Олег Авраменко - Принц Галлии (др. вар.)
Пообещав королю хранить молчание и дав ему понять, насколько важен для него брачный союз с Кастилией, Филипп совершил роковую ошибку. Он не принял во внимание одно немаловажное обстоятельство: Фернандо IV Кастильский был не только суров и крут нравом, но также на редкость коварен и вероломен. Гордясь своей старшей дочерью, он души не чаял в младшей, и без колебаний решил принести в жертву Бланку ради счастья Норы. Последующие события воочию показали Филиппу, как он был наивен и доверчив…
Это случилось в середине января 1452 года. Дон Фернандо отправил своего старшего сына, Альфонсо Астурийского, в Сарагосу к арагонскому королю Хайме III, якобы с тем, чтобы окончательно уладить пограничные споры и склонить Арагон к участию в походе против Гранадского эмирата, намеченному на эту весну. Ничего не заподозривший Филипп согласился сопровождать наследника кастильского престола, а когда оба принца, которые могли бы помешать планам дона Фернандо, по его расчетам достигли Сарагосы, в Толедо было объявлено о помолвке принцессы Бланки с племянником наваррского короля Александром Бискайским и о скорой их свадьбе. Таинственность, с которой готовился этот брак, и неподобающая поспешность с его заключением немало удивили весь кастильский двор, как, собственно, и сам факт этого союза, в определенном смысле походившего на мезальянс. Граф Бискайский уже много лет был в большой немилости у своего дяди, Александра Х Наваррского; он постоянно вздорил с ним, оспаривал у него корону, ссылаясь на свою принадлежность к старшей ветви, и плел против него всяческие интриги и заговоры. Король Наварры лишь по доброте своей душевной терпел выходки племянника, но порой его терпение иссякало, и тогда он отправлял графа в изгнание за пределы королевства. Во время последней из таких ссылок, находясь в Кастилии, Александр Бискайский, по-видимому, сумел уговорить дона Фернандо отдать за него Бланку, играя на том, что репутация старшей из кастильских принцесс здорово подмочена слухами о ее романе с Филиппом. Осведомленные лица из окружения короля Кастилии высказывали предположение, что дон Фернандо решил встать на сторону графа Бискайского в споре с его дядей и помочь ему заполучить наваррскую корону, сделав, таким образом, Бланку королевой Наварры. А таинственность и поспешность эти самые осведомленные лица склонны были объяснять тем, что в противном случае наваррский король мог бы воспрепятствовать этому браку.
И только один человек, от которого Филипп не имел никаких секретов и ни с чем от него не таился, разгадал истинные намерения дона Фернандо. Это был падре Антонио. Утром, на следующий день после объявления о помолвке он явился в королевский дворец и обратился к своему собрату падре Эстебану, духовнику Бланки, с просьбой как можно скорее устроить ему встречу с принцессой наедине для чрезвычайно важного разговора.
Появление во дворце духовника Филиппа никого не удивило и не вызвало никаких подозрений, поскольку он и преподобный Эстебан были очень дружны, а если кто-то и обратил внимание, что сразу вслед за этим Бланка пришла к своему духовнику, то, наверняка, счел это случайным совпадением. Бланка была девушка крайне набожная, чаще всех остальных ходили на исповедь и посещала церковь, а нередко часами засиживалась у падре Эстебана, умного и весьма образованного человека, всерьез занимавшегося теологическими изысканиями, и вела с ним длительные беседы на религиозную тематику.
Однако в тот день речь шла о более приземленных вещах, и разговаривал с Бланкой падре Антонио. Когда после приветствий и нескольких вежливых фраз, обычно предваряющих начало любого разговора, преподобный Эстебан удалился, оставив их вдвоем в своем рабочем кабинете, падре Антонио пристально поглядел Бланке в глаза и промолвил:
— Надеюсь, принцесса, вы знаете, что Филипп для меня как сын родной, и потому я был безмерно огорчен известием о вашей помолвке с графом Бискайским.
— Я тоже огорчена, — откровенно призналась Бланка. — Для меня это был так неожиданно… Но причем здесь Филипп?
Падре тяжело вздохнул.
— Боюсь, моя принцесса, то, что я сообщу вам, еще больше огорчит вас. Государь отец ваш не поведал вам о причинах своего столь странного решения? Я имею в виду ваш предстоящий брак.
— Ну… — Бланка замялась. — В общем, отец объяснил мне. Он сказал, что окончательно потерял надежду на развод Августа Юлия с Изабеллой Французской, и теперь намерен сделать меня королевой Наварры.
— Однако в вашем голосе мне слышится сомнение, — заметил падре.
