Буря (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

«Гретта» просигналила на «Марию», что отходит, и из 32-фунтовых носовых орудий огрызнулась в ответ. Орудия были заряжены ещё при входе в залив, и капитан опасался, что порох мог за четыре часа отсыреть, хоть погода вполне ясная и даже солнечная. Но оба орудия выстрелили, и одна бомба даже попала в борт джонки в районе фок-мачты. Довольно странной фок-мачты, она чуть не на самом носу кораблика установлена. Как, впрочем, и третья — бизань-мачта практически на корме, замысел понятен, весь ветер ловить, чтобы паруса друг другу не мешали, но выглядит непривычно, дико даже.

Бабах, и в корпусе джонки зияет огромная дыра, а фок мачта начинает заваливаться.

В это время и вынырнувшая из-за «Гретты» «Мария» обоими носовыми орудиями ударила по джонкам. А это не мелочь, не 32-фунтовые орудия, которые установлены на «Гретте», «Мария» бомбы по врагу отправила солидные, у неё на баке 68-фунтовые орудия. Одна бомба взорвалась, ударившись о воду в паре метров от подранка, но с кормы. А вот вторая попала прямо в идущую последней японскую посудину. Бабах. И там начинается ад настоящий. Грот вырвало и отбросило, при этом корпусу тоже досталось, видно, что японцы мечутся по кораблику, очевидно, пытаясь заделать пробоину, но им это явно не удаётся, так как джонка начинает крениться и погружаться. В это время опять отметился выстрелом третий кораблик противника. И опять попали японцы. Ядро проломило фальшборт на винтовом шлюпе «Гретте» и врезалось в одну из пушек, разорвав по пути канонира. Хорошо хоть рядом боезапаса не оказалась, а орудие бортовое и не заряжено.

«Мария» и «Гретта» ответили залпами, и четыре бомбы обрушились на третью джонку. В корабле около двадцати пяти метров. И три попадания, одна бомба просто прошила насквозь большой парус на гроте и улетела дальше, взрыватель сработал метрах в десяти от кораблика. Зато три других бомбы попали в борт, очевидно, джонку японцы стали разворачивать чтобы дать бортовой залп двумя установленными там орудиями, в подзорную трубу фон Штольцу видны были матросы, суетящиеся у небольших пушек. Бабах и джонка, подпрыгнув, завалилась на правый противоположный борт, все три мачты рухнули в вводу и кораблик прямо на глазах стал тонуть.

Всё это время и «Мария» и «Грета» пятились, дав полный назад. Всё правильно угадал капитан «Гретты», к ним уже спешили десятки джонок и тёкибунэ. Это такая большая лодка метров десять в длину и около полутора в ширину, на которой что-то вроде крыши имеется. (Димка — Дайдо сказал, что в ней 30 сяку (около 9 м), ширина 4 сяку 6 сун (около 1,4 м)). А крыша на жердях и прикрыта с торца циновкой, получается такая каюта, без стенок почти. И все кораблики облеплены японцами. Ну, с паровой машиной вёслам не тягаться, а довольно сильный северо-западный ветер позволял джонкам с их прямыми парусами идти только большими галсами, практически на месте топтались. По ним японцы выстрелили ещё пару раз, но не попали, пароходы опять огрызнулись двумя залпами носовых орудий и добили обоих подранков, может и так бы затонули, но теперь дело пошло быстрее.

Оторвавшись от преследователей, Сомов просигналил фон Штольцу, что нужно возвращаться ему, ремонтироваться и ирландца канонира хоронить. В ответ капитан «Марии» согласился и передал, что останется у выхода из пролива караулить.

Событие тридцать второе

«Лишь тот достоин жизни и свободы, Кто каждый день за них идет на бой!»

