Андрей Валентинов - Век-волкодав
Негр замахал длинными руками, изображая воплощенную невинность, и широко распахнул заднюю дверцу.
О вредной привычке парижских таксистов Ольга прочитала в том же путеводителе, насчет же маршрута малость преувеличила. Ехать предстояло не куда-нибудь, а на знаменитый Монпарнас, где в квартале Вожирар следовало отыскать отель с экзотическим названием «Abaca Messidor». Товарищи, готовившие поездку, предупредили, что гостиница не из дешевых, зато расположено удачно, на левом берегу Сены, почти в центре. Главное же, ее владелец пусть и не коммунист, но из сочувствующих, и если что, всегда поможет. Вот уже год гости из Красной Столицы, приезжающие в Париж, останавливаются именно там. Последнее обстоятельство Зотову не слишком вдохновило. Если так, то и враги к месту пристрелялись, а значит, жди неприятностей. Да и не слишком верилось, что какая-то Абака да еще Мессидор делу революции сочувствует. Цены-то зубастые, не слишком пролетарские. Или хозяин за сочувствие лишний процент требует?
Внезапно Ольга сообразила, что она, как ни крути, а уже в самом Париже. Прильнула к окошку и разочарованно вздохнула. Темень, дома-многоэтажки с желтыми пятнами окон, редкие прохожие на тротуарах, черные голые деревья. А дальше туман, ничего не понять. Дома сменились широкой площадью, но разглядеть ничего не удалось, разве что дюжину черных жуков-автомобилей, припаркованных у бордюра. Хоть бы увидеть что интересное! Допустим, Эйфелеву башню, ее издалека разглядеть можно.
— La Tour Eiffel! — хрипло проговорила Зотова, глядя в негрскую спину.
— Route, mademoiselle[21], — невозмутимо откликнулся таксист, не оборачиваясь.
Пришлось согласиться с тем, что ради искомой башни «Route» можно слегка подкорректировать. Негр, ухмыльнувшись в зеркальце заднего вида, резко свернул налево, где туман был гуще. Ольга сразу же пожалела, шофер же, явно повеселев, принялся негромко напевать нечто негрское народное.
Башню кавалерист-девица все-таки увидела, правда, не всю, а нижнюю часть, и то издали. Выше наблюдался все тот же туман, подъехать же ближе оказалось невозможным. Таксист предложил прогуляться, но Зотова, махнув рекой, велела ехать прямиком в отель. Поглядела — и ладно!
Искомый «Abaca Messidor» оказался о шести этажах с большими светящимися витринами на первом и двумя непонятными флагами над главным входом. Перед отелем обнаружилась стоянка такси, на которой скучали два темных авто. Негр, лихо затормозив возле крайней машины, обернулся — и с немалым удовольствием назвал цену. Ольга спорить не стала, но почувствовала, что начинает разочаровываться в интернационализме.
Авто укатило, и Зотова осталась одна посреди площади. В путеводителе было сказано, что будущих постояльцев обязан встретить швейцар, в случае необходимости — с зонтиком и тележкой для багажа. Однако двери отеля оставались закрытыми, в окнах темно, и девушка нерешительно взялась за ручку чемодана. Буржуазный «services» в лице неведомого Абаки явно давал сбои. Ко всем неприятностей с черного неба начал накрапывать мелкий холодный дождь. Ольга подняла воротник пальто, без всякого удовольствия взглянула на горящую неоном вывеску.
— Так значит, на Южном фронте изволили комиссарить, сударыня!
Как открылись дверцы авто, она не услыхала. Мордатый беляк уже стоял рядом, держа руку в правом кармане. Еще один, толще и плечистей, с немалым трудом выбирался из машины. Задняя дверца была ему явно мала.
«Вот тебе и La Tour Eiffel!» — с запоздалым раскаянием констатировала кавалерист-девица, отступая на шаг. Второй белогвардеец тем временем уже вылез из машины, и теперь неторопливо оправлял черное длиннополое пальто. Он был тоже усат и мордат, а ко всему еще носил пышную дворницкую бороду. Глядел мрачно, слегка прищурившись. Хлопнула дверца, выпуская из авто третьего, помельче и без бороды, зато с роскошными пшеничными усами.
— Она? — негромко бросил бородатый, ни к кому не обращаясь. Усачи дружно закивали в ответ.
— Приметы сходятся, Александр Павлович — шофер удовлетворенно потер руки. — «Ах, попалась, птичка, стой! Не уйдешь из сети.» Помните, сударыня, кто сие написал?
— Порецкий, — Ольга отступила еще на шаг, оставляя чемодан противнику. — «Не расстанемся с тобой ни за что на свете!»
Одобрительный смех. Усачи переглянулись.
— Именно, госпожа Зотова, — удовлетворенно кивнул толстяк по имени Александр Павлович. — Что там бишь дальше?
— Нет, не пустим, птичка, нет!