Где-то с минуту Бланка молчала, глядя на него, затем ответила:
— Вы правы, дон Антонио, я не верю тому, что сказал мне отец. По моему убеждению, борьба за наваррский престол приведет к междоусобице, и в конечном итоге Наварра будет разделена между Кастилией, Гасконью и Арагоном.
— Вы говорили отцу о своих сомнениях?
— Нет, падре. Я поняла, что он сам сознает это. Он явно замышляет что-то другое, иначе… Если бы он хотел сделать меня королевой, то выдал бы замуж за принца Арагонского. Этот союз устранил бы многие недоразумения между нашими государствами. А так… Я сама теряюсь в догадках, дон Антонио.
— В таком случае, моя принцесса, я помогу вам во всем разобраться.
— Вы? — удивилась Бланка.
— Да, я. В силу определенных обстоятельств мне доподлинно известно, почему государь отец ваш решил выдать вас за графа Бискайского.
— И почему же?
— Потому что граф — единственный из более или менее достойных претендентов на вашу руку, которого ваш отец имеет возможность женить на вас вот так, второпях, пока отсутствуют Филипп и ваш брат дон Альфонсо.
— Вы уже второй раз упоминаете Филиппа, — произнесла сбитая с толку таким странным объяснением Бланка. — Он-то здесь причем?
— Дело в том, дочь моя, — ответил падре, — что ваш отец обещал Филиппу выдать вас за него замуж.
Бланка вздрогнула от неожиданности и рывком прижала руки к груди. Дыхание ее участилось, а на щеках заиграл алый румянец.
— За Филиппа?.. Это правда?.. Как это могло быть?
— Вы помните тот день, когда ваш брат, дон Фернандо, донес… рассказал вашему отцу о сплетнях, что ходили про вас и Филиппа?
— Да. Конечно, помню, — ответила взволнованная Бланка. — А что, разве тогда Филипп просил моей руки?
— Не только просил, но и настаивал. И получил на это согласие вашего отца, правда, с одним условием… — Падре рассказал Бланке об уговоре, достигнутом между Филиппом и королем. — Увы, дочь моя, как это не прискорбно признать, но государь отец ваш обманул Филиппа, а с вами и вовсе обошелся жестоко. Филипп отказался жениться на вашей сестре Элеоноре, он предпочел вас… Нет, я не одобряю его поведение, ни в коей мере, но в данном случае он был прав, он был просто обязан жениться на вас, коль скоро молва людская… Впрочем, не это главное. Я хорошо знаю Филиппа, гораздо лучше, чем кто-либо другой. Мне известно, как сильно он хотел, чтобы вы стали его женой, и так же сильно, если еще не сильнее, он хочет этого сейчас. Однако у вашего отца имелись на сей счет другие планы.
— Да, теперь я все понимаю, — тихо, почти шепотом произнесла Бланка. Губы ее дрожали, черты милого лица исказила гримаса безмерного отчаяния, а в красивых карих глазах стояли слезы. — Понятно… Отец очень любит Нору. Очень… даже чересчур. И когда она потребовала, чтобы ее выдали за Филиппа, отец не мог отказать ей. Я все думала, на какую же хитрость он пустится, но разве могла я предположить, что он… что он опустится до подлости!.. Если я буду замужем, Филипп наверняка женится на Норе, чтобы получить помощь Кастилии в борьбе за галльский престол, а я… — Тут она судорожно сглотнула, еле сдерживая рыдания. — Я принесена в жертву Нориному капризу!
— Еще нет, — мягко возразил падре. — Вас только собираются принести в жертву — но заклание еще не свершилось.
Во взгляде Бланки засияла робкая надежда.
— Этого можно избежать? — спросила она. — Но как? Как?!
— Если ваш брат дон Альфонсо и Филипп успеют вернуться в Толедо до дня вашей свадьбы, они смогут расстроить ее.
— Но вряд ли они успеют, — с горечью заметила Бланка. — Отец все рассчитал.
— Боюсь, вы правы. Я тоже думаю, что они не успеют. Поэтому сегодня на рассвете я отрядил в Сарагосу гонца с письмом, в котором извещаю Филиппа обо всем происшедшем и предлагаю ему свой план…
— План? — оживилась Бланка. — Какой план?
— Как выгадать время для возвращения Филиппа и вашего брата.
— Так говорите же! — почти выкрикнула Бланка.
Падре сплел пальцы рук и в упор посмотрел на нее.
— Принцесса, ради вас и Филиппа я готов взять грех на душу и во всеуслышание заявить, что вы с ним тайно обвенчаны.
Бланка вцепилась своими маленькими пальчиками в подлокотники кресла и подалась вперед.
