! Точно Егор! – Придя к окончательному выводу, Денис огляделся вокруг, будто он лишь сейчас сюда вошел. – Да, мрачное место. Спасибо, Егорушка, только вот что мне теперь делать?»
Хмурясь и растирая ноющие ушибы, он запрокинул голову и принялся рассматривать нависающий низкий потолок. Тонкие трещины сливались в замысловатые узоры. Чтобы как-то отвлечься и заставить время лететь быстрей, Денис начал разыскивать среди них разные рисунки. Вот это похоже на конскую морду с уздечкой, а это – на парусник. Кудрявая голова с закрученными пейсами и кольцами очков точь-в-точь как у Ивана Степановича.
«Фу ты, наваждение какое! – встрепенулся Денис, мотнув головой. – Привидится же такое!» – Меньше всего ему сейчас хотелось вспоминать о Сколково.
Вдруг тонко, еле ощутимо по телу пробежала легкая дрожь и отозвалась под кожей слабым зудом. Невидимые муравьи помчались по спине, затем устремились по ногам. Денис удивленно посмотрел на руки, подставив их под слабый свет лампы, затем до него дошел смысл происходящего.
– Что?! Опять? Нет! Только не это! На этот раз без меня! Уж лучше карцер! – Он вскочил и заметался между стеной и дверью. – Держите меня! Помогите!
Забарабанив в дверь, он прислушался. Но никто не ломал ноги, торопясь к нему на помощь, и только вода, капающая из крана, нарушала тишину. А кожа уже зудела, будто натертая перцем. Денис подбежал к водопроводной трубе и, ища спасения, намертво вцепился в нее руками. А затем в глазах зарябило и он ощутил уже такое знакомое чувство свободного падения.
