Милан (СИ) - "Arladaar"

Утро вступало в свои права. Солнце еще скрывалось за высотками, и комнату заливал утренний полумрак. На улице чирикали птицы. Волнения прошедших дней ушли, и на душе чувствовалась полная свобода и ожидание чего-то хорошего. Наверное, так себя и чувствовала настоящая Арина Стольникова, причём, каждое утро…

Пожалуй что, стоит окончательно просыпаться… Люда села на кровати и потянулась всем своим тоненьким невесомым телом. Нужно приступать к зарядке.

Люда осторожно поднялась с кровати и начала зарядку с обычных разминочных упражнений, которые использовал учитель физкультуры перед уроком, или которые делались в классе перед уроками. Почувствовав, что тело достаточно разогрелось, Люда полезла на шведскую стенку, несколько раз подтянулась, потом сделала пистолетик, и решила, что на этом хватит.

С утренней зарядкой здесь дело обстояло получше, чем дома, в Екатинске, учитывая весь комплекс спортивных снарядов, что был сейчас в её распоряжении. При ближайшем рассмотрении, кроме беговой дорожки, которой, к слову, она не умела толком пользоваться, и шведской стенки с турником, в углу стояли спиннер, несколько гантелей разного веса и эспандер.

После зарядки Люда открыла дверь в квартиру и услышала, что на кухне играет быстрая заводная электронная музыка. А ещё оттуда доносился стук посуды и столовых приборов. Мама явно готовила завтрак. И это было очень непривычно — в Екатинске завтрак обычно готовила Люда вместе с мамой. И почти всегда это были либо яичница с колбасой, либо гренки с маслом.

Правда, здешний завтрак тоже оказался очень специфическим. На белой тарелке лежала овсяная каша с кусочками свежих фруктов, рядом на специальной подставке варёное яйцо, а в розетке кусочек варёной рыбы с небольшим ломтиком хлеба. В чашке дымился очень вкусно пахнущий горячий напиток. Когда мама успела всё это приготовить?

Но ладно завтрак… Больше всего Люду поразила сама Анна Александровна, стоявшая, опёршись задницей о стол, рядом с тихо гудящей вытяжкой, с сигаретой в одной руке и с чашкой кофе в другой. Ах да… Анька же курит… Вот же засранка… Так и не бросила свою дурную привычку…

…Суровый январь 1986 года. Город Екатинск. Микрорайон «Рабочий посёлок», улица Кирова, дом 72, седьмой подъезд, площадка между восьмым и девятым этажами.

В подъезде зависает тёплая компашка. Все свои — Макс Стольников с братом Стасом, Анька, Сашка и ещё один пацан по имени Серьга, одноклассник Макса, ухажёр Александры. И она сама, Людмила Хмельницкая. А зависают просто так — куда ещё пойдёшь в спальном районе холодным тёмным январским вечером, когда на улице мороз −35 градусов, от которого в воздухе висит туманная дымка, через которую не видно ни зги? Да никуда! Для подростков только два варианта — сидеть дома, либо виснуть в подъезде. Дома уже были друг у друга по многу раз, да и родители не в восторге от такой компании, которую еще и угощать надо. Поэтому сидели в подъезде, играли в пробки, катая их по полу.

У Людмилы были самые крутые пробки — позолоченный «Королёк» с ходом в сто ударов и золочёный «Колобок» с ходом в пятьдесят ударов. Поэтому она всегда брала верх над всеми. Папа дарил маме дорогие духи «Красная Москва», на которых и стояли такие крутые пробки. Мама пустые флакушки от духов всегда отдавала дочери, не зная, что самое ценное не флакон, а позолоченная пробка со ста ходами! Это вам не «Огуречный лосьон» или «Тройной одеколон» с самыми примитивными цилиндрическими чёрными пробками!

Обладая такими совершенными игровыми орудиями, Людмила навыигрывала целых две горсти обычных пробок и с гордостью набила ими полный карман шубы, решив, что обеспечила себя надолго такой ценностью.

Обычные пробки тоже нужны всегда, потому что в обладании золотистыми пробками был определённый уровень риска — их всегда можно потерять, сделав такой ход, что она улетит вниз, между лестничными пролётами, прямо в подвал. Вот тогда и закончится вечное преимущество Людмилы Хмельницкой… Чтобы отсрочить этот момент, в расход можно пускать выигранный стратегический резерв обычных пробок.

