Спасти род Романовых: Первокурсник (СИ) - Лим Дмитрий
-— Он же пропал! — крикнул кто-то из студентов, -— Почему вы говорите об отчислении?
Выскочка втянул голову в плечи, когда до него дошло, что он вводит смуту.
-— Он покинул территорию академии вне разрешения. Поэтому, он сбежал и был отчислен. Еще вопросы?
Вопросов не было.
-— Вторая личность — Маргарита фон Паткуль. Результат — неординарный. Ее сосуд не окрасился в оттенок стихии, как это было у всех, но, зато, приобрел долгий золотой цвет. О природе такой магии — я еще не слышал, если учитывать то, что ее фамильяр — жар птица.
Восторженные ахи и охи, взгляды, полные восхищения и зависти, уставились на мою соседку, которая встала, мило улыбнулась и помахала всем ручками.
«Труп с золотой магией? Стихией? Как это назвать? Что за херня?»
-— Ну, а теперь… — он выждал короткую паузу, взглядом призывая всех замолчать, -— Вернемся к нашим баранам, а точнее, к Алексею Быкову.
Вот тут-то моя пятая точка сжалась.
Мне же не показалось, что сосуд окрасился в черный цвет? Нет, определенно не показалось. Про что он хочет сказать? Или про то, что два фамильяра били кристалл вместо одного? Я спалился? Меня…
«Черт. Мне это чертовски не нравится.»
-— Студент, судьба которого была менее предугадана чем ваша, сде…
-— Так у вас же контракт!
-— Да!
-— О каком таком предугаданном вы говорите?
Студентам очень не понравилось, как начал президент, и, вполне возможно, они почувствовали некоторую «расслабленность» в своих возможностях говорить и перебивать. Их же пока не отчислить, испытания пройдены…
-— Молчать! — рявкнул Лаврентий Лаврентьевич. — Когда я разрешу говорить, вы будете говорить! Уяснили?
Тишина настала мгновенно.
-— Контракт не означает то, что он будет нашим студентом. Если бы он не прошел испытания, его бы направили на военный полигон. А почему и зачем — вам знать не положено. Однако, -— он задумчиво почесал подбородок. — Наравне с Маргаритой фон Паткуль, сосуд. Который считывал его силу тоже окрасился в цвет, не подходящий не под одно стихию. И окрашивался он трижды.
Взгляды, в которых не было упреков, злости и зависти, а только искреннее удивление — было обращено ко мне.
-— Два импульса красного цвета, и последний, -— он замялся, -— Черный. Цвет, который до сих пор не ушел в нейтраль. Вибрация кристалла, защищающего и сковывающего врага императора — вибрирует до сих пор.
В толпе послышалось перешептывание, а Ваня, Лиза и Мария, перебивая друг друга начали расспрашивать меня о сучившимся, придумывая различные теории.
-— В общем, я всех вас поздравляю с завершением испытания. Нашивки первокурсников вы получите завтра на первом занятии на перекрестке. А сейчас — кушать и отдыхать!
У всех «принятых» студентов не было такой радости, как во все остальные приемы пищи. Все вели себя как-то спокойно, мирно разговаривая друг с другом и не забывая бросать на меня свои взгляды.
Мне это, если честно, уже осточертело, но сделать с этим я ничего, увы не мог. Оставалось лишь дотерпеть до конца обеда, и попытаться выловить Лаврентия Лаврентьевича, если он, вдруг, захочет мне что-то рассказать.
Хотя… С какого хрена он должен это делать? Он мне не папашка.
Маргарита, которая умяла две порции какой-то похлебки, повернулась ко мне и прошептала на ухо, своим загробным голосом, голосом того самого трупа:
-— А теперь, милый мой, нам нужно уединится и о кое чем поговорить.
Эпизод 13
Лестничные пролеты мелькали один за другим перед моими глазами, и я уже в корне не понимал, куда мы поднимаемся.
Марго, ухватив меня за руку в столовой, потащила за собой под изумленные взгляды толпы. А уж вопросов то в спину было…
-— Красавица, и такой рядом?
-— Зачем он ей?
-— Они оба с неизвестной силой…
И бла-бла-бла.
В общем и целом, это девица меня не выпускала и тянула за собой о чем-то радостно бормоча.
