Николай I Освободитель. Книга 6 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

Даже если не брать сопутствующие репутационные риски. А они были. Московское купечество — это стая голодных и охочих до крови пираний, — пусть даже о существовании таких рыб упомянутые предприниматели и не подозревали вовсе. Почувствуй они, что ты ослабел, что дела у тебя идут не очень хорошо — разорвут не моргнув глазом. Останется только продавать все за бесценок и правда уезжать куда-нибудь, прости Господи, в Саксонию. А то и вовсе за океан.

— Именно так, — подтвердил тихушник, кивком поблагодарив полового за принесенный им чай. К чаю полагалось два куска сахара, однако поручик, предпочитая пить несладкий горячий напиток, привычным жестом отодвинул блюдце со сладкими кубиками в сторону. — В России, слава Богу, есть куда вкладывать средства так, чтобы они приносили существенный доход. Не обязательно отдавать их на сторону.

— Кхе-кхе, — купец прочистил горло, но в последний момент сдержался, оставив все свои мысли насчет подобных советов при себе. В конце концов сидящий перед ним служивый высказывал сейчас не свое мнение, а лишь пожелание гораздо более высоких по статусу людей, и предъявлять претензии, по сути, курьеру было просто глупо. Тем более, что озвученные условия были, с какой стороны не посмотри, достаточно мягкими и, можно даже, наверное, сказать, справедливыми. В любом случае, лучше так. Сначала предупредили, а не сразу принялись карать неугодных. В том, что у государственных структур всегда найдутся способы взять его за филейные части, Артамонов не сомневался ни на секунду. И по закону и без него. — Я вас услышал, господин поручик. Принял предостережение к сведению.

— Хорошо, — кивнул службист, помолчал и добавил еще один повод для обдумывания, — как вы понимаете, такое… Хм… Послание получили или получат в ближайшее время достаточно больше количество купцов, да и не только купцов, по всей империи. Вероятно, в ближайшие годы количество русских подданных отдыхающих в Европах может изрядно сократиться, поэтому кое-какие заинтересованные люди хотели предложить вам подумать о возможности вложиться в развитие Кавказского направления. Там есть места, которые кладут тот же Баден-Баден на обе лопатки и просто нуждаются во вложениях а так же крепкой хозяйской руке.

— Хм… Это не совсем мой профиль, — почесал аккуратно остриженную бородку купец, переход к обсуждению возможных прибыльных дел, даже такой резкий ему в целом был по душе.

— Однако, — поручик коротко хохотнул, — у вас видимо вскоре освободятся кое-какие средства, почему бы их вам не попробовать вложить в однозначно прибыльное дело. Впрочем, это уже вам решать, но, если надумаете, обратитесь по этому адресу.

Службист вытащил из внутреннего кармана прямоугольник из белой плотной бумаги с отпечатанным на нем типографским методом коротким текстом. После чего достал бумажник, бросил на стол пару бумажек, расплатившись таким образом за обед, и, попрощавшись, покинул заведение, оставив Артамонова раздумывать над полученной информацией в одиночестве.

Глава 9

Под занавес 1834 года в Петербург прибыл вызванный с Кавказа Ермолов. Старику было уже под 60, однако держался он все так же бодро, стальной внутренний стержень не позволял его осанке приобретать старческую сгорбленность, а взгляд был все так же остер и колюч. И только побелевшая уже совершенно голова, морщины да начавшая уже потихоньку расплываться от возраста фигура — последнее, впрочем, в строгом генеральском мундире было не так заметно — давали понимание, что и над стальным хозяином Кавказа время властно точно также, как и над любым другим человеком.

Алексей Петрович, несмотря на свое двадцатилетнее почти сидение на одном месте, был человеком крайне легким на подъем. Вот и в этот раз вместо того, чтобы избрать самый прямой маршрут, он на корабле из Анапы отправился в Крым, поздравил отставного императора с днем рождения, потом опять же по воде обогнул полуостров, поднялся вверх до порогов — благо зима была теплая и лед в нижнем течении Днепра встать не успел — там по суше доехал до Екатеринослава и уже из этого города по железке за двое суток добрался до столицы.

