Чорный полковник (СИ) - Птица Алексей
Построенную ещё во времена итальянской оккупации дорогу совсем недавно частично отремонтировали. То и дело мы нарывались на грубые заплатки или объезжали плохо засыпанные ямы. Похоже, работали не без помощи советских инженеров. В общем, всё как обычно, словно и не по Африке едешь, а по России.
На полпути от Асмэры перевалы пошли почти друг за другом. Один из них носил имя «перевал Смерти». Водитель моего грузовика, взбираясь на натужно гудящей машине в гору, поведал мне историю, которая и дала название перевалу. Однажды ночью (ещё в шестидесятых годах) по этому серпантину шла автоколонна, на очередном крутом повороте водитель не вписался в него, и машина рухнула в пропасть. Следующий водитель, ехавший по стоп-огням впереди идущего, повторил манёвр и отправился следом, даже не подозревая, что жить ему оставалось всего лишь несколько мгновений.
Наша машина как раз преодолела затяжной подъём и на секунду остановилась. Прямо перед нами открылась необыкновенно изумительная панорама: поросшие джунглями горы. Автомобиль резко ушёл влево, и я невольно напрягся, когда не увидел дороги сбоку. Не знаю, сколько сантиметров отделяло нас от обрыва, но возникало чёткое ощущение, что мы сейчас тоже отправимся вслед за теми неудачниками. Вот после того случая перевал и получил своё громкое название.
В общем-то, ничего необычного в самом перевале не было. Ну да: сразу за подъёмом идёт довольно крутой поворот. Так они тут через один такие! Ладно, через два. Виной, скорей всего, была обычная человеческая беспечность. Почему во главе колонны не поставили знающего дорогу человека или не взяли с собой проводника? Впрочем, могла сказаться и банальная усталость: первый водитель уснул за рулём, а второй просто не успел среагировать. Но в любом случае, жуткое название теперь стало страховкой от беспечности и невнимательности последующих поколений. Ещё и черепушку чью-то на палке перед перевалом повесили, типа: водитель, будь особо осторожен!
Сидя в кабине, о многом можно успеть подумать и многое понять, да и сам горный серпантин навевал мне разные мысли. Как кратка жизнь человеческая, и что мне делать дальше. С недолгими остановками на отдых и еду мы добрались до столицы Эритреи. Здесь наши пути разошлись: колонна поехала в казармы, а я направился в штаб корпуса.
Придя туда, я не нашёл нужного мне генерала, он уехал утром в расположение войск в районе города Баренту. Туда как раз шёл небольшой конвой, охранявший батарею гаубиц Д-30, вот к ним-то я и присоединился.
Этот самый Баренту находился на перекрёстке весьма важных дорог, своеобразный западный блокпост перед Асмэрой. Несколько малых городков между ними не в счёт. И когда мы, спустя шесть часов, наконец-то до него доползли, он буквально поразил меня беспорядочно разбросанными хижинами да огромным количеством нищих.
Административный центр провинции Гаш-Барка и столица народа кунама выглядел откровенно убого. А сам народ кунама выделялся на фоне других племён Эритреи разве что ещё бо́льшей чернотой. И, как я узнал позже, его вожди всегда поддерживали центральную власть. Ну, кто у власти, за того и они, как-то так.
Выскочив из кабины грузовика, я осмотрелся. Гм, ничего интересного. Обычный африканский город, каких много. Сейчас он жил своей привычной жизнью: непрерывно ходили и бегали негры всех оттенков чёрного, степенно вышагивали верблюды единого окраса, орали чёрные ослы. Ну, ослы, они везде ослы, хоть белые, хоть чёрные, хоть серые в крапинку.
Увидев здание, где находился штаб местной обороны, я направился туда в надежде отыскать генерала, которому предназначался пакет. А то опять сбежит, теперь уже обратно в Асмэру.
Генерал оказался на месте и как раз проводил совещание. Узнав о моём прибытии, он разрешил мне присутствовать на нём.
Войдя в большую комнату, где сидели командиры, я опустился на стоявшую возле двери лавку.