Оставайся с нами;
Мы дадим тебе конфет,
Чаю с сухарями…
— Ежели желаете, сударыня, ржаными, — гоготнул шофер. — Как у вас на Южном фронте.
— Вы меня не помните, Ольга. Вячеславовна? — внезапно спросил тот, что помельче. — Давеча мне от вас привет передавали.
Зотова хотела возмутиться, сходу отвергнув такую возможность, но вдруг вспомнила. Гелиос в кожаном пальто, он же Георгий Лафар, террорист с седыми висками. «Через неделю я увижусь с генералом Барбовичем. Хотите, привезу его скальп?»
Барбович, полтавский дворянин…
В глаза ударил отсвет дальнего пламени. Горячий ветер, пороховой кислый дым. Мертвецкий Гвардейский полк — против ее эскадрона, глаза в глаза, шашки «подвысь», пальцы вровень с лицом. Ледяные зрачки — мертвые очи Мертвого Всадника. И вкус запекшейся крови во рту, когда она, очнувшись, наконец, смогла приоткрыть веки. Там, у двух курганов-сторожей, навеки остались бойцы эскадрона. Ей же, красному командиру Зотовой, вышла отсрочка. Недорубил пышноусый, поленился лишний раз клинок опустить.
Со свиданьицем, Иван Гаврилович, Мертвый Всадник!
Хотела крикнуть — сдержалась. Выдохнула резко и, обо всем забыв, шагнула вперед, к своему убийце. Тот, иного ожидая, попятился.
— Госпожа Зотова! — Александр Павлович предостерегающе взмахнул огромной, с хорошую лопату, ладонью. — Понимаю ваши чувства, но будьте сдержанней. Не заставляйте прибегать к силе.
Усатый шофер был уже рядом, под левым боком. Барбович, отступление завершив, сунул руку за отворот пальто, ухмыльнулся в густые усы. Ольга с запозданием вспомнила, что безоружна. Остановилась, скользнула ладонью в карман, к папиросам поближе.
— Ольга. Вячеславовна! — бородач грузно шагнул вперед. — Бросьте глупости и садитесь в авто. Все прочее будет зависеть от вашего благоразумия.
Под левым ухом громко хмыкнул шофер:
— Птичка, птичка! как любить
Мы тебя бы стали!
Не позволили б грустить:
Всё б тебя ласкали.
Девушка отскочила назад, но усатый не отставал. Барбович, все так же скрывая ладонь за отворотом, неторопливо двинулся в обход, забирая вправо. Ольга сообразила, что ее окружают по всем уставным правилам. Самое время убегать, но куда? Сзади пустая площадь, нагонят, собьют с ног.
— Хватит, сударыня! — Александр Павлович словно прочел ее мысли. — Мы и рассердиться можем. У нас у всех к красногадам счет на ста страницах…
— Полегче, кабан! — перебил генеральскую речь чей-то веселый голос. — А то маслину в печень получишь.
Бородач осекся, попытался оглянуться…
— Стой, где стоишь! И остальные тоже, иначе всех мордами в землю положу. Олька, ты как?
Зотова ахнула.
— Маруся!..
— Паршивый, я тебе скажу, городишка Париж, — сообщила Климова, появляясь из-за ближайшего авто. — Бандит на бандите, ровно у нас на Хитровке. Ты, Ольга, чуток назад отойди, потом ко мне дуй, а я пока говнюков на мушке подержу. Генералы, мать их, трое на одну девушку!..
— Маруська! — Ольга помотала головой, все еще не веря. — Ну, ты даешь!
— Хорошим людям не отказываю, — Климова весело оскалилась, поднимая двумя руками тяжеленный «кольт». — Иди ко мне, подруга, сейчас мы их с тобой приласкаем.
* * *Бок авто показался неожиданно теплым, очевидно, мотор выключили совсем недавно. Зотова пристроилась за капотом, кивнула.
— Сюда, Маруська. Обопрись локтем, целиться удобней.
В полный голос сказала, дабы полюбоваться дрогнувшими спинами. Климова, тоже заметив, подмигнула:
— Штаны б не испачкали, герои! Кого первого кончим? Жирного?
Замкомэск подмигнула в ответ:
— Не жирного, а всех. А ты знаешь, пуля от «кольта» быка с копыт валит.
— Проверим, — пообещала подруга, беря на прицел Александра Павловича. — Как тебя, Олька, одну отпустили? Мы даже в boutique по трое ходим, чтобы не нарваться. Кстати, вчера пальтишко прикупила, погляди и оцени. Модное самое, от Шинели. Дорогое правда, за такие деньги на взвод шинелей нашить можно.
Зотова оценила. В новом, «от Шинели» пальто да еще в сером, надвинутом на ухо берете с помпоном, Маруся выглядела истинной парижанкой. «Кольт» и сумка крокодиловой кожи удачно дополняли гарнитур.
— Сударыни! — воззвал «жирный», он же «кабан», он же Александр Павлович. — Это недоразумение!..