На последнем издыхании я вошел в небольшое темное помещение, в которое, казалось, не проникал солнечный свет, а на улице был день. Передо мной открывал весьма красивый вид.
-— Мы что, на башне? — спросил через плечо девушку за спиной, -— Красиво…
И действительно, я не врал, здесь было очень красиво. Каменная площадка башни, имело панорамное окно, если его таким можно было назвать, но… Не было стекла, только рама, и гуляющий ветер, задувал в помещение с характерным свистом.
Озябнув, я поднял воротник, воткнул руки в подмышки и оглянулся на Маргариту.
Она сияла.
Глаза, с которыми она смотрела на меня, были наполнены запредельной радостью, и, как мне показалось, обожанием.
-— В чем дело?
Девушка ничего не ответила и медленно пошла на меня. Не сказать чтобы я боялся ее или что-то, но автоматически начал отступать, ровно до того момента, пока поясницей не почувствовал холодный камень.
-— Э-э-э, ты чего? — я разинул от удивления глаза, и ровно в этот момент, ее пухлые губы коснулись моих.
Не церемонясь, но подумав пару секунд, я грубо оттолкнул ее, а когда вдоволь проматерился, сплюнул на пол и вытер губы.
-— Больше никогда… — зашипел я, глядя на лицо, которое ни капельки не изменилось. — Никогда…
-— Леш, хочешь, я всегда буду такой? — она, наконец, заговорила, и в ее азартный глазах немного уменьшилась любвеобильность, -— Для тебя! Всегда вот, -— она провела руками по своему телу, сделав особенный акцент на груди и ягодицах, -— Только для тебя, вечно…
«Вашу мать… Что с ней происходит?»
Не вдупляя в произошедшее, я вильнул чуть в сторону, и замер у выхода, почувствовав на плече крепкую хватку.
-— На самом деле, я не совсем за этим тебе позвала, так что, я тебя не отпускала.
От мягкого-игривого тона не осталось и следа.
Чуть напрягшись, я обернулся и встретил, так понравившиеся мне, холод и строгость в лице.
-— Тогда, что это было? — я скинул ее руку с плеча, и облокотился на стену возле выхода, -— Что за…
-— Это инстинкт некроманта. Ты — проявление древней силы, я — адепт этой силы. Есть еще вопросы?
-— Дохера!
-— Тогда я начну с самого малого, что ты должен понять сию секунду. Я — твой учитель, ты — моя жертва. И теперь, на всю жизнь. Такой лакомый кусочек я не упущу.
Мой желудок скрутило.
-— Да нахер мне такое надо! — механически вытер свой рот, -— Я видел тебя в истинном обличии, и под маской этой красавицы — ты меня не обманешь. Так что –нет, и еще раз нет! Даже не думай!
-— Значит, оболочка тебе нравится. Значит — привыкнешь. И отказаться ты не можешь, хочешь ты этого или нет. Я допускаю тот момент, что рядом с тобой могут быть другие, живые люди, -— она сделала акцент на слове «живые», -— Но отныне — ты мой.
Театрально цокнув и закатив глаза, я скрестил руки на груди:
-— Хера с два.
-— Вот и посмотрим. И, основное, -— она отвернулась и подошла к «окну», -— Если ты захочешь — можешь согласиться на обследование силы, но я, настоятельно рекомендую тебе — этого не делать. Больше шансов на то, что они поймут, кто ты и с чем тебя едят.
-— А зачем им это?
-— Совсем неотёсанный дурак? — она обернулась, вскинула брови, и забормотала, -— Странно. Вроде в прошлой жизни столько всего пережил, а мозги так и остались на уровне подростка.
-— Я бы попросил…
-— Твоя сила сильно пошатнула наружную оболочку кристалла, и существо, которое до сих пор называют человеком, почувствовало это. Оно нам нужно. Не смотря на его безумие, планы и прочее, он сила, достаточно древняя и могучая.
Понимая, что беседа будет долгой, я сел на корточки и принялся слушать.
Иван Тихонович Посошков, как утверждают открывшиеся летописи, родился около 1352 года. Сам установленный факт его возраста — меня несказанно удивил.
В связи с его настоящим возрастом стало понятно, откуда он такой умный здесь нарисовался. Был теоретиком, сильным экономистом, а также любителем изобретать. Он почти сразу приглянулся Петру Великому, когда открыл богатое месторождение минералов, и проработал с императором достаточно долго.
