Евгений Белогорский - Операция "Невозможное" (Лето и осень сорок пятого)
— Восьмого ноября.
— Специально к праздничной дате? — моментально отреагировал Верховный.
— Никак нет, просто так совпало товарищ Сталин — стал оправдываться Антонов, но вождю остался недоволен.
— Предлагаю перенести начало наступления на девятое число. Не стоит давать повода злопыхателем обвинять нас в том, что мы все делаем исключительно к праздничным датам.
— Хорошо, товарищ Сталин, Генштаб учтет ваше пожелание.
— Продолжайте товарищ Антонов — Сталин закончил свое хождение и сел за стол.
— Кроме этого, с целью оказания давления на англичан в районе Кале, мы создали группу войск, чья задача является имитация подготовки высадки десанта на Британские острова. Как показывает военная история, англичане весьма чувствительны к подобным угрозам, даже если они не бывают реализованы.
— В какой-то мере жаль, что это только имитация действий и нога русского солдата так и не ступит на британскую землю, но если этот замысел сработает, мы будем очень рады — честно признался вождь и тут генерал блеснул знанием истории.
— Нога русского солдата действительно не ступала на землю Британии, но вот сапоги и лапти славян изрядно её потоптали.
— Это когда!? — в два голоса изумились Сталин и Молотов.
— В девятом веке балтийские славяне вместе с викингами изрядно пограбили прибрежные земли Англии и даже сожгли Лондон. Он, правда, тогда не был столицей английского королевства, а только приморским городком, но факт есть факт. Наши солдаты были практически во всех странах Европы — с гордостью заявил Антонов.
— Даже в Португалии? — моментально отреагировал Молотов, но его вопрос не застал врасплох начальника Генштаба.
— Так точно и в Португалии. Я имею в виду лиссабонское «сидение» адмирала Сенявина в 1807 году — без малейшей запинки ответил Антонов, чем вызвал восхищение членов ГКО и приглашенных.
— Ну, так далеко мы товарищ Антонов не собираемся заглядывать. Хотя у нас есть свои счеты к фашистскому режиму господина Салазара, но нам сейчас не до Лиссабона. Однако за историческую справку, — поблагодарил генерала Верховный, — есть ещё вопросы или предложения к товарищу Антонову?
Вопросов не было и обсуждение «английского вопроса» завершилось. После окончания заседания ГКО, Сталин задержал у себя наркома Берию. То, что они собирались обсуждать, вождь не хотел доверять даже самым близким и проверенным товарищам.
— Что там с японцами, Лаврентий? Следует ли нам рассчитывать на успех в этом деле и если да то когда? Я понимаю, что торопливость в разведке недопустима, но ты сам видишь всю ситуацию. Мы не можем просто ждать, что на англосаксов сойдет просветление, и они изменят свое отношение к нам! — горечью спросил Сталин наркома.
— В том, что это произойдет, можете не сомневаться, товарищ Сталин. Уж очень это сильный соблазн, решить разом все проблемы и начать все с чистого листа. Мои специалисты считают, что все должно произойти до конца ноября — заверил вождя Берия и у того немного отлегло на душе.
— Это хорошо. Это очень хорошо, Лаврентий — доверительно дотронулся до плеча собеседника Сталин. Надеюсь, что наш брюмер, будет не хуже брюмера Наполеона.
Глава XV. А Роза упала на лапу Азора
Положение у командующего британскими войсками в Германии фельдмаршала Монтгомери было очень незавидное. Те силы, которые находились в его распоряжении, позволяли ему проводить лишь тактические бои местного значения. Ни о каком наступлении, без которого не обходилось ни одно послание с Даунинг-стрит не могло быть и речи. Не имея численного превосходства над противником, испытывая определенное затруднение с доставкой всего необходимого для нужд армии, Монти был абсолютно глух к отчаянным призывам правящего кабинета вернуть былую славу британским знаменам.
Декларируя твердую готовность уйти в отставку по первому требованию премьера Идена, фельдмаршал постоянно требовал присылки новых войск и удовлетворения его заявок в полном объеме. С некоторых пор, друзья янки перестали делиться со своими «младшими братьями» оружием, боеприпасами, топливом и продовольствием.
Нет, оно присутствовало на их армейских складах во Франции, Италии и Германии, но после последних событий, командующий американскими войсками Эйзенхауэр, приказал создавать большие запасы на всякий непредвиденный случай.