Потом в пробки надоело играть и сели резаться в карты, но и здесь Люде не было равных. Благодаря хорошей памяти она помнила, какие козыри были в игре и какие карты были биты, поэтому с большой точностью определяла, какие и у кого карты остались.

Чаще всего в дураках оставалась Анька, которая принимала больше всех щелбанов и пиявок. Наскучившись подставлять свой лоб под эти процедуры, она заявила, что в карты играют только дураки, встала с пола и вытащила из пальто пачку сигарет «Космос» и спички.

— А у меня вот что есть! — пакостно хихикнув, сказала она и повертела в пальцах свои трофеи.

— И где ты их взяла? — с удивлением спросила Люда.

— Бабка дала в киоске на остановке, — с готовностью сообщила Анька. — 70 копеек стоят!

— Но… Детям же нельзя! — с удивлением сказал Стас.

— А я сказала, что меня батя отправил! — снова хихикнула Анька, тонкими пальчиками неумело распечатала пачку и протянула по сигарете каждому из компании. Надо сказать, Саша с её мальчиком отказались. Максим, Стас и Люда решили попробовать. Правда, попробовать кое у кого не получилось. Закурив сигарету, Люда почувствовала такое першение и резь в горле, что её моментом пробрал жестокий кашель.

— Ну и параша! — кашляя, сказала Люда и бросила тлеющую сигарету в угол площадки.

— Ты что мусоришь? — засмеялась Анька и слегка затянула сигарету, но кашель пробрал и её. Пришлось тоже бросить начатую сигарету туда, где уже лежала ещё одна. Но остальные сигареты Анька не выбросила, аккуратно положив пачку в карман. Так же, как и не выбросил сигареты Стас и Максим. Эх, надавать бы им пинков обоим… Сама Люда к сигаретам больше не притронулась.

…— Зачем ты куришь? — неожиданно для себя спросила Люда у мамы.

— А что? — даже растерялась Анна Александровна. — Ты же прекрасно понимаешь, что я так встречаю рассвет. Новый день! Зарю! Венеру в светлом утреннем небе!

— А без сигарет никак?

Мама посмотрела на дочь и с удивлением увидела в её глазах какой-то неведомый огонь. На миг показалось, что даже выражение лица Люды стало другим.

— Милая, ты же знаешь, как тяжело просить… — в голосе мамы появились оправдывающиеся нотки, но неожиданно он вдруг окреп и обрёл силу: — А ты что, в душ ещё не ходила? Почему волосы как мочалка? Аря, вообще, что с тобой? Ты олимпийская чемпионка! Публичный человек! Ты сейчас выйдешь из дома, и, может, папарацци тебя уже ждут. Что. Ты. Делаешь с собой?

— Ничего… — пропищала Людмила, чувствуя, как из голоса теряется решительность.

Блин, эта Арина ещё по утрам ходила в душ! Как какая-то интеллигенция! Вот Люда никогда так не делала! Лучше в душ сходить вечером! А сейчас ну как же неохота… И эти волосы… Да за ними замучаешься ухаживать. Остричь их, что ли? И с копытами на руках надо что-то делать! Так жить совершенно невозможно!

А завтрак был прекрасен! Казалось бы, такие простые продукты, но их сочетание в нужном количестве давало эффект наполнения желудка, и есть на какое-то время совершенно не хотелось. Хотя, Люда видела, что в съеденных на завтрак блюдах калорий был минимум. Кофе тоже был прекрасен. В СССР Люда кофе пробовала, только когда из деревни Бутка приезжала бабушка, Антонина Никифоровна и привозила полагающийся ей как ветерану войны паёк. В магазинах растворимого кофе не было. Да и с зерновым слишком много мороки, начиная от помола. Иногда продавали обжаренные кофейные зёрна, но их надо было молоть, потом этот порошок варить в турке…

Здесь же кофе — пожалуйста, сколько угодно. На кухне стоит целая машина, в которую нужно только ставить чашку. Через минуту вынимай, полную дымящегося ароматного напитка, с молочным узором на верху, что Анна Александровна только что продемонстрировала.

— А ты что это засиделась? — недовольно спросила мама. — А ну марш в душ, и трусы чистые возьми!

— Ладно… — проворчала Людмила, чувствуя себя маленькой девочкой, которую мама впервые отправляет мыться в ванну одну. — А где? Тряпочки…