Михаил Ланцов - Маршал Победы. Освободительный поход попаданца
— Сколько? — Тихо переспросил Черчилль.
— Пятьдесят. Причем, насколько я знаю, это еще скромные оценки. Правда, у них небольшой радиус, но согласитесь — это не проблема в масштабах Северного моря и Балтики.
— Час от часу не легче, — покачал головой премьер-министр. — Вы пробовали прощупать материалы по своим каналам?
— Да, — кивнул лорд Иден. — Пока все глухо. Русские с нами все хуже и хуже общаются.
— Полагаете, они все знают?
— По слухам именно они и захватили адмирала в Парагвае.
— Что?! — Привстал Черчилль. — И вы молчали?!
— Это только слухи, — пожал плечами лорд Иден. — Никаких доказательств нет. Даже косвенных. Адмирал пропал с концами. Его похитители нигде не всплывали. Официальная версия моих аналитиков очень проста — похитители выдоили личные счета адмирала и прикопали его где-нибудь тихо, чтобы никто к ним не имел никаких претензий.
— А откуда сведения о том, что адмирал у русских?
— Косвенная информация, — пожал плечами лорд Иден, всем своим видом говоря о нежелании называть свои источники.
— Дыма без огня не бывает, — скривившись, произнес Черчилль. — Разработки — это, безусловно, очень важное дело, но потеря Рейха в ходе предстоящего бунта и адмирал, всплывший после долгого плавания в Москве — намного опаснее. Грубо говоря, это переломный момент во всей войне. Потому что объединение русских с немцами породит такую силу, которую никто не сможет сломить и Канарис, по всей видимости, ключ к этой проблеме.
— Канарис — это слухи… — попытался возразить лорд Иден.
— Поверьте моей интуиции — это не слухи. Теперь, когда вы сказали о том, где он, скорее всего, всплыл, все стало на свои места в том странном нападении. Это были не бандиты, а русские диверсанты. Именно поэтому так чисто было сработано и столь странно все проводилось. Теперь у меня только один вопрос — откуда они узнали о том, что адмирал будет укрываться в Парагвае?
— А что, есть варианты? — Улыбнулся лорд Иден. — На нашей многострадальной планете не так много мест, где можно относительно спокойно укрыться от вездесущих разведок. Полагаю, что отследить его прибытие было несложно через денежные переводы. Богачи по глухим дырам не селятся просто так. Мы его упустили только потому, что даже не собирались искать, ведь пожар убедил всех нас в его смерти.
— Почему же он не убедил русских?
— Полагаю, что они давно знали о том, что Канарис работает на нас, и старались просчитывать его ходы. Судя по тому, как быстро они его вычислили, версию о побеге в сложной ситуации они предполагали наиболее вероятной.
— А вы, значит, не думали, что он сбежит?
— Мы думали, что он попытается спасаться бегством в наших землях. Но он оказался умнее. Впрочем, как вы видите, русские смогли обойти и его.
— В общем так, господа, — подвел итог Черчилль. — Ситуация очень серьезная. Я сегодня же пойду к королю, от вас же прошу начать неофициальные переговоры с бошами о заключении перемирия. Тянуть больше нельзя. Теперь у нас каждый день на счету.
Глава 7
2 июня 1942 года. Москва
Война, большая и страшная, унесшая гигантское количество жизней. Но она шла где-то там, далеко… В столице СССР об этой трагической неприятности мало что говорило. Размеренная, упорядоченная жизнь. Да, несколько более нервозная, чем обычно, но это уже и не так важно. Даже общественный транспорт ходил со строгим соблюдением расписаний и режимов. На этом специально настаивал маршал. Ибо как бы тяжело не было стране, никто об этом не должен был знать. Ставились спектакли, снималось кино, работали кафетерии, закусочные, рюмочные и прочее. В магазинах достаточно свободно продавались продукты питания и прочие товары народного потребления. Чуть менее обильно, нежели до войны, но все же. Аналогично обстояли дела и в других крупных городах Союза. Безусловно, это требовало очень серьезного напряжения сил, но было нужно. Крайне нужно. Потому как по таким крупным объектам постоянно шныряли вражеские шпионы и информаторы. Их было не так много, но они имелись. И от этих «кадров» шли ручейки информации в Вашингтон, Лондон, Берлин, Рим и прочие столицы мира. Никто, никто не должен был даже предположить, что Советский Союз сражается с немцами, напрягая все свои силы. Да, это было действительно не так, ибо война складывалась куда более умеренной, нежели помнил маршал по своей прошлой жизни. Однако этим стервятникам даже намека нельзя было давать. Даже подозрения.
