Царь поневоле. Том 1 (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович

— Хопи! — прохрипел я, поскольку сил у меня не было, но вместо громкого голоса раздалось лишь сиплый звук. Но видимо он ждал, так что дверь открылась и он просунул в проём голову. Глаза его оттого, что он увидел на кровати, стали размером с тарелку.

— Никого не впускай, — прохрипел я, — принеси вино покрепче и много чистой ткани.

Голова исчезла и через несколько минут он вошёл, неся перед собой поднос, а дверь за ним тут же закрылась.

— Статую поставь аккуратно на вон ту тумбу, — приказал я, показывая на лежащую рядом со мной каменную скульптуру. Видя, что он ставит её мордой к нам я зашипел от злости.

— Лицом к стене, а не к нам идиот!

Центурион тут же это исправил и вернулся ко мне.

— Ничего не спрашивай, — тут же заткнул я его возможные вопросы, — промой мне раны и сожги затем все тряпки.

Он опустился рядом и стал мочить ткань в вине, протирая тело, а когда он задевал раны, я тут же начинал шипеть от боли. Видя, что он страдает от любопытства, я не стал уж слишком его мучать, чтобы он ещё каких небылиц себе про меня не придумал.

— Скажу кратко, если богиня предложит тебе однажды соитие Хопи, просто откажись, — тихо сказал я.

Его глаза на секунду расширились, но он быстро взял себя в руки.

— Хорошо, мой царь.

Площадь порезов была обширная, не только грудь, пах и попа, но ещё и вся спина были исполосованы когтями Бастет, хоть и неглубоко, но было очень больно. Так что мы с ним зависли в комнате надолго. Он несколько раз уходил и возвращался с новым кувшином вина, к которому я всё чаще стал прикладываться сам и тканью.

— Может позвать жреца-лекаря? — предложил он.

— Ты серьёзно? — скептически спросил я, показывая исполосованное вдоль и поперёк тело. Пусть и неглубоко, но кровь сочилась от малейшего шевеления и с трудом сворачивалась при этом.

— Всё равно это увидят, — он покачал головой, — и будет много вопросов.

— Ну, как говорится, может до свадьбы заживёт, — сумничал я, а он лишь хмуро покачал головой.

Весь день и вечер ко мне хотели многие попасть, но Хопи никого не пускал по понятным причинам, говоря, что царю нездоровится, а следующим утром я проснулся полностью здоровым. Жизненных сил мне это не прибавило, я как и вчера чувствовал себя девяностолетним стариком, но хотя бы многочисленных ран больше на теле не было. Я повернул голову и посмотрел на тумбу, где находилась статуя Бастет. Каменная скульптура, которая была вчера весь день обращена мордой к стене, оказалась повёрнута обратно и как мне показалось извиняющее смотрела на меня единственным целым глазом.

Хопи, который видя, что я проснулся подошёл протереть мне раны, но открыл рот, когда увидел, как я глажу себя по абсолютно целому телу. Он посмотрел на меня, я на него, и воин с тяжёлым вздохом сказал.

— Понял, я молчу, мой царь.

— И это правильно, — согласился я с ним.

Новость о том, что мне нездоровиться разлетелась по дворцу моментально. Хатшепсут пыталась прислать ко мне жрецов, чтобы осмотрели меня, но я поблагодарив, отказался. Девушки с гарема прислали старших служанок, которые встревоженно поинтересовались моим здоровьем. Я, лёжа на кровати и укрытый простынями, поскольку сил ходить и вставать ещё не было, успокоил их, сказав, что это просто лёгкое недомогание и ничего серьёзного, а все девушки пусть лучше готовятся к свадьбе. Служанки заверили меня, что визирь помогает с новой красивой одеждой, драгоценностями и им прямо неловко отвлекать его по таким мелочам. Тут я был с ними согласен, нужен был ответственный за присмотром наложниц и жён, но кого туда поставить вот в чём вопрос. Госпожа Исида покинула меня, а больше никого такого же верного и толкового не было под рукой.

Следом за служанками, меня навестила Сатия. Девушка в сопровождении десятка служанок подошла ко мне ближе, низко поклонившись.

