Василий Головачёв - Запрещенная реальность. Том 2
— Что ты хочешь сказать? — поднял брови Никола Русый.
— Много и ничего, — хмуро ответил Иакинф. — Либо Соболев добрался до Знаний Бездн и стал игнорантом[85], выпав из-под влияния Материнской реальности, либо пробудился Безусловно Первый, и мы ощущаем его приближение.
В зале собора установилась тишина. Хранители слишком долго жили на Земле и слишком хорошо знали друг друга, чтобы спорить или доказывать недоказуемые вещи. Слова Иакинфа лишь заставили их сравнить свои ощущения со сделанным предположением.
— Если пробудился Первый, — сказал Матфей, — тем более надо помочь светлым силам здесь, в нашей реальности. Изменение неизбежно, так почему бы не попытаться хотя бы сгладить его последствия, колебания социума?
— Я тверд в своих убеждениях, — бросил Павел.
Матфей грустно улыбнулся.
— Твердое и крепкое — спутники смерти, нежное и мягкое — спутники жизни[86]. Ты выбираешь сейчас не между традицией и прогрессом, изменением и стабильностью, а между бытием и небытием, между жизнью и смертью.
— Чего ты хочешь, потрясатель традиций? — глянул на Матфея из-под седых бровей Никола Русый. — Зачем тебе наше благословение? Ведь ты все равно поступишь по-своему.
— Нельзя полностью уничтожить Тьму, но ее можно и нужно ограничить. Появление ликвидатора в Материнской реальности — это наступление Тьмы, наша помощь борцам с ликвидатором — это ее ограничение. И ничего сверх того.
— Как простым смертным удастся нейтрализовать Истребителя Закона, который представляет собой поле сознания вне личности и времени, а не живое существо?
— У них есть воля и есть желание восстановить Закон справедливости.
— Этого мало.
— У них есть синкэн-гата. И если им по следам Всемогущих удастся добраться до Соболева, которому стала доступна маха видья[87], возникнет возможность возрождения Первоначального Замысла Творца.
На лицах Хранителей промелькнули улыбки. Первоначальный Замысел был седой легендой Круга, но никому не хотелось разрушать эту легенду сомнениями.
— Делай, что сочтешь нужным, — сказал Никола Русый. — Мы не будем препятствовать. Но обязаны предупредить патриархат Круга.
Павел, который демонстративно отошел от всех, вдруг поклонился и исчез. Он не был согласен с решением Схода, но подчинялся ему. За ним по одному ушли остальные Хранители, остались только Матфей и Никола Русый.
— Ликвидатор стал слишком самостоятельным и не остановится на уничтожении Круга, — сказал Матфей тихо. — Он замахивается на абсолютную власть в реальности. В скором времени он примется за нас, и если ему удастся добраться до остальных Великих Вещей…
— Я знаю, — скорбно опустил уголки губ Никола Русый, в лице которого проступили черты Серафима Саровского, авешей которого он был. — Нового Изменения человечеству не пережить. Но и жить так, как мы жили до этого, нельзя. Нужен светлый выход. Хотелось бы верить, что появление Воина Закона справедливости, воплощения аватары, и есть выход. Удачи тебе.
И Матфей остался один.
РЯД ВОЛШЕБНЫХ ИЗМЕНЕНИЙ МИЛОГО ЛИЦА
Преследователи норовили все время зайти справа, и пилоту то и дело приходилось маневрировать, чтобы не дать им подойти близко и в то же время лететь к цели — Троице-Лыковской церкви, где беглецы могли нырнуть в подземный лабиринт и пробраться к МИРу Ликозидов.
— Их осталось два, — крикнул пилот на ухо Василию. — Остальные отвалили. Попробую оторваться.
— Они встретят нас у церкви, — в другое ухо Василия пробурчал Самандар. — Рыков прекрасно знает, что нам некуда деться, кроме как уйти в МИРы Инсектов.
— Почему вы летите именно в Троице-Лыково? — напряг голосовые связки Юрьев, поглядывающий на притихшую в объятиях Стаса дочь. — Свет клином сошелся, что ли, на МИРе Ликозидов?
— Именно из него мы уходим в «розу», — ответил Василий.
— Тхабс должен работать из любого района реальности, не обязательно из определенной точки.
— Может быть, но я не умею им пользоваться.
— Формула предельно проста, но ее не объяснить словами. Тхабс должен перейти в интервал «разрешенной неизвестности», тогда вы сможете уходить в «розу» из любой точки пространства без боязни, что переход границы будет запеленгован.
— Я не знаю, как перевести тхабс в… этот ваш интервал, — с некоторым раздражением сказал Василий.