Ради чего в августе намечался весьма масштабный автопробег от Ленинграда до Владивостока. А на январь-февраль — грандиозные спортивные мероприятия — Всесоюзная Зимняя Спартакиада. Кроме того, заканчивалась верстка и подготовка к кинопрокату монументальной ленты «Спартак», которую сразу дублировали с русского на десять наиболее популярных языков мира. В сущности — готовилась первая в истории полноценная мировая премьера с кучей куда более поздних атрибутов.
Советский Союз рвался от напряжения на части, стараясь обеспечить не только военный успех, благо, что его фундамент опирался не только на экономику, серьезную разведывательно-диверсионную работу, науку, армию, но и на мирную жизнь. Причем, приводились задумки в исполнение с упрямством и напором тяжелого бульдозера. И практически везде торчали уши беспокойного маршала, перемалывающего своим личным участием очень многие бюрократические проблемы и недоразумения….
Тухачевский стоял на мосту через Москву-реку и любовался открывающимися видами Кремля. В те недолгие часы, в которые он мог немного отдохнуть, вместо сна Михаил Николаевич наслаждался вот такими прогулками под ручку со своей Ольгой. Ему было безумно больно и стыдно перед ней, что из-за дел не может уделять ей достаточно внимания. Вот и пытался исправиться. Чуть ли не шатался от усталости, но любимую женщину выгуливал, даря ей минуты радости и тепла.
Хотя, конечно, все это было очень странно. Ведь изначально союз заключался по строгому расчету с обеих сторон. Да, не без симпатии, но…. А потом, как-то так получилось, что симпатия стала быстро и плавно перерастать во что-то большее. Неожиданно и удивительно, но, Ольга и Михаил оказались, словно созданы друг для друга. А потом, когда родился вполне здоровый, даже несмотря на весьма неюный возраст родителей, ребенок… всем стало окончательно ясно, что более крепкой и гармоничной «ячейки общества» не найти….
— Завтра Вася приезжает. Звонил.
— Отпуск?
— Да. После ранения. — Покачала головой Ольга. — Два сквозных в ногу.
— Надолго?
— На квартал, а там как видно будет.
— Он у нас остановится?
— Не знаю пока. Ты чего? — Вдруг испугалась Ольга, видя, как Михаил начал морщиться и расстегивать воротник. — Миш, ты чего?
— Сердце… — с трудом выдавил Тухачевский, уже опираясь о парапет Большого Каменного моста…Хорошо, что сотрудник НКВД, ведущий штатное наружное наблюдение своевременно заметил неладное и успел вызвать машину. Впрочем, даже это не сильно помогло Ольге пережить этот день, доставивший ей немало седых волос. Слишком уж она прикипела к мужу.
Вечер того же дня
Ольга с заплаканным, отрешенным лицом сидела на лавочке в коридоре госпиталя. В отделение реанимации ее не пускали и ничего не сообщали, а потому она просто ждала, боясь услышать что-то ужасное. Мимо кто-то постоянно ходил. Что-то говорили. Но все это было где-то там. За гранью. Как будто не с ней.
— Ольга, — раздался рядом знакомый голос. Совсем рядом. Словно кто-то говорил ей чуть ли не в ухо. — Ольга! — Еще настойчивее позвали ее.
— А? — Ответила она, будто выйдя из какого-то транса. Обернулась и встретилась глазами со знакомыми умными и внимательными глазами, укрытыми за бессменным пенсне.
— Вы как себя чувствуете? — Вкрадчиво спросил Лаврентий Павлович.
— Не знаю, — все еще отрешенно ответила Ольга. — Как он?
— Врачи обнадеживают. Если бы вовремя не доставили, мог умереть, а так, жить будет. Инфаркт. Общее переутомление. Ничего не поделаешь. Война. Даже в тылу люди не щадя себя трудятся.
— Мне можно к нему? — Со слезами на глазах, спросила Ольга.
— Сегодня — нет. Он еще под наркозом. Завтра после обеда за вами заедет машина. Я поговорю о том, чтобы вас на время освободили от обязанностей…
Спустя два часа
— Инфаркт? — Недовольно переспросил Сталин.
— Так точно. — Кивнул Берия. — Подробности диагноза пока уточняются, но уже сейчас можно точно говорить о естественных причинах. Врачи ссылаются на общее переутомление. Он ведь спит по несколько часов в сутки.
— Сейчас всем тяжело, — холодно произнес Сталин. — Как быстро он сможет встать в строй?
