Конторщица 5 (СИ) - Фонд А.
— Да это она не по-советски ведёт себя! — возмутилась Шурка, — родную мать на старости лет бросила, корова такая! Не ездит, не помогает! Работой прикрывается, дрянь!
— Неправильно вы рассуждаете. Работа у Лидии очень ответственная и для страны крайне важная. Стратегически важная. И нельзя ставить свои мелкобуржуазные и мещанские интересы выше общественных, — упрекнул её Иван Тимофеевич.
— Да что ты ему доказываешь! Они же сговорились! — влезла Лариска, — давай позовём участкового и пусть разбирается, что здесь происходит!
— Скорее он вас арестует, — мрачно ответила я, — за хулиганство.
— И нарушение общественного порядка, — добавил Иван Тимофеевич.
— А я подтвердить могу, как свидетель, — с первого этажа тяжело поднималась соседка Наталья и была она злая-злая. — Пришла с работы, устала, как чёрт, а они шум такой подняли, что не отдохнуть! Что здесь происходит⁈
— К Лиде мать приехала, — вежливо пояснил Иван Тимофеевич.
— Ну и что, что приехала? — удивилась Наталья, — а зачем на весь дом орать?
— Да дело в том, что эта мать написала на Лиду донос в горисполком, — явно наслаждаясь ситуацией прокомментировал Иван Тимофеевич, — а теперь приехала ночевать, а Лида её в дом не пускает.
— Да какая же она после этого мать⁈ — ахнула Наталья, — такую мать врагу не пожелаешь. И правильно делает, что не пускает! Я бы тоже не пустила! И как Лида вам ещё ноги не переломала, не понимаю? Как на меня, я бы уже вам все рёбра пересчитала за такое вредительство.
— В общем, гражданочки, вам действительно лучше уйти, — подвёл итог Иван Тимофеевич и лидочкины родственницы, злобно ворча, ретировались.
Этот раунд я снова выиграла, но понимала, что всё ещё впереди.
На работу приехала хмурая и не отдохнувшая (всю ночь плохо спала из-за этого, да ещё Римма Марковна причитаниями своими достала, она решила, что из-за неё всё. Еле-еле я её убедила, что она — только повод прогнуть Лиду).
Я вошла в кабинет. Из-за того, что утром торопилась, успела накрасить только глаза. Но ничего, как всякая нормальная и предусмотрительная женщина, дубль косметики я хранила в нижнем ящике стола.
Я вытащила из ящика стола помаду, намереваясь подкрасить губы. Сняла колпачок и немного выкрутила. Уже поднеся к губам, я остановилась.
Помада была не моя.
Глава 12
Я задумчиво вертела в руках злополучный тюбик помады. С виду такой же, каким обычно пользовалась я: коричневый футлярчик с золоченой косой вязью — «Дзинтарс». Не то, чтобы он был прямо хорош, плыл, чуть что, но всё же чуть получше качеством и поприятнее, чем всё остальное. Я осмотрела тюбик ещё раз: вроде как мой, но точно не мой. Дело в том, что эта фирма выпускала помады нескольких оттенков, причем каждый цвет был или матовым, или перламутровым. Я всегда пользовалась только матовой помадой (у Лидочки губы были пухловаты, и перламутровый блеск на них выглядел пошло), а сейчас я держала перламутровую.
Кто-то лоханулся (это если хотели подбросить) или же случайно перепутал.
Отсюда вопрос: если это мне подкинули помаду, то зачем? Она с каким-то ядом или со слабительным? Или нею пользовался человек с герпесом?
А с другой стороны — может же быть такое, что кто-то спокойно шарился у меня в кабинете и случайно перепутал помаду? Может же такое быть? Вполне. У меня были отгулы, затем я два дня в суете пробегала. В кабинет мог войти кто угодно (запасные ключи есть в каморке вахтёра).
И вот кто это и как? И, главное — зачем?
С раздражением я швырнула тюбик обратно и с сожалением окинула взглядом остальную косметику — нужно будет выбросить всё, включая расческу, и больше не хранить ничего здесь. Непонятно, что тут происходит. А я к тому же изрядно брезглива.
Сразу же возникла мысль, что шарились и в документах. Интересно, в сейф добраться смогли? Хотя в это время все сейфы делают по одному образцу и вполне возможно, что их легко открыть одним и тем же ключом. Хотя я точно не уверена в этом.
