Merlin - Olivier
Военнослужащие же, весьма неизбалованные столь сытными обедами из трех блюд после физической работы на свежем воздухе, почувствовали наступающую дрему. О чем и доложили появившемуся в расположении старосте. Староста, пребывающий после уничтожения улик в весьма благодушном и веселом состоянии, приказал всем поспать с полчасика, и личный состав полуроты с воодушевлением выполнил приказ невоеннообязанного лица. Полковник же Вяземский, совершив циркуляцию, вновь появился на объекте с целью выяснить, является ли «компот» соответствующим регламенту элементом армейского обеда. Увидев подчиненных в положении «лежа», он обратился за разъяснениями к единственному лицу, имеющим вертикальное положение — старосте — за разъяснениями. Староста пояснил, что после обеда положено поспать (очевидно, имея в виду добрую традицию известного ему представителя мелкопоместного дворянства в лице г-на Бабынина-старшего). А на уточняющий вопрос офицера, по какому же закону положено спать после обеда, ответствовал, в полном соответствии со своим запасом знаний, чувством языка и текущим состоянием, что «по закону Архимеда». Полковник, не имея веских аргументов для возражения, растерянно удалился, а поднапрягшийся личный состав полуроты продолжил послеобеденный сон. Однако в момент поднапряжения полурота единодушно услышала остроумный ответ старосты, и ответ запомнила. А кто такой Архимед, это естественно никто тогда (как и сейчас в аналогичных случаях) не спросил…
Однако следует помнить, что кормление рядового состава армии Российской не являлось основной целью затеянного отставным офицером упомянутой армии мероприятия. Фокус-группа состояла совершенно наоборот из лиц сугубо происхождения дворянского, не ориентированного на поглощение щей да каши в больших количествах, обусловленных нагуленным тяжким физическим трудом аппетитом.
С другой стороны, набирающая силы и опыт кулинарная служба Франсуа-Рожер Гастона и так далее и так далее была некоторым образом заранее извещена о появлении вышеупомянутых лиц и в определенном смысле успела качественно подготовиться. Если не учитывать изменение численного состава, то все к трапезе было подготовлено просто изумительно. Но вот если вариацию в числе граждан господ учитывать, то дело обстояло явно неважно. Готовили-то продукт на пятерых, а откушать возжелало без малого двадцать человекоперсон. Из коих одна вообще была ребенком, скорбным отсутствием аппетита как понятия, как минимум трое подразумевали быть утонченными дамами из столиц, и уж не менее семерых представляли собой красу и гордость Армии его Императорского величества, склонных не к салонным посиделкам но, напротив, веселым застольям, где пища именуется не иначе как «закуска» в силу своего функционального назначения.
Ситуация усугублялась тем, что высшее руководство отсутствовало в связи с занятостью на дочернем предприятии, а его правая рука в виде старосты была брошена г-ном Бабыниным на работы в массах (солдатских). А, поскольку простому русскому крестьянину необходимо для выполнения каких-либо действий ценное руководящее указание, народ в пищеблоках хотя и замер в ожидании неизбежного гнева господского, но пальцем о палец не ударил для избежания оного. И за исправления ситуации был вынужден взяться кузнец Василий, резонно счевший себя третьим лицом в иерархии кормильцев и отнюдь не жаждущий получить третью по размеру порцию барского гнева.
Василий, будучи человеком творческим в силу профессиональной необходимости, быстренько смекнул, что поразить г-д дворян и помещиков изысками кулинарии (кроме ранее приготовленных иноземным гостем поневоле) он не в состоянии. Но он не секунды не сомневался, что поражать господ гостей явдяется главной идеей затеваемого мероприятия, и решил обеспечить желаемое поражение имеющимися в его распоряжении средствами. А средства, как было мельком замечено выше, у него в наличии имелись, и весьма немалые.
