Влад Савин - Северный гамбит
До тех пор, пока фюрер жив - мысленно завершил Штауффенберг - это верно, он не пойдет на заключение мира. Точно так же, ни Сталин, ни Черчилль, ни Рузвельт никогда не станут даже разговаривать с ним. А вот с новым правительством Германии... Тут уже возможны варианты!
Ведь долг перед Отечеством выше долга перед вождем?
Из протоколов допроса пленных. Ленинградский фронт.
-Назовите себя.
-Пер Ингвар Олафсон, Датская Королевская армия. Я не эсэсовец, господин следователь! Это только форма похожа, но видите вот здесь, вместо свастики молот Тора! И руны здесь и здесь другие.
-Откуда тогда знаете немецкий язык?
-Я из Оденсе, с немцами часто дело имел, а бабушка у меня из Шлезвига, тоже приучала. Мне только потому нашивки унтер-офицера и дали, а сам я против вас никогда не воевал. Хотя в армии с тридцать девятого года.
-Однако вы служите в Датском Добровольческом экспедиционном корпусе. То есть вы сами вызвались воевать против нас?
-Никак нет, господин следователь, я был мобилизован по списку, сделанному немецкими оккупационными властями. И доставлен в казарму под конвоем немецких жандармов. После чего нас, оторвав от дома и семьи, уже почти не выпускали за забор. Четырехнедельный курс обучения, затем в эшелон, на пароход, и вот мы уже на фронте! Господин следователь, это было ужасно - ваши солдаты стреляли и кололи штыками даже тех из нас, кто уже поднял руки! Из-за этой проклятой формы, выглядевшей почти как у эсэс!
-Как любая иностранная часть, вы должны были пройти у немцев проверку кровью. Вы лично расстреливали наших, советских людей?
-Господин следователь, а что мне еще оставалось делать? Это было за неделю до нашей отправки на передовую. Наш взвод поставили строем, вывели каких-то двух человек в штатском и сказали, что это русские партизаны, приговоренные к смерти, и нам следует привести в исполнение. Если бы я отказался, меня бы отправили в немецкий концлагерь, или даже поставили бы рядом с теми двоими, которых бы расстреляли все равно! Правда, немецкий фельдфебель перед этим забирал у нас винтовки, и как нам сказали, у некоторых из нас заменял патроны на холостые. По давней европейской традиции, чтобы любой из нас мог успокоить себя надеждой, что не стал палачом. Все действие фотографировали, там был какой-то человек с "лейкой", но карточек никому не давали и даже не показывали. Зато объявили, что теперь русские в плен нас брать не будут, так что деритесь за Рейх и собственную жизнь!
-Как выглядели казненные? Как они держались? Были ли на них следы пыток, избиений?
-Господин следователь, ну что можно увидеть с двадцати шагов? Шли они, по крайней мере, сами, и на ногах держались. Даже как-то... ну с равнодушием, что ли? Будто ждали, да скорее бы! Сами встали туда, где им было указано. Мы по команде дали залп, они упали, и все! Меня теперь расстреляют?
-Трибунал решит. Когда ваше дело будет рассмотрено, и установлено, кем были те двое.
-Господин следователь, я больше ни разу не стрелял по русским! А когда мы сменяли на позициях немецкие части, от нас даже не скрывали, что бросили сюда на убой! Говорили что Таллин, это был ваш город, вот и обороняйте свою землю сами, а нас ждет фатерлянд! Мне повезло не быть на том злополучном конвое, который вы потопили - но мы понимали, что эвакуироваться нам не дадут, пароходов назад не будет! Но у нас не было выбора, ведь немцы стояли за нашей спиной! Нас предупредили, что всякий отступающий без приказа, или не в составе своего подразделения, будет расстрелян на месте полевой жандармерией. А у любого, кто сам сдастся вам в плен, семья будет заключена в концлагерь.
-Продолжайте. Что было на фронте? В каких боях вы участвовали?
-Так не было боев, господин следователь! До того последнего... Пару-тройку дней было затишье, будто и войны нет. Мой друг Оскар высунулся осмотреться, он был всегда очень любопытен, и как раз собирался послать домой письмо, "вот я уже на страшном русском фронте". И ваш снайпер убил его пулей в голову, это была первая смерть, какую я видел вблизи. Оскар был безобидным парнем, хотя и устрашающего вида, двухметрового роста и с огромными кулаками, но он никогда никому не делал зла, а в Оденсе у него осталась жена и дочь.
-Однако он тоже стрелял в тех двоих? Значит, виновен. Если вы пришли на нашу землю с оружием, то невиноватых среди вас быть не может, разница лишь в степени вины... Расскажите об обстоятельствах вашего пленения.
