Ланцов Михаил - Вождь. «Мы пойдем другим путем!»
На деле он и оказался. Только элитный. Для офицеров….
— Yo ho ho and a bottle of rum… — мурлыкал себе под нос Владимир, покачиваясь в купе на пути в Портсмут. — Drink and the Devil had done for the rest! Yo ho ho and a bottle of rum…
Глава 8
14 октября 1892 года. Датское королевство. Копенгаген
Наивно было предполагать, что приключения в Ла-Манше так легко закончатся. Поэтому Вова ожидал чего-то подобного и, с нескрываемым отвращением, узнал о наличии на борту письма для него. Да не от кого-либо, а от бабушки Зинаиды Николаевны. И так получалось, что та звала его в гости. Хотя бы на денек.
Только вот зачем?
Она, конечно, не королева, но наверняка имела влияние на внучку, к которой Вова неровно дышал. Поэтому пришлось, скрепя сердце, становить 'Испаньолу' в Па-де-Кале на бункеровку и ехать в Париж…. Где с ним и приключился новый этап приключений, закончившийся офицерским знаком ордена Почетного легиона, грамотой члена-корреспондента Французской академии наук и… благословлением от бабули. Да, да. Зинаида Ивановна Юсупова так прямо и сказала, что лучшей пары для своей внучки не видит….
Признаться, стоя на мостике своего корабля и смотря на медленно удаляющую столицу Дании он испытывал очень странное чувство. После публикации в английских газетах, французы не смогли уступить своим извечным соперникам — англичанам. Но он-то что со всем этим будет делать? Особенно сейчас, когда журналисты стремились как можно скорее добраться до телеграфов с поистине сенсационной новостью об обнаружении пиратского клада. Хорошо хоть пресс-конференцию он дал на своем корабле вечером, непосредственно перед отплытием из Копенгагена, стараясь выгадать время.
Да чего уж там… ему было стыдно и неловко. Перед тем престарелым колобком и перед Фишером. Особенно перед Джоном. Настолько, что в какие-то моменты хотелось послать ему несколько тонн золота в подарок. Но Вова сдержался, ограничившись только лишь письмом.
Утром следующего дня премьер-министр Великобритании буквально ворвался к министру иностранных дел и, швырнув ему на стол газету, прорычал:
— Восемьсот тонн золота! Твою же мать!
— А вы знаете… — произнес Примроуз, отхлебывая чая, — мне нравится этот малый. Есть в нем что-то…
— Восемьсот тонн золота! — Воскликнул Гладстон и рухнул в кресло.
— О да… — растянул улыбку министр иностранных дел. — А как славно он пел в пабе… Yo ho ho and a bottle of rum!
— Настоящий пират! — Фыркнул, усмехнувшись премьер-министр.
— Ну же, сэр, смотрите на ситуацию в позитивном свете.
— Как? Как, черт возьми, это возможно?!
— Представьте, КАКОЙ у него теперь будет вес бортового залпа… ммм… признаться, мне даже любопытно, что он станет делать со своими злопыхателями….
Глава 9
17 октября 1892 года. Российская Империя. Санкт-Петербург
Раннее утро.
Владимир стоял на мостике своей 'Испаньолы' и смотрел как из легкой дымки тумана на него надвигается Кронштадт. А внутри крутилась натуральная буря. Как его примут? Не обманут ли августейшие? Ведь это такой соблазн… взять и отобрать практически годовой бюджет Российской Империи… только по весу. А если по цене, так и верная пятилетка. Да и кто он такой? Что у него за спиной?
— Владимир Ильич… — тихо произнес капитан корабля и указал рукой на Кронштадтский рейд.
— Боже… — выдохнул Ульянов.
Его ждали, устроив этакий парад. Конечно, Адмиралтейство запретило всячески приветствовать возвращение Владимира, дескать, это обычное гражданское кругосветное путешествие, хоть очень резонансное. Мало ли таких? Мало того — распорядилось отменить все увольнительные на берег под предлогом авральных работ, чтобы морякам было не до того. Однако препятствовать гражданским они не могли.
Жители Санкт-Петербурга высыпали на всевозможных лодочках и корабликах в 'Маркизову лужу' встречать возвращение уже практически национального героя. И вот эта веселая, пестрая толпа, напоминавшая Великий парад в Амстердаме конца XX века, его и ждала. Приветственный рев сотен, а, пожалуй, и тысяч глоток. Головные уборы, хаотично взлетающие вверх. Флаги расцвечивания.
— Они что, действительно рады меня видеть? — Как-то невпопад ляпнул Вова.