Отгремели рождественские праздники — поскольку переход на новоюлианский календарь произошел одновременно во всех сферах жизни, Рождество тут осталось 25 декабря — завершились связанные с этим дела, и уже в начале января я собрал у себя в Михайловском наиболее приближенных, ответственных за силовой блок, людей для важного разговора.

— На сколько прочна граница? Вам в случае, скажем… — я задумчиво бросил взгляд на прыгающий по полешкам в камине огонь, — обострения отношений с османами хватит собственных сил, чтобы крепко удерживать Кавказские рубежи?

— Граница на замке, ваше императорское величество, — кивнул Ермолов. Собственно, другого я от него и не ожидал, но все же спросить был обязан, — а что, есть основания полагать, что… Хм… Может случиться обострение?

Я молча кивнул Бенкендорфу, передавая слово главе СИБ.

— Последние полгода замечена активизация работы агентов Австрии с польской оппозицией. Граница между двумя государствами, как вы понимаете длинная, горы опять же, перекрыть все практически невозможно. Наши соседи пользуются этим, спонсируя и вооружая отдельные радикально настроенные группы в польской среде, которые недовольны сложившимся положением, — Александр Христофорович бросил взгляд в свои записи и продолжил с цифрами. — За прошедший год на участке границы между Австрией и землями бывшего герцогства Варшавского зарегистрировано почти четыре тысячи нарушений. В реальности их было гораздо больше. Если отбросить случаи мелкой контрабанды и простого перемещения местных жителей, нередко проживающих сразу в двух государствах, то все равно рост числа нарушений границы будет трехкратный по сравнению с 1833 годом. Нами было перехвачено семь караванов с оружием: в основном старыми гладкоствольными ружьями и пистолетами, свинцом, порохом и прочим необходимым для войны припасом. Попадалось так же холодное оружие и, что гораздо неприятнее, — нарезные капсюльные винтовки того типа, что стоят на вооружении самой Австрийской империи. Ну и конечно деньги. По нашим сведениям, Вена и Париж активно вкладываются в финансирование революционных элементов в Привисленских губерниях.

— На сколько все серьезно? — Ермолов был человеком опытным, и связь между Польшей и Кавказом уловил мгновенно. В случае начала открытых боевых действий империю, станут поджигать со всех сторон, так что наши недруги Кавказ тут точно не обойдут своим вниманием.

— По нашим данных поляки готовы поднять порядка двадцати тысяч человек. В основном из бывшей шляхты, лишенной данного звания еще в десятых, а так же вернувшихся в Россию польских эмигрантов. Продолжает накаляться обстановка в главных польских городах, участились случаи нападения на русских и русскоговорящих, регулярно происходят акты вандализма, направленные против вывесок на русском языке. Потихоньку бузят студенты, которым решение о переходе всего обучения в империи на русский язык пришлось сильно не по душе. При этом поддержка среди крестьян у них не слишком велика, да и с оружием весьма туго, однако недооценивать их было бы ошибкой.

— Если ваши люди, Александр Христофорович, в курсе происходящего, то почему же вы бездействуете? Почему не вводите войска, не начинаете аресты? — Удивился фельдмаршал.

Высший воинский чин Ермолов получил из моих рук буквально неделей ранее. А вместе с ним орден Георгия 1-ой степени, графское достоинство и приставку «Кавказский» к фамилии. Все это было признанием заслуг Алексея Петровича в умиротворении этого мягкого подбрюшья империи.

Мы наконец формально закончили длившуюся уже не первый десяток лет Кавказскую войну. Черкесы были частично выдворены в Турцию, частично выселены за Урал, а самые непримиримые — уничтожены. Теперь процент инородцев, проживающих севернее Большого Кавказского Хребта не превышал 25–30% от общей численности населения, а мусульман среди них и вовсе практически не осталось. Собственно, принятие креста было одним из первейших условий получения возможности оставаться на родных землях. Пусть даже крещение порой было формальным, а процент гибели направляемых из центральной России миссионеров зашкаливал…