-Мы уже обжились, все стало казаться как дома. Правда, в самой первой траншее старались бывать поменьше, и не выглядывать, ваши снайперы там за два дня убили еще шестерых, лишь на участке нашего батальона. Но в остальном все было тихо, и мы уже втайне смеялись над теми, кто пугал нас ужасами русского фронта. Несколько раз пролетали самолеты, но не бомбили и не обстреливали, и мы надеялись, так будет и дальше. Откровенно скучали, поскольку нечем было заняться, и писали письма домой. А после, это был ужас! Мощный обстрел, когда даже земля вся дрожит и горит - и не только ваши пушки, но и эти дьявольские "катюши", я лежал на дне траншеи и боялся поднять даже руку, думая, когда же это кончится! Это был настоящий Верден, все вокруг было просто перепахано, стерто в пыль! А когда обстрел прекратился, мы услышали шум ваших танков, совсем близко, они наступали прямо за сплошным огневым валом от разрывов снарядов, который прошел через наши позиции подобно плугу! А за танками бежали русские солдаты, и прыгали нам на головы прямо с брони, мы не успели опомниться, как они закидали нас гранатами, а затем ворвались в траншеи, очень злые! Это было страшно, мы побросали оружие и подняли руки, а нас убивали, крича "эсэс!". Когда же все кончилось, нас осталось два десятка от роты и меньше сотни от всего батальона, про других не знаю. Нас согнали в кучу, и смотрели с ненавистью, как на приговоренных. А мы не эсэс, нам нечего делить с русскими! Я хочу всего лишь вернуться домой живым, и будь проклят фюрер, Рейх, а заодно и наш король, который втянул нас в эту безумную авантюру!
-Вы сказали, что прибыли на фронт 8 сентября. В плен попали двенадцатого, так откуда же у вас эта листовка, если за эти дни наши самолеты не бросали на вашем участке агитационный материал?
-Господин следователь, так это знают все! На Восточном фронте обязательно надо иметь в кармане ваш "пропуск", на такой случай, как у меня, это дает лишний шанс на жизнь. Если вам не повезло подобрать, значит надо добыть где угодно.
-И кто же вам дал "пропуск в плен"?
-Какой-то немецкий солдат, из части, которую мы сменяли. И не дал, а продал, за пачку сигарет.
Еще один протокол допроса.
-Назовите себя.
-Свен Цакриссон, господин следователь. Подданный Шведского королевства.
-Тогда, поскольку Швеция и СССР не пребывают в состоянии войны, вы не можете считаться военнопленным. И как бандит, захваченный на нашей территории, с оружием в руках, в момент совершения преступления, подлежите немедленному расстрелу.
-Нет! Господин следователь, это не по закону! Я же не сам пришел, меня пригнали! Меня вообще никто ни о чем не спросил! Разве я виноват, что фюрер сговорился с нашими сыскарями?
-Из уголовных? За что сидел?
-Кража со взломом, господин следователь. Оставалось совсем немного, а после честно решил завязать. Как вдруг меня сначала продали как скотину, на работу в Германию. Только на работу, не на войну! Я был подсобником на верфи в Киле, подай-принеси. Затем им пришла разнарядка, послать на фронт такое-то число наименее необходимых для производства, меня и вписали! Как, не знаю, я этих бумаг в глаза не видел. Там на верфи еще турки работали, так слухи ходили, что их тоже так в германскую армию гребли, не знаю, правда или нет. Своих-то немцев жалко, и квалификация, опять же! И вот, я здесь.
-Приходилось ли лично расстреливать наших советских людей?
-Нет, господин следователь! Это меня расстреливали все время. А я и оружия почти в руках не держал!
-Поясните.
-Да что тут непонятного, господин следователь? Вот положено всех новоприбывших, особенно иностранцев и штрафных, казнью повязывать, ваших расстреляли, вы этого не прощаете, все знают. Так где же столько партизан наловить? Вот и повелось, уже месяца три как, точно не знаю... Берут обычно кого-то из "хиви", чтобы крикнуть что-то могли, переодевают в вашу форму, или в штатское, и они партизан изображают. Ну а я подсуетился, очень уж на фронт не хотелось... И выучить нетрудно, "смерть немецким оккупантам", "за родину за Сталина", "Гитлер капут, суки". И конечно, патроны холостые, у расстрельного взвода. Тут главное, упасть вовремя, не раньше и не позже. Или, уже в своей форме, я с фотоаппаратом бегал, делал вид, что снимаю.