— Итак, товарищи, мы располагаем двумя пехотными дивизиями и одной механизированной бригадой. Плюс два дивизиона полевой артиллерии. На этом всё. Нам обещают поддержку авиации, но это не точно: её могут задействовать на другом направлении. Ещё есть отряды самообороны племени кунама, точное количество они не сообщают, но их явно больше тысячи человек. Все они слабо вооружены и плохо обучены. Но выбирать нам не приходится, сейчас пригодится любая помощь, и эта лишней не будет. А теперь коснусь реальной обстановки. Против нас выдвинулись отряды повстанцев. Их много, явно больше, чем нас. Насколько больше — я не знаю. Данные разведки разнятся, и лучше никому не доверять. Впрочем, может у кого-нибудь есть критически важная информация по данному поводу?
Сидевшие в комнате офицеры начали выкрикивать, кто во что горазд, но по существу заданного вопроса так и не смогли ничего прояснить. В конце концов, все согласились с генералом, и не более того. Я поморщился: это балаган какой-то, а не служебное совещание! Это что за, твою мать, собрание акционеров колхоза «Новый путь!»?
«Ладно, со своим уставом в местный гадюшник лезть не стоит. Подожду, осмотрюсь, отдам пакет, да обратно вернусь», — рассуждал я. Но сбыться этим мечтам суждено не было.
— Так, мне всё ясно. Поэтому довожу до сведения всех присутствующих: повстанцы окажутся возле наших позиций уже завтра. И нам придётся оборонять город всеми силами. Мы должны не только дать отпор, но и разбить врага. Если этого не случится, то нам вскоре придётся убираться в Асмэру и там ждать окончания этой войны.
Я хмыкнул про себя: не самый плохой выход из данной ситуации.
Наконец, совещание подошло к концу, и все стали постепенно расходиться. К генералу подходил то один офицер, то другой с личными вопросами. Отпустив очередного военного, генерал Демисси Бульто дал мне знак идти за ним, что я и сделал. Мы вышли в коридор и, пройдя метров десять, упёрлись в дверь, за которой располагался кабинет начальника корпуса.
— Заходи, — бросил он мне и, войдя в кабинет, тут же буквально рухнул на стул.
Аккуратно прикрыв дверь, я оглядел комнату. На одной из стен висела большая карта Эфиопии. Причём она оказалась на русском языке. На ней даже имелись условные значки, изображавшие расположения воинских частей и прочую военную лабуду. Синими значками обозначались силы повстанцев-христиан, а зелёными — мусульман, а красным цветом эфиопские части. В остальном кабинет ничем больше не поражал, кроме запаха затхлости.
— Что привёз?
— Пакет и письмо.
— Давай сюда.
Я протянул пакеты. Генерал первым делом вскрыл письмо, быстро пробежал его глазами и отложил в сторону. Ничего не говоря, сунул руку в ящик стола, вытащил оттуда огромную пепельницу, достал зажигалку и подпалил депешу. Тонкая бумага сразу же вспыхнула и стала медленно разгораться, превращая письмо в невесомый серый пепел.
— Ты в курсе содержимого?
— Я? Нет! Моё дело доставить, и желательно так, чтобы оно не попало в чужие руки.
— Я так и думал. Ладно, неважно. Так, посмотрим, что у нас в официальных бумагах.
Вскрыв пакет, генерал достал оттуда какие-то листки и вчетверо сложенную топографическую карту. Углубившись в изучение, он, казалось, на время забыл обо мне, иногда что-то бормоча себе под нос и то и дело перекладывая листки туда-сюда. Всё это время я штудировал взглядом карту, старательно запоминая расположение всех значков. Мало ли, вдруг пригодится? Наконец, генерал прочитал все бумаги, аккуратно сложил их в стопочку и сунул обратно в пакет.
— Так, карту смотришь?
— Да.
— И что видишь?
Я промолчал.
— Ясно, — по-своему понял отсутствие ответа генерал Бульто. — Положение аховое: со всех сторон к городу стягиваются силы повстанцев. Возможно, их даже больше, чем наших войск. Сегодня пришли сведения о том, что с севера и запада все пути отрезаны. Нас почти взяли в полукольцо. Поэтому я не смогу отпустить тебя, пока всё это не закончится: слишком опасно. А специально назначать тебе конвой я тоже не могу: все люди нужны здесь.
— И как вы предлагаете поступить? — не удержался я от вопроса.
