Неожиданный наследник 3 (СИ) - Яманов Александр

Я решил, что необходимо провести открытый суд, дабы публика и простой люд узнали о происходящих непотребствах. Думаю, подобное действо прибавит мне уважения подданных. Ведь от произвола провинциальных чиновников страдают и мелкопоместные дворяне.

— Нам нужны неопровержимые доказательства связи Якова Степановича с разбойниками. Если будет доказана его вина, то это станет сильным ударом по раскольникам. Их главы будут вынуждены идти на переговоры. Иначе я могу просто уничтожить их общину, — делаю глоток взвара, принесённого Пафнутием, и продолжаю, — Будем бить по татям со всех сторон. Необходимо возмутить общество происходящим непотребством. Здесь Аршеневскому припомнят все грехи их семейства! Также я обяжу столичные газеты разразиться гневными статьями о произволе, творящемся в стране. А под шумок поменяем остальных ненадёжных губернаторов. И решение о наказании и смене провинившихся примет Госсовет, который со временем станет полноценным правительством. Я же не просто подкидываю им кости, сохраняя мясо для казны.

— Это опасно. Слухи доходят до публики, и они начинают задумываться. Одно дело, когда вы уменьшаете налоги, и совсем другое — аресты вельмож.

Испанец прав. Я действительно действую, не обращая внимания на ситуацию вокруг.

— Не вижу другого выхода, — отвечаю соратнику, — Приходится идти вперёд, не обращая внимания на недовольных. Понятно, что моё поведение сродни авантюре. Только других путей нет.

— Что думаешь о еретиках? — спрашиваю графа, после небольшой паузы.

— Страшно! Они опасны уже сейчас! Сложно представить, как еретики усилятся со временем.

Алонсо прав! Сообщества староверов превратились во враждебные группы. И дальше будет только хуже! Надо давить их именно сейчас, иначе мои наследники столкнутся с чудовищной силой. Теперь я понимаю предупреждения Майора насчёт жидов, которые чем-то похожи на старообрядцев, но гораздо опаснее. Раскольники хоть свои, русские. Да и православные они, христиане, уж точно. А иудеи мало того, что чуждый народ, так ещё верят в иных богов.

Получается замкнутая община, объединённая чуждой верой, считающая окружающих врагами или людьми недостойными. И при этом они стремятся разбогатеть любыми способами, действуя сообща и вытесняя обычных подданных из торговли с производством. К тому же иудеи не чураются заниматься ростовщичеством и спаиванием православных. Староверы тоже подмяли под себя винный откуп в некоторых губерниях, но сами вино не пьют. Про пиратство, пособничество разбойникам и незаконную добычу золота я уж молчу.

Понятно, что в преступлениях замешана меньшая часть общины. Но кто гарантирует, что после устранения нынешних татей завтра не появятся новые? С самой порочной системой замкнутого сообщества надо что-то делать. И если после возвращения западнорусских земель я решил просто выселить жидов в Европу и Порту, то со староверами подобное действо не пройдёт. Значит, после чистки верхушки еретиков придётся договариваться с оставшимися главами, не замешанными в разбое.

— Что сказал священник? — задал вопрос испанец, будто прочитав мои мысли.

Вместе с нами из столицы вернулся нижегородский епископ Феофан. Не знаю, для переговоров со старообрядцами или просто следить за моими действиями. Но чую, что с подобными персонами мы каши не сварим. Как только я узнал о сборе глав старообрядческих общин в Стародубе, то сразу пригласил владыку на встречу. Однако её итоги оказались неутешительными.

— Иногда мне кажется, что церковные иерархи, враги похлеще басурман, — видя недоумение де Кесада, поясняю, — Раскольники такие же русские люди, как большинство моих подданных. Но с каждым годом они отдаляются от остального общества. Вскоре пропасть достигнет таких размеров, что объединение станет невозможным. Но Феофан талдычит о каких-то неразрешимых разногласиях, непонятных для большинства простых людей. И не хочет видеть происходящего вокруг и помочь государству. Ощущение, что иерархи живут в собственном придуманном мире. Спрашивается, зачем они вообще нужны империи? Иногда меня посещают мысли, что если завтра исчезнут попы, то многие люди этого просто не заметят. А кто-то и обрадуется, ибо пропадёт нужда в посещении церкви.