Иоганн Вольфганг Гёте

Двадцать пятого мая 1853 года 44-пушечный парусный фрегат типа «Спешный» «Аврора» вышел из Кронштадта и отправился в кругосветное плавание под командованием капитан-лейтенанта Ивана Николаевича Изыльметьева. Так как идти вокруг Америки через мыс Горн в это время года было нельзя, то Константин Николаевич отправил его вокруг Африки, тем более что всё говорило, что надо спешить, а этот путь был чуть не на десять тысяч миль короче. Константин 21 января 1853 года вступил в управление морским министерством и был произведён в вице-адмиралы. Он всё больше убеждался, что князь Болоховский возможно и прав, тучи на Россией сгущаются. Англия и Франция, если читать их газеты, регулярно поставляемые в Морское министерство, откровенно готовились к войне. Не так давно на Дальний Восток были высланы и Англией, и Францией эскадры из нескольких кораблей. Пусть и не линкоров, но в сумме почти десяток различных кораблей — это приличная сила в тех местах. И возглавил английскую эскадру, как бы к этому не относиться, адмирал Прайс, тот на кого князь Болоховский и указывал. Константин даже спросил отца, почему он поверил тому вещему сну княгини Болоховской про пожар в Зимнем и про сестру, а в этот раз верить не хочет. Государь буркнул что-то про дурость. Нда, не понятно, это он про себя или про княгиню Болоховскую.

Ещё через три дня двадцать восьмого мая Кронштадт покинули два фрегата, заказанных князем Александром Сергеевичем в Англии. Константин Николаевич внимательно следил за вооружением этих кораблей и комплектованием команды. Костяк этих команд составили те двести матросов, которые полтора года проучились в школе гардемаринов в имении князя в Басково. Оттуда же прибыли пятьдесят молодых калмыков и пятьдесят не менее молодых гардемаринов. И люди продолжали прибывать, потом на корабли загрузились три десятка только что закончивших Суворовское училище артиллеристов. В самом конце стали прибывать настоящие офицеры, ушедшие в отставку и нанятые князем. Одновременно с ними появились матросы и офицеры из Пруссии. Александр Сергеевич говорил перед отплытием, что его люди в Данциге и Кёнигсберге также вербуют моряков согласных на кругосветное плавание и повоевать. Контракт заключён на три года и надо полагать, что князь думает, что к тому времени эта ожидаемая им война закончится. Немцев было прилично, человек сто. Ну, пруссаки на Англию тоже давно зубы точат. Только она им не по зубам. А вот так под чужим флагом? Не отнять у князя, умеет найти сподвижников.

— Что думаешь, Костя, про эти два фрегата, — вечером пригласил его к себе Государь.

— Я бы не рискнул на них отправиться в кругосветное плавание, — помотал головой Константин Николаевич.

— Почему? — Николай даже встал со стула, на котором до этого сидел, и подошёл к сыну поближе.

— Отец, там половина команды — это дети. Лет шестнадцать — семнадцать. Команды надёрганы из разных мест, языка друг друга не понимают. И ещё Александр Сергеевич говорил о том, что хочет ещё и ирландцами разбивать экипажи. Нет, я бы на этих фрегатах не то, что в бой, просто бы в Петропавловск не пошёл. Опыта военного нет, опыта дальних переходов тоже.

— А тон неуверенный, — воздвиг своё богатырское тело назад на стул, ему под стать, Николай.

— Точно, отец, понять не могу… У князя всё всегда получается. За что бы не взялся. А тут? Может я чего-то не знаю? — развёл руками Константин.

— Действительно. Дурнем князя Болоховского называют. Эх, нашим бы министрам всем такими дурнями быть. Ладно, пусть время покажет, кто дурень. Рассказывай, что там с перевооружением флота на Балтике?

— Американцы отказываются продавать нам большие орудия, у Франции и Англии даже и спрашивать бесполезно. Льют на двух заводах у нас. Но много брака. И самые большие — это 68-фунтовые орудия. По штуцерам та же картина, американцы своё новое ружьё Шарпса категорически отказались продавать, у самих, говорят, на годы вперёд все мощности загружены. Прусские родственники говорят, что прекратили выпускать винтовки Дрейзе. Так, что опять вся надежда только на себя.

— Помнишь, что князь этот… Дурень, чтоб ему! Так, помнишь, что князь Болоховский сказал?

— Он много чего…

— А, про штуцера. Отобрать у всех, кто не будет принимать участие в войне. И оставить только в Финляндии и в Крыму. Им же и передать изъятые.