Андрей Захаров - Пропавшие без вести
Когда Григоров возвращался к "Ханомагу", к нему подошел и осторожно тронул за рукав Дрынько, хозяин поломавшейся на дороге полуторки:
— Извините меня, пожалуйста, товарищ командир. Я здесь, кроме Вас, никого не знаю. Не скажите, долго ли мы здесь будем? А то мне на другой берег Днепра срочно нужно. Сами понимаете, имущество райкома и документы срочно вывезти надо. Я так понял, из разговоров, что немцы где-то рядом…
— Извините…э-э… Осип Давидович… Точно ничего сказать Вам не могу. Я сам толком мало что знаю. Завтра утром будем разбираться, а сейчас ужинайте и ложитесь спать. Утро вечера мудренее…
Развернувшись, Андрей направился к своим, где Левченко уже организовал ужин и отдых. Под навесом, на наломанных сосновых ветках, были разосланы немецкие шинели и одеяла, взятые из "Ханомага". Бойцы ели горячую кашу, принесенную от полевой кухни. Рядом с Левченко, на деревянном ящике примостилась спасенная девушка Оксана. Правая стопа ее была замотана в большой темный платок. Она жадно ела горячую кашу из одного со старшим сержантом котелка, поддерживая куском сухаря свою ложку. Сзади них, также из одного котелка, орудовали ложками немец Ганс Штольке и подружившийся с ним красноармеец Тишко. Голодные целый день, люди старались насытиться про запас.
— Лейтенант, вот твой котелок с кашей, еще горячая. Бери, ешь. Склад расщедрился. Каша с тушенкой и с сухарями. А то может и по трофейному коньячку, а? — сказал Левченко, протянув командиру армейский котелок со вставленной ложкой. — Что решили-то, отцы-командиры?
— Сейчас ужин и спать. Завтра все решать будем. А коньячку не хочется. Только спать…
— Тебе где постелить, в железяке, или с нами, на землице, спать будешь?
— Я что, рыжий что ли? Конечно же, с вами. Девушке в бронетранспортере постелите.
— Хорошо. Оксанка, сама не побоишься в немецком танке спать? Ежели что, то кричи!
— Я не из пугливых, дядя Гриша… Спокойной ночи…
…Спокойной ночи…
Хорошо вот так, сытно поев, лечь на теплую родную землю, укрыться шинелью и смотреть в прозрачное ночное небо, покрытое яркими блестящими звездами с большой и словно приближающейся полной луной, постепенно засыпая и наслаждаясь наступившей вокруг тебя тишиной, иногда прерываемой всхрапыванием лошади или потрескиванием горящего рядом небольшого костерка, плеском рыбы в озере… Завтра будет завтра, все проблемы будем решать завтра, а сейчас только спать… Вымотанные за эти дни тело и душа, расслабились, каждая клеточка, каждый нерв, требовали отдыха…
Вокруг была тишина…Блаженство спать на природе, на свежем воздухе, когда ничего не мешает, а наоборот лесной шум только убаюкивает…
Андрей медленно засыпал…
Грохнул взрыв… Еще взрыв… Яркая вспышка в глаза… Снова взрыв, земля заходилась ходуном… Гул, сильный гул… Снова вспышка и взрыв… Это что, сон такой? Немцы напали? Обстрел или бомбы сбрасывают?
Андрей открыл глаза… Снова яркая вспышка и грохот. И эта вонь, ужасная вонь. Сера, что ли?
Земля снова заходилась ходуном… Её трясет так, что кажется, будто сейчас она расколется пополам…
Гул не ослабевал, а наоборот набирал силу, становясь все сильнее и сильнее. Начала болеть голова, давить на виски, руки и ноги отказывались подчиняться… Снова молния и взрыв… Нет, это не взрыв, это гром…
В проблеске света Андрей наконец-то разглядел, что творилось вокруг него. Кто-то из его бойцов катался по земле держась руками за голову, кто-то неподвижно лежал на земле, разбросав в стороны руки и ноги. По лагерю в безумстве метались люди и животные, постоянно натыкаясь, сбывая и топча друг друга… Снова ударила молния и гром. Что случилось, что происходит?!
Вдруг раздался страшный грохот и вслед за ним ударил свет. Земля начала быстро раскачиваться. Свет был ярко белым и искрился. Было такое ощущение, что это была сплошная вспышка от электросварки. Свет бил столбом откуда-то с неба прямо в центр озера. В месте соприкосновения с поверхностью озера, вода бурлила, будто это был большой гейзер. Вокруг стало светло. Все предметы, люди, животные стали прозрачными и просвечивались насквозь, как рентгеновскими лучами… Дальше удар… нестерпимая головная боль и все… Сознание отключилось…
Глава 3
— Макс? Максим? Максимка? Где ты? Отзовись, сынок!