— Опасные речи, Ваше Величество, — усмехнулся испанец, не отличавшийся особой религиозностью, — Вы забываете, что для многих церковников власть важнее веры. Потому они настолько несговорчивы и готовы действовать вразрез нуждам государства. Возьмите ту же Францию. Будь их кардиналы умней, то страна могла избежать десятилетий внутренних противостояний и войн. Более того, религиозные фанатики уничтожили не только сотни талантливых соотечественников и изгнали тысячи. Они лишили страну возможности стать морской державой, сопоставимой Англии. Убив одного из лучших адмиралов^[9], когда-либо рождавшихся на Земле, заодно разгромив собственное каперство. Поверьте, я знаю, о чём говорю. Французам до сих пор не удаётся создать сопоставимый флот. После недавнего поражения и потерь Америки, в Париже заговорили о строительстве новых кораблей и выделении немалых сумм. Но англичане вряд ли позволят своим старым врагам создать что-то сильное. Испания тоже пострадала во многом из-за непримиримости церковников.

Я немного знаю историю Европы тех времён. И понимаю, что Алонсо прав. Религиозные противостояния сгубили немало стран. И сейчас разлад мешает России обрести внутреннее согласие. У нас и так множество трудностей, поэтому новое противостояние неприемлемо. Но оно неминуемо, если раскольники будут отдаляться всё дальше.

При этом Феофан не стал рассматривать даже возможность равноправных переговоров. По его мнению, староверы — еретики и обязаны принять все требования церкви, вернее, её иерархов. И как тут быть? При этом сами старообрядцы готовы идти на определённые уступки и не против встречи.

Не сказать, что годы заключения полностью отдалили меня от жизни. Благодаря наставнику я знаю гораздо больше своих современников, да и не заблуждаюсь насчёт рода людского. Только одно дело — обычный человек, обуреваемый страстями, впрочем, способный и на благородные поступки. Но ведь речь идёт о государственных мужах. Иерархов церкви я тоже отношу к этому племени. Ты можешь быть вороват, трусоват или одержим бесами, но нельзя забывать о стране, которой служишь.

Например, Феофан живёт в Нижнем Новгороде и прекрасно видит происходящее. Его не должен волновать разбой на дорогах, то дело полиции. Но епископ просто обязан заметить усиление старообрядческих общин, подминающих торговлю. Чем это грозит, объяснять не надо. Мне без всякого следствия понятно, что губернатор погряз в поборах, а может, просто куплен староверами. Это разложение государства, никак иначе.

Либо взять Шувалова, которого Екатерина сослала в именье. Благодаря мне человек вернул утраченное влияние, пусть и частично. Граф распоряжается немалыми средствами, назначает на придворные должности родственников и нужных людей. Я почти не лезу в его дела и стараюсь даже потакать в некоторых вопросах. И вдруг недавно узнаю, что Александр Иванович начал новую интригу против канцлера Чернышёва. Уж больно ему не нравится влияние, полученное братьями.

А в кресле главы правительства Шувалов видит именно себя. Забудем, что граф не отличается способностями в управлении государством и мало чем проявил себя ранее. Ну, хочется вельможе больше власти, дело понятное. Ведь при Елизавете он был первым после императрицы, а не одним из десятка равных, как сейчас. Только зачем начинать шашни с англичанами? Шешковский доложил, что обер-камергер два раза встречался с послом Макартни. Ничего хорошего от переговоров я не жду, учитывая участие иностранцев в прошлых переворотах. И вообще, русский чиновник столь высокого ранга не имеет права на частные встречи с европейскими посланниками. Если он не глава Иностранной коллегии, конечно. Есть балы и приёмы, где можно общаться сколько душе угодно. Поэтому действия графа похожи на предательство, а этого я никогда не пойму и никому не прощу.