— Я не исключаю того, что в один прекрасный момент, мистер Сталин отдаст секретный приказ французским и итальянским коммунистам, и они перережут нам все пути доставки. Конечно, благодаря нашей авиации мы не передохнем с голоду в случаи возникновения угрозы блокады со стороны русских и их сателлитов. Однако перед этим пройдет какое-то время и потому, я хочу быть во всеоружии, если мне придется скрестить свой клинок с клинком маршала Жукова — говорил Эйзенхауэр своим офицерам и в его словах, было уважение к своему визави, взявшему Берлин.
Переместив свою ставку из ставшего чужим Страсбурга в Мюнхен, Эйзенхауэр внимательно следил за всем тем, что происходило за разграничительной чертой советских и американских войск, на территории Восточной Германии, Чехии и Австрии. Не исключая возможности столкновения с советскими войсками, Айк пытался угадать, откуда будет нанесен главный удар по его армиям и какие направления будут второстепенными.
По всем расчетам, главный удар должен был нанести маршал Конев, чьи войска имели самую короткую, через Чешский лес дорогу к столице Баварии. Будь Эйзенхауэр на месте Сталина, он обязательно ударил со стороны Чехии. Горное австрийское направление было неудобным для быстрого продвижения войск маршала Толбухина, а со стороны Тюрингии, вдоль рек Верхней Франконии был создан крепкий боевой заслон.
Казалось бы, все ясно и понятно, кроме одной детали, что основательно портила всю картину. После того как маршалом Жуковым была взята Варшава и Берлин, Айк и весь его штаб были полностью уверены, что нанесение главного удара по Мюнхену, Сталин поручит своему лучшему маршалу. Другого варианта, американские стратеги просто не могли допустить.
Очарованные магией славы Жукова, всеми доступными средствами, янки отчаянно следили за всеми его перемещениями, пытаясь угадать час начала наступления русских, но, увы. Вопреки всем расчетам и ожиданиям, маршал прочно засел в Потсдаме, откуда отлучался только по срочным делам в Москву на один-два дня.
Точно также, не покидал свою пражскую ставку и маршал Конев. К огромному разочарованию американских агентов, Иван Степанович регулярно навешал президента Чехии Бенеша и премьера Готвальда.
Подобные сведения сильно тревожили генерала Эйзенхауэра. Пытаясь разгадать хитрый замысел русских, американцы дошли до того, что в Потсдаме находится двойник маршала Жукова, тогда как он сам находится в Пльзене или Праге. Была предпринята попытка идентифицировать человека, занимавшего дворец прусских королей.
Под благовидным предлогом, в Потсдам, с ценным подарком был отправлен адъютант Айка, неоднократно видевший русского маршала. За время непродолжительной встречи, он во все глаза пытался найти доказательства коварной игры русских, но так их и не нашел.
Его подробный отчет разочаровал сторонники теории двойников, однако не уменьшил их разоблачительный пыл. Потерпев фиаско, они принялись строить новые предположения, совершено не подозревая, что ответ лежит у них перед глазами.
В Ставке Верховного Главнокомандования действительно планировали нанести удар по американским войскам. По меткому выражению генерала Антонова это был последний шаг к судному дню, под которым подразумевалось начало новой мировой войны. Естественно, Москва желала не делать этот шаг, но тревожные сведения, приходящие из-за океана по линии разведки, не исключали возможности такого развития событий.
Держа бронепоезд на запасном пути, Ставка делала все, чтобы в случаи наступления время «Ч» удар советских войск застал врага врасплох и создал важный задел для его полного разгрома. Аналитики Генерального Штаба просчитали предсказуемую реакцию американцев относительно фигуры маршала Жукова. Для введения противника в заблуждение, он специально был оставлен в Потсдаме, тогда как нанесение главного удара по американским войскам, Ставка возложила на маршала Конева.
Штаб второго триумфатора Берлина и освободителя Праги уже разработал план наступательной операции на Мюнхен. Войска Центральной группы были приведены в полную боевую готовность, но Ставка не спешила давать отмашку. Все её внимание было приковано к Северной группе войск маршала Рокоссовского, которые должны были нанести решительный удар, после которого Англия уже не смогла бы устоять на ногах и запросила бы перемирия.
Фельдмаршал Монтгомери подобно своему американскому союзнику обладал хорошим воинским чутьем. Не прибегая к услугам кофейной гущи, карт Таро и хрустального шара, он чувствовал намерение противника, начать новое наступление на оборонительные позиции британских войск.