— А что вы хотите? — По-доброму улыбнулся капитан. — Вы символ удачи и успеха для наших людей. Вон, поглядите, — он махнул рукой в сторону мерно гребущих людей в шлюпках. — Судя по тому, как толково гребут…
— Да-да, — перебил его Владимир. — Боюсь представить, что будет на берегу…
Торжественная швартовка 'Испаньолы' в порту Кронштадта и первое общение с восторженной публикой прошли на удивление спокойно. Просто потому, что народа сюда много не набилось, да и вели себя все относительно прилично. А вот набережная Санкт-Петербурга встретила нашего героя чрезвычайно бурными овациями и откровенным ликованием. Его прямо с борта небольшого пароходика приняли на руки и качали не меньше четверти часа. Опустив только под напором журналистов, простимулированных Львом Борисовичем на особое рвение. Пожалуй, что даже лучшие бойцы Херста не рвались с такой страстью и изощренной фантазией, как эти….
Императрица Мария Федоровна сидела в неприметной закрытой карете и задумчиво смотрела на творящееся на берегу.
— Ваше Императорское Величество, — тихо произнес начальник жандармерии Оржевский, подошедший к двери кареты.
— Петр Васильевич, — кивнула она, приоткрыв дверь. — Рада вас видеть. Тоже любопытствуете?
— Конечно. Как не любопытствовать? Восемьсот тонн золота… признаться, он всех удивил. А я еще думал, зачем ему эта странная океанографическая экспедиция.
— Действительно, — согласилась Императрица. — Обещал-то он семьсот двадцать.
— Обещал? — Переспросил Оржевский, сделав глаза натуральными блюдцами.
— Не обращайте внимания, — мягко улыбнулась Императрица. — Тем более, что мы никогда не узнаем где и когда он его достал на самом деле. Я уверена, что Владимир Ильич всем расскажет то, что они хотят услышать.
— Вы так считаете? — Несколько стушевался начальник жандармерии.
— Вам, Петр Васильевич, безусловно, он поведает самую правдоподобную версию. Но это все не важно. Меня другое волнует… — произнесла она и замолчала на несколько минут. — А знаете, пригласите-ка его на аудиенцию. Пожалуй, пришла пора нам с ним лично познакомиться. Справитесь?
— Бесспорно.
— На завтра, часов на пять вечера. А теперь ступайте. Да и мне пора, не хватало, чтобы меня еще тут увидели….
Владимир же, отбившись от публики отправился домой, где его ждала вся семья. Ну, и поджидал Оржевский с самым искренним любопытством. Но Вова быстро от него отмахался, сославшись на то, что соскучился по семье и обещание 'заглянуть на огонек' на днях и обстоятельно все рассказать. Впрочем, уже вечером отправился с траурным визитом к Зинаиде Николаевне….
— Я рада вас видеть, — чуть-чуть нервно произнесла княгиня, смотря с какой тоской и страхом в его глаза.
— Зинаида Николаевна, душенька, чем я могу помочь вашему горю?
— Боюсь, ему уже ничем не поможешь, — произнесла она, усаживаясь на мягкий диван и приглашая Ульянова сесть рядом.
— Но отчего же?
— На моем роде лежит семейное проклятье… — тяжело вздохнув, произнесла она. — А гибель моих детей и мужа… стала очередным доказательством.
— Любое проклятье можно преодолеть!
— Владимир Ильич, не все в наших силах.
— Я слышал о той ведьме и ее словах. И, пожалуй, знаю, что нужно делать. Хотя видит Бог, дело не в ней.
— А в чем?
— Вы же знаете, что вашего супруга доводили, чтобы заставить нас прекратить общаться.
— И довели до этого кошмара случайно? — Усмехнулась она.
— Отнюдь. Видя, что ничего не выходит, они решили усугубить обстоятельства, зная, что я буду мстить вашим обидчикам.
— Оставьте, Владимир Ильич. К чему все это? Тем более, что они и так уже мертвы.
— Известные вам люди — всего лишь исполнители, которых отравили, чтобы замести следы.
— Вот как? — Заинтересовано произнесла Зинаида Николаевна. — И кто же те, кто ответственен за тот ужас, что мне пришлось пережить?
— Foreign-office. И направлен он был не против вас или меня непосредственно, а против России. Мы выступали в роли жертвы.
— Невероятно… — покачала она головой. — Впрочем, это не важно. Они слишком сильны…
— А я — достаточно упорен и методичен. Если понадобится тридцать лет, чтобы отомстить — я сделаю это.
— Но зачем вам это? Я прощаю их. Погибло слишком много людей…