— Мой царь, — она обеспокоенно осматривала меня, — может, Его величество всё же позволит себя осмотреть лекарям? Если нет доверия к местным, я могу попросить отца и он пришёл наших жрецов.

— Благодарю за заботу дорогая, — я с трудом протянул руку и пожал её ладонь, — но я справлюсь с этой немощью сам.

Она расстроенно покачала головой, взяла мою руку в две своих и прижала к своей щеке.

— Многие радуются немощи Его величества, но многие и грустят, — тихо сказала она, — если с Его величеством что-то случится, нас некому будет защитить.

— Нас? — поднял я бровь.

— Я тоже беременна, — она мне улыбнулась и опустила наши руки к себе на живот, — во мне зачалась жизнь мой царь.

Я тяжело вздохнул, вызвав её смех.

— Мой царь, поправляйтесь, я буду каждый день молить богов об этом, — она отпустила мою руку, поднялась и низко поклонилась прежде, чем выйти.

За ней следом о моём здоровье поинтересовались Усерамон и Рехмир, придя вместе, а вот Меритра с Хатшепсут так и не появились. Зато на следующий день пришли обеспокоенные военачальники, которые тоже волновались о моём здоровье, заодно сказав мне хорошую новость о том, что Хатшепсут выпустила приказ, убирающий им ограничение на службу только в её войске. Они все были готовы снова вернуться ко мне хоть сегодня.

Для вида я тоже порадовался, поулыбался им и сказал, что решу этот вопрос после окончания всех праздников и свадеб, которые запланированы. Им же пока приказал готовить колесницы и лошадей к походу, чем весьма сильно их обрадовал. Когда военные ушли я задумался о том, что делать с ними дальше.

— «Выдавать обратно жезлы и назначать главами войска будет опрометчиво, — мысли медленно вращались в голове, обдумывая непростую ситуацию, — это ущемит тех центурионов, что есть у меня сейчас, уже некоторые из них достойны стать трибунами или вообще легатами. А ставя на эти места тех, кто меня предал, я принижу их заслуги. К тому же мне самому это не нравится, а потому наверно оставлю их просто главами конных подразделений, без привязки к командованию пехотных легионов. Да, я так не хотел делать, но пока у меня не появится нормальной конницы, похоже с отдельным подразделением из колесниц придётся мириться. Настраивать совсем уж против себя военных будет глупо».

Приняв это решение, я позвал Небсения. Когда мой ювелир вошёл в мою спальню, он обеспокоенно посмотрел на меня.

— Не волнуйся это не та болезнь, от которой умирают, — отмахнулся я, подманивая его ближе к кровати.

— Мне нужно будет четыре жезла, похожих на те, что ты делал для моих военачальников раньше, но только изобрази на них только колесницы в разных вариациях, — попросил я, — не забудь богато украсить камнями и прочей ерундой, чтобы были красивыми и пышными.

Небсений улыбнулся и кивнул.

— Мой царь, — видя, что я задумался, обратился он ко мне, — если у Его величества есть время, я бы хотел показать ему пробные версии монет из серебра и меди.

— О, так ты их уже изготовил? — одновременно обрадовался и удивился я, на что он кивнул и подойдя ко мне ближе, достал с пояса кожаный мешочек и достал оттуда десяток монет: пять серебряных и пять бронзовых.

Перебрав их все в руках, я остановился на тех, которые понравились мне больше всего.

— Пожалуй эти, — протянул я ему выбранные варианты.

— Мне начать изготовление? — поинтересовался он, — для серебряных сил ещё хватит, я подобрал себе ещё помощников, для медных уже нет возможностей мой царь.

— Подожди ещё неделю, — сказал я, — скоро будет наша свадьба с Хатшепсут, после чего я смогу назначить тебя уже официально главным распорядителем всех работ по золоту и серебру. На этом посту ты можешь организовать себе такую мастерскую, какую захочешь. Главные правила ты знаешь: никто кроме тебя не должен иметь доступа к клише и о любой пропаже тех, кто работал на тебя долгое время, сообщать мне.

— Да мой царь, — поклонился он, — я понимаю важность сохранения тайны чеканки, в которую меня посвятил Его величество.

— Семью уже перевёз? — спросил я.

— Ещё в поместье мой царь, пока я присматриваю дом в Фивах, цены здесь весьма велики.