— Могу помочь. И тогда мы уйдем в «розу» прямо отсюда. Но для этого вы должны открыть мне ваше сознание и выйти вместе со мной в астрал, чтобы образовать виртуальный объем перевода.
Василий размышлял недолго.
— Согласен. Но вместе с нами выйдет и Вахид.
— Возражений нет. Включаемся и соединяем усилия, времени мало.
Трое Посвященных сосредоточились на вхождении в астрал и на какое-то время как бы выпали из потока бытия, унеслись в иные — многомерные края, чтобы обменяться знаниями и тут же вернуться обратно, уже с иным пониманием мира. Василий был потрясен открытием до глубины души, Самандар никак не выразил свои чувства, а Юрьев умело скрыл свое ликование: он узнал все, что хотел, и без особого труда, на что рассчитывать даже не смел.
— Ну что, экспериментируем? — сказал он.
— Оставьте оружие, — очнулась Мария. — Помните о преобразовании реальностей, в которые попадете.
— Она права. — Василий отложил автомат и пистолет, проследил, чтобы остальные сделали то же самое, пробормотал: — Боже, если ты есть, спаси мою душу, если она есть… Поехали!
И кабина вертолета опустела.
Пилот, обеспокоенный наступившей тишиной, оглянулся, выругался в изумлении, непроизвольно выпуская штурвал из рук, так что винтокрылая машина нырнула и пошла боком, зажмурился, помотал головой, ущипнул себя и перекрестился. Но наваждение не проходило: от тех, кого он спасал от погони, осталось в кабине только оружие…
* * *
Первой мыслью Василия было: не получилось!
Они все так же стояли в тесной кабине вертолета, вертолет все так же мчался вперед над городом, лавируя между высотными зданиями, но затем стало ясно, что ситуация изменилась.
Во-первых, в кабине отсутствовал пилот!
Во-вторых, исчезли преследующие беглецов вертолеты.
В-третьих, небо над городом было не голубое, а белое, перечеркнутое серебристой светящейся полосой.
А в-четвертых, город под машиной Москвой назвать было трудно.
Василий осознал это за секунды, хотел обратить внимание остальных на отсутствие пилота, в этот момент вертолет завис над плоской крышей одного из зданий, превратился в миллион легких пушистых нитей и растаял. Люди выпали с высоты двух метров на белую и твердую, как керамика, крышу здания, но сгруппировались и удержались на ногах, хотя в себя пришли не сразу. И все пятеро, включая Стаса и Марию, первым делом ощупали своей чувственной сферой окружающее пространство. Мысленное сканирование мира вокруг стало для каждого из мужчин уже не привычкой, а инстинктом, и даже Стас, воспитанный старшим Котовым в духе воина, постигший значение санго — трех уровней подготовки: тело, понимание, дух, — без усилий выходил в астрал и просеивал излучение материальных предметов, научившись отмечать очаги опасности. Для Марии же, впитавшей в себя знания Светлады, ощупывание мира вокруг стало естественной потребностью.
Однако мир, в который они попали с помощью тхабса, впервые сработавшего без участия саркофага Инсектов, был пустынен и тих и лишь напоминал Землю. Город, на крыше здания которого они оказались, не походил ни на один земной город. Но ни Василий, ни Самандар не знали, где, в какой реальности «розы» он находится.
— Черт возьми! — с легким удивлением произнес Юрьев. — Никогда не думал, что попаду в запасник…
— Куда, куда? — оглянулся на него Василий. — Вы знаете, где мы?
— «Подсфера А» — так это называется, то есть мир артефактов, вещей из искусственных материалов. По сути, это двойник земной реальности, первый ее подуровень, архитектурный запасник. Дальше располагаются планеты Солнечной системы, последующие подуровни.
— Там мы уже побывали.
— Я слышал. — Юрьев оглянулся на Марию, не отходившую от Стаса ни на шаг. — Маш, ты в порядке?
— Да, папа, — ответила девушка. — Мне уже лучше.
— Рыков тебя… допрашивал?
Мария зябко передернула плечами.
— Пытался зомбировать.
Мужчины одновременно посмотрели на девушку, потом друг на друга.
— Ты… выдержала?!
— Сначала он показал свою силу, но Монарх его не поддержал, и тогда кардинал разрядил в меня «глушак», не предполагая, что я — не просто дочь Посвященного, но и авеша Светлады. — Мария еле заметно улыбнулась. — Если бы не это, меня бы уже не было на свете.
Стас посмотрел на Василия, встретил его взгляд, и оба произнесли мысленно почти одни и те же слова: ну, кардинал, тебе не жить!