Тем не менее в душе я порадовалась, что самые важные документы я держала в сейфе Валеева, на его квартире. Теперь нужно будет наведаться и туда, потому что кто его знает…
Мои мысли прервал телефонный звонок.
Я сняла трубку — звонил «опиюс» (должок за талоны на шубу Римме Марковне не заставил себя долго ждать).
— Алло! Лидия! — прозвучал приятный знакомый баритон, слишком уж бодрый и оптимистичный, так что у меня сердце тревожно ёкнуло.
— Слушаю, — вежливо ответила я.
— Знаю, что ты занята, поэтому не буду тянуть. В понедельник поедешь в командировку. Это ненадолго, до среды.
— Зачем? — пробормотала я совсем нерадостно (сейчас и так навалилось всё, а тут ещё командировка).
— От городского комитета советских женщин нужен представитель, точнее представительница на заседание, — хохотнул Быков, — но это хорошая командировка. Нужно съездить и принять участие.
— Без доклада?
— Без доклада, — подтвердил Быков.
— А в чём подвох? — не повелась на излишнюю радость я.
— Лидия Степановна, — мягко, по-отечески попенял меня Быкорв, — ты ещё такая молодая, а ведешь себя как пятидесятилетняя бабка. Во всём тебе какой-то подвох чудится, заговоры, тайны.
Я вздрогнула. Эх, если бы Быков знал, насколько он сейчас прав. Так-то мне по меркам моего мира пятьдесят три уже. Почти пятьдесят четыре. И да, постоянно какая-то фигня чудится. Которая, как правило, происходит потом реально.
Но вслух я сказала:
— То есть подвоха нет? Просто поехать и посидеть на собрании?
— На трёх собраниях. Три дня же.
— И всё? — настороженно уточнила я.
— Остальное я расскажу тебе при встрече, — вздохнул Быков. — Вот что ты за человек такой, Лида! Ничего от тебя не скрыть. Тебе бы в милиции работать, все преступления сразу раскрывались бы.
— А когда встреча? — поморщилась я, прикидывая, как свинтить с работы, ведь с Иваном Аркадьевичем договаривались, что я после отгулов буду работать в поте лица. А я только-только вышла, так мало того, что прогуляла считай два рабочих дня, так еще два дня разборки с этим письмом (удружили родственнички!).
Мне сейчас как раз уезжать не желательно, раз лидочкина мать лично приехала и намерена идти до конца — ничем хорошим всё это для меня не закончится. И мне как раз именно сейчас нужно сидеть здесь и контролировать ситуацию, а чёртов «опиюс» решил меня в командировку внезапно услать.
А с другой стороны — чёрт с ней. Если подо мной стул зашатался и меня уволят (к примеру), так хоть в командировку съезжу за государственный счет. А то засиделась я уже на одном месте.
Всё это мелькнуло у меня в голове за полсекунды, а Быков сказал:
— А давай сейчас пообедаем вместе и обсудим. Место, как обычно, — наше.
В трубке пошли гудки.
Я вздохнула и аккуратно положила трубку на рычаг.
Посидела, грустно рассматривая содержимое ящика, этой косметикой я больше пользоваться не буду. Затем набрала внутренний номер:
— Ало, Татьяна? Можешь заскочить ко мне до обеда буквально на минуточку? Нужна твоя помощь. Выручай — прихвати помаду, тушь, пудру и карандаш, как обычно я у тебя беру. Жду.
Я откинулась на спинку стула и приготовилась ждать Репетун. Идти на деловой обед неподготовленной, пусть даже с Быковым, я считала дурным тоном.
Интересно, что за задание он опять мне решил подсунуть? Надеюсь, больше не придется документы подменивать? В прошлый раз случайно получилось, повезло, что я с Велимиром была знакома. Кстати, вопрос с Велимиром так и не решился. Но что-то он больше не звонит. Интересно, сам отшил влюбленную секретаршу или что? Но раз не звонит, значит, всё у него там хорошо.
К ресторану «Нивушка» я подрулила в полном боевом раскрасе, как и полагалось каждой порядочной советской женщине. Единственно, мой мэйкап сильно отличался от общепринятого — я полностью игнорировала блестящие тени и перламутровые помады, особенно вырвиглазных расцветок.
