Константин Калбанов - Мы наш, мы новый...
Так прошло два дня, благо погода вполне позволяла вести наблюдения при помощи аэростата, но это дело успело наскучить даже пилотам. За это время были обнаружены несколько шхун, но опять Науменко не стронул миноносцы с места. Вот еще не хватало, а как окажется американец или еще кто, не все ведь шхуны японские. Нельзя себя обнаруживать. Наконец миновал второй день, крейсера так и не появились. С наступлением темноты четыре миноносца как обычно разбежались по сторонам стеречь периметр, а с рассветом вновь вернулись к матке.
Теперь пришел черед аэростата, вот только ветерок посвежел, но посовещавшись пилоты заверили, что погода вполне приемлемая, а если выше будет сильнее, то непременно прекратят работу, они де, конечно любят свое дело, но не смертники. Так и вышло. Наблюдателя успели поднять только на триста метров, когда он сообщил, что лучше прекратить наблюдения, впрочем это и без того было видно, уж больно мотало его по небу. Но со своей задачей он все же справился, так как успел обнаружить находящуюся примерно в двадцати пяти милях группу их четырех кораблей. Детально рассмотреть не получилось, уж больно сильно мотало, но по всему выходило, что движутся они от Владивостока.
Снарядили отряд из четырех миноносцев, вот когда сказалось отсутствие однотипных радиостанций. Вот что мешало поставить на 'Чукотку', хотя бы маломощной радиостанции? Не подумали. Эх Россия, хоть прошлая, хоть будущая. Антон только и мог, что мысленно отпускать себе подзатыльники. Двоечник. Науменко сам отправился выяснять, те ли это кого тут уже с нетерпением ждут или произошла ошибка. Ошибки не хотелось.
Оказалось, что Иессен собственной персоной и со своей свитой. Сблизившись корабли застопорили ход и легли в дрейф. Науменко пересев в катер направился к старшему начальнику, что не говори, но с этого момента он переходил к нему в подчинение. Нельзя сказать, что старого моряка это радовало, он рассчитывал все же на обещание Макарова, позволить ему немного пошалить у берегов Японии по своему усмотрению. Но винить было некого, ведь сам же предложил совместную операцию с крейсерами, а раз так, то двух начальников быть не может, два начальника, каждый со своим видением своих действий и задач, это два независимых друг от друга отряда или бардак, нужное подчеркнуть.
— Здравствуйте Петр Афанасьевич. А я-то думаю гадаю.
— Здравия желаю, ваше превосходительство.
— Вот смотрю на Вас и думаю, какую такую бяку мне приготовил Степан Осипович.
— Простите?
— Я ведь получил приказ со всей возможной скоростью и скрытностью прибыть к определенной точке, но никакого даже намека на постановку задачи не было. Только и указывалось, что иметь на борту личного состава достаточного для десяти призовых команд. Макаров по-видимому боится утечки, а потому мне даже не было известно о том, что я здесь встречу ваш отