Сергей Кузнецов - Метро 2033. Мраморный рай
— Человек боится. Мозз нет. Мозз питается страх как ты воздух. Носитель страх. Мозз сыт. Но страх человека-мозз не выходит наружу. Он остается в мозз. Тогда мутанты плохо чувствуют человек-мозз. И он может идти поверхность. Не всякий нападет. Никто не любит мозз.
— Ну, хорошо. Его вшторило моззом и он не боится. Точнее боится но идет с упорством идиота. Тогда он рванул дворами напрямки. Если дорогу знает.
— Знает, — Странник кивнул, — Человек знает и мозз ведет его куда надо. А человек несет и делает что надо мозз.
— Ну, значит он уже в рейхе. Получается что это уже не человек, а такое же чмо как эти мутанты вокруг. И что ему эти полтора километра в таком случае? Тьфу.
— А что такое чмо?
— Это… Ну… — Маломальский через капюшон почесал затылок. — Это когда в голове фашиста мозз. Будто без этого в его голове мало пакости. Ну, вот короче как-то так.
— А фашист, это плохо? — Странник задавал вопросы даже без намека на шутку.
— Ну, знаешь. Если ты сам не фашист, то не знаю что хорошего. А вот когда общаешься с ними и думаешь, что они разговаривают с тобой и в это время оценивают форму твоего черепа, хотят заглянуть в родословную в поисках неполноценных, или инвалидов на удобрения пускают, это так мило…
— Они считают себя выше? Хотят управлять другими, кого считают ниже?
— Ну да. Уловил суть.
— И мозз в голове такого человека?
— Видимо да.
— Твою ж мать! — воскликнул Странник, повторив часто употребляемую Сергеем фразу. — Это же полная хренозавра полянка!
— Вот что-то я теперь суть не улавливаю. Ну а разница какая? Ну, фашистам башку пощекочет. Да и шут с ними. Чего их жалеть? Они никого не жалеют.
— Сергей, ты не понял! Это панама! Паланма! Напалм, вот!
— А причем тут напалм? А, ты хочешь сказать, гремучая смесь? Да?
— Точно!
Сергей задумался. Он толком не понимал, что из себя представляет этот мозз. Знал лишь то, что это большая угроза для людей. А не выйдет ли так, что фашисты посредством мозза получат в свои руки что-то типа биологического оружия?
Странник смотрел на него внимательно, словно понимая мысли своего товарища.
— Мозз думает. Он разумен, — произнес Странник. — Все живое для него, конкуренция плохо. Мешает считать себя лучше. Его идея, доминанта над жизнью. Порабощение. Вечная власть. Диктат.
— Откуда слов таких понабрал?
— Я учусь. И он тоже.
Маломальский принялся неторопливо сворачивать карту и пристально посмотрел в глаза своего напарника.
— Тогда, это очень плохо, что такая штука поселилась в голове нациста. Но… Сдается мне, что у тебя с моззом что-то общее. Ты уж очень хорошо знаешь его повадки. Если конечно все что ты говоришь, не бред сумасшедшего. Кто ты, а?
— Я Странник.
— Ты же не человек, — эта внезапная догадка ввергла Сергея в мгновение ока в ледяной холод и он попятился. Ну конечно. Это очевидно. Он видит в темноте. Он ходит по поверхности без спецовки. Он жрет кошек и крыс. А он-то, Сергей, привык, что мутанты это звери. Конечно, всякие разговоры ходили про то, что есть и человеческие мутанты. Но он относился скептически ко всяким этим жутковатым байкам про неизбежность появления всяких там хомоновусов, хомодемоников, хомовампирусов. А тут вот он. Человек, да не человек.
— Да. Я не человек, — медленно и обреченно Странник кивнул. — Ты боишься, Сергей. Не надо. Я друг. Я твой друг.
— Какой же ты мне к черту друг, если ты не человек. Ты МУТАНТ! — это звучало как приговор.
Странник тяжело вздохнул и повесил голову.
— Теперь ты оценивать форму моего черепа, думать о неполноценных в моей родословной и желать пустить меня на удобрения? — тихо спросил он.
И после этих слов страх исчез. Растворился холод. Стало жарко. От стыда. Сергею вдруг стало стыдно.
* * *«…сколько угодно может разум протестовать против того, что за считанные годы последствия катастрофы явили миру таких существ, о появлении которых все законы природы не додумались бы в здравом уме и за миллионы лет эволюции. Но факт ведь на лицо. И естественно в этом случае и появление нового вида людей. Которые уже, наверное, и людьми в привычном понимании называться не могут. Хотя, учитывая более длительную продолжительность жизни одного поколения людей и не такой ускоренный метаболизм как у животных, с людьми это должно было случиться много позже. Но видимо весь мир действительно сошел с ума…» — Сергей повертел в руках этот обгоревший лист бумаги с рукописным текстом. От чтения пришлось оторваться, поскольку в середине листа зияла прогоревшая дыра. Обожжены были и края. Оказывается все это время, данная бумага хранилась в кармане Странника, и сейчас он извлек его и передал сталкеру.
Он взглянул на своего попутчика с опаской и недоверием. Конечно, не следует, наверное, его принимать в штыки. Он ведь выглядит как человек. Ведет себя как человек, пусть и не совсем здоровый на голову. Хотя сейчас все меньше и меньше придурковатости в нем. Но, черт возьми, он ведь не человек. А о чем, о чем, но про дружелюбных мутантов Сергей никогда не слышал.
— Откуда это у тебя? — Маломальский покачал в руке обгоревший листок.
— Все что осталось, — тихо отозвался Странник, который сейчас сидел на полу, уперев подбородок в колени, и смотрел в сторону. Словно ему неприятно было сейчас видеть Сергея.
— Все что осталось от чего?
— Доктор, — послышался ответ.
— Какой еще доктор?
— Он был с нами. Добрый. Он разгадал мозз. Мозз родился в голове первых из нас. Не всех. Несколько. Был совет. Они решили. Они убили себя. Мозз не может подчинять таких как я. И потому он хотел выйти из головы. Но мозз может кушать то, что внутри головы наших детей и тогда он увеличивается и делиться на кусочки, которые отдельный мозз. Один успел съесть в голова два детей, и стало три мозз. Но доктор сжег эти мозз. Но двое из моей семьи, в чьих головах было это, не захотели убивать себя. Они сбежали. И тогда доктор стал преследовать. Он сжег один, когда мозз стал пробираться в его голова. Сжег мозз и себя. Это все что осталось от доктор. Доктор был человек. Хороший человек. Он не считал нас хуже. Не считал нас ниже. Он говорил что мы и люди, дети одной матери. Одной земли. А вместе мы может помогать другу выживание.
Маломальский вздохнул, слыша в этих словах укор.
— Прости, Стран Страныч. Я просто не думал… Ну… Мы все в плену стереотипов всяких. Во всяком случае люди, уж не знаю как с этим у вас. Все чуждое определяем враждебным. Боимся этого. Отвергаем. Истребляем. Наверное, в каждом человеке живет свой маленький фашист. Потому я и не слышал истории про дружелюбных мутантов, наверное. Просто никому в голову такое не придет. В первую очередь в голову приходит плохое. Потому, что… Постой-ка. — Сергей снова стал рассматривать строки, что еще можно было прочесть на этом обгоревшем клочке. — Я, кажется, начал понимать! В разуме людей всегда есть темная сторона. Место для бесов душевных. Ревность, страх, ненависть, неприятие и вражда! Иначе мы бы просто не воевали никогда. И мир не уничтожили бы! Даже сейчас, в метро, поделились на всяких, кордоны выставили и барьеры различные. Я понял! Вся эта дрянь материализовалась в живой мыслящий организм и отпочковалась от головного мозга первого поколения вашего вида! Потому что ваш вид сумел отвергнуть этот сумрак из своего разума! Очистился от страхов и скверны! Вот, он так и пишет! Эти существа — альтернативная ступень человечества! Сумевшие обуздать своих пещерных дьяволов в душе, ибо катастрофа не могла хоть кого-то ничему не научить! Так и пишет! Однако что-то на задворках разума осталось, и оно запротестовало против своего забвения и превратилось в этот мозз! И стало выходить из голов, чтобы найти более уютное место! Чтобы вернуться к тем, кто, так или иначе, несет в своей душе эту червоточину! К людям!
Объект категории «М». Ментальный. Порядковый номер 033. Так вот почему мозз. Это по классификации доктора… Господи, как все ясно-то теперь стало.
Сергей вдруг подскочил к Страннику.
— Почему ты не показал мне это сразу? Я бы тогда всем людям об этом рассказал! Это же такая опасность!
Странник поднялся и посмотрел на Сергея сверху вниз.
— А потом, — начал он говорить, — Всех людей захватил страх. Человек смотрит на другого человека и боится. А вдруг там мозз? И человек убивает человека. И так всегда и везде. Человек убили друг друга, если узнать что хоть у одного в голове мозз. Нет разве? Нельзя, Сергей. Может не плохо, что человеков не будет и не останется для мозз ничего? Но останется мозз. А он будет искать решение. И найдет. Но люди уже исчезнут. Но если мозз победит. Дойдет до ясли, где дети моей семьи. Тогда выбора нет. Он придет и сначала убивать взрослых. Мы не воины. И моя семья мало. Но много дети. Если мозз дойдет до ясли, моя семья придется убивать всех людей.