В результате собравшиеся к столу представители помещичьего сословия прежде всего обратили внимание на сервировку стола. Василий, не мудрствуя лукаво, выложил напротив каждой тарелки весь комплект серебряных изделий, изготовленый по указанию импортного шефа. И гости, привыкшие наблюдать в окрестностих тарелок лишь деревянные ложки, оказались в некоторой растерянности. Впрочем, в состоянии той же растерянности оказались и хозяева застолья — отставной поручик Бабынин А. Н. и сыновья его — действительные офицеры русской армии. Да и было от чего придти в растерянность — у каждой тарелки было аккуратно разложено по пять ложек, шесть вилок и по три ножа разных размеров и форм. Добавила недоумения воссевшим за стол и посуда. Василий, по простоте своей выложивший свои серебрянные сокровища на стол, дома из посуды имел лишь одну большую тарелку, а посему распорядился барам тарелки ставить дворовым девкам. Девки же, увидевши набор шанцевого инструмента у каждого посадочного места, решили, что посуда так же должна будет ставиться на стол вся сразу — и в результате каждый застолец увидел перед собой по три стоящих друг в друге разных тарелки. Звершали же застольный пейзаж про три стакана от мастера Рюмина — трех основных типоразмеров. Два из них — «стакан Рюминский большой» и «стакан Рюминский малый» гордо возносили свои емкости на стеклянных ножках, а третий повторял собой широко известный в широких народных массах стакан граненый полуфунтовый, но был вчетверо меньшим по рабочему объему.
Из продуктов питания на столе присутствовала лишь корзина с яблоками, по той простой причине, что сам Василий насчет еды как-то не подумал — в силу отсутствия опыта в данном деле, а дворовые девки проявить инициативу при наличии какого-никакого, но начальства, не рискнули. И высокие гости оказались за богато сервированным столом в отсутствие предмета потребления.
Василий же, взявшийся за обеспечение застолья, наконец сообразил, что красота убранства не решает поставленной задачи и немедленно послал одну из суетящихся под ногами девок за едой — с напутствием «неси, чего побольше!». И девка, в полном соответствии с полученным ЦРУ, притащила к столу самую большую из посудин. Каковая содержала в себе салат из салата (с редиской конечно). Сам же Василий, поняв глубину и серьезность своей промашки, постарался сгладить недоразумение, вышел в залу, где проходило застолье и продекларировал громовым голосом (отработанным в общении с подмастерьями в шумной кузне) исторические слова: «Кушать подано!». И гости, впервые столкнувшиеся с ситуацией, единодушно решили, что данное высказывание является неотъемлемым артибутом процедуры кормления. Г-н же Бабынин, уже вторые сутки знакомящийся с творениями заезжего виртуоза котла и поварешки, блюдо визуально распознал, и, довольный собственной осведомленностью, радостно воскликнул «О, вот и салатики прибыли!», искусно сделав вид, что иной последовательности подачи блюд он и не ожидал. Две девки (одна — с миской-салатницей, другая — с огромной «салатной» вилкой) быстро наделили присутствующих порциями мелкопорезаной листвы под маслом, но Василий успел заметить, что весьма еще не старческая рука владельца поместья сложилась под столом в весьма богатырских размеров кулак, а взгляд экс-поручика продемонстрировал, кому сей знак некоторого недовольства предназначается. И Василий, уразумевший, что есть серьезные шансы получения существенного ущерба собственной филейной части, решил идти ва-банк. Впрочем, слова такого он не знал — но терять ему уж точно было нечего. И на сцене (после пары затрещин) появились новые персонажи…
Честно говоря, персонажи сии оказались «новыми» лишь для сидящих за столом. Для Василия два добрых молодца были вполне старыми знакомыми — его же собственными подмастерьями. Вьюноши, упорно помогавшие Василию в кузнице, были вполне нормальными парнями, однако близость к огню и искрами из-под молота нанесла некоторый ущерб в виде множества дырок их партикулярной одеже. Василий же, вынужденный привлечь юнцов к одномоментной переноске всех запасов столового серебра из кузницы в барский дом, на всякий случай переодел их в мундиры французского полка из города Ливра, оставшиеся в его распоряжении после очередной циклической транзакции с фуражом из запасов бабынинцев. Эполеты и аксельбанты кузнец давно уже приспособил к делу (обменяв в ближайшем трактире на иные, более традиционные и полезные в жизни ценности), и в результате мундиры утратили «воинственный» вид, но и не приобрели визуальной близости с традиционными русскими рубахами и армяками.
Посему появление пары молодцев в красных мундирах было воспринято собравшимися за столом как «естественное продолжение» действа. Тем более, что появились «молодцы» с бутылками в руках и предложили собравшимся выбрать приглянувшиеся напитки. Поскольку в промежутке между подзатылинами один из юнцов заметил, что не знает, куда что наливать, кузнец по наитию распорядился вино красное лить в рюмки малые, вино белое — в большие, ну а вино хлебное (как самое сильнодействующее) — в самую мелкую посуду. А будучи столь же сильным в русской грамоте, как и его непосредственный начальних от кухтерии и помня о многочисленных попытках шефа хлебнуть уксусу вместо несколько более благородного напитка, успел еще приказать вина наливать сначала понемногу и от господ одобрения долива спрашивать.