Слова раздавались как будто сквозь сон, издалека. А сон ли это? Что случилось? Что произошло? Максим ничего не мог понять. Все тело болело и ныло, голова кружилась и сильно болела, во рту ощущалась сухость, хотелось пить. Немного тошнило. Тяжело было дышать, ощущался недостаток кислорода. Стало почему-то, очень холодно. Максим понял, что он лежит на животе, на земле. Медленно подняв голову и открыв глаза, Макс увидел, вернее сказать, ничего не увидел… Кругом было светло, но в тоже время ничего не было видно. Словно все в белом тумане. Но в тумане ощущается влага, а здесь влаги не было. Было такое чувство, что ты взлетел в облака и оказался в середине самого плотного, белого, но сухого облака. Медленно протянув руку в белую пелену, Максим не увидел кончиков своих пальцев.
— Максимка! Ты где? Сынок?
Макс услышал волнующий голос отца, сухо кашлянув, громко ответил:
— Я здесь, папа. Что случилось? Где вы все? И где мы находимся?
Из белой пелены показалась голова отца, ползущего к нему на коленях. Рука отца прикоснулась к голове Максима и нежно погладила её:
— Нашелся, сынок! А я уж думал, что потерял тебя. Жив, слава богу!
— Бать! А где дядя Янис и дядя Олег? Что случилось?
— Не знаю, сынок, что случилось. Но Олег и Янис, там. Поползли к ним. — Антоненко-старший показал рукой в белый туман и потянул за собой Максима.
Теперь Максим понял, почему отец не шел по земле, а полз на коленях. Плотность белого облака была такая, что если встать на ноги, то земли под ногами не будет видно. Проползя немного вперед, Макс наткнулся на небольшое поваленное дерево. Следом за отцом, перелез через него. А вот и остальная компания. Баюлис и Уваров сидели на одеяле, на земле, упершись спинами друг другу. Баюлис пил из пластиковой бутылки воду. Увидев подползшего Максима с отцом, он протянул им бутылку с водой:
— Возьмите, ребята, выпейте воды да побольше. Сейчас воды много пить нужно и медленнее двигайтесь. Силы зря не тратьте. Судя по симптомам у меня, у Олега, да и у вас, это все похоже на горную болезнь.
— Да ты что, Людвигович! — отхлебнув из бутылки и передав ее дальше Максу, ответил Николай. — Какая тут, в Припятских лесах и болотах, горная болезнь! Где ты, здесь горы видел! У нас самая высокая гора в Украине — Говерла в Карпатах, и та, не выше двух километров над уровнем моря!
— Не скажи, Коля, — отозвался Уваров. — Мне кажется, что Янис Людвигович близок к истине. Вспомни-ка горы Гиндукуша, в Афганистане. Такие же ощущения были, где-то на высоте больше четырех километров, если не все пять… Что-то мне это все не нравиться. Чертовщина какая-то. Землетрясение ночное… Аномальное явление… Точно — Ведьмин кут.
Максим вытащил свой мобильный телефон и попробовал набрать номер бабушки, но телефон не работал:
— А мобилка то, не работает!
— Как не работает?
Все стали проверять свои телефоны. Но, ни один из них не предоставлял услуг сотовой связи.
— Вот теперь и без связи остались. Ну, точно, чертовщина какая-то!
— Так, ребята. Что главное в танке? Правильно! Не бздеть! — нарочито громко проговорил Антоненко-старший. — Не в таких передрягах бывали. Пробьемся. Сейчас немного посидим, осмотримся, а там решим, где мы и что тут за чертовщина твориться.
— Дядя Янис, — обратился Максим к Баюлису, перед этим утолив жажду. — А почему так сильно голова болит, тошнит и сухость во рту? И почему так холодно стало?
— Резкий перепад температур и давления, разреженный воздух и недостаток кислорода на большой высоте. В особых случаях, это может привести даже к летальному исходу у кого сердечко слабое или организм ослаблен. Я, конечно, сам в горах не был, но соответствующую лекцию прослушал полностью. Вот теперь все совпадает. Симптомы и холод. Ребята, мне кажется, что мы высоко в горах.
— Так что нам теперь делать?
— А ничего. Просто сидеть и ждать. Надо подождать пока организм привыкнет к новым условиям. А там, посмотрим… Лучше конечно, спуститься пониже…
— И долго так нам ждать придется, скажите, пожалуйста, уважаемый доктор? — обратился к Баюлису Антоненко-старший. По своему характеру он был человеком действия и длительное бездействие, а также неизвестность, его немного нервировали. — И где у нас, это "пониже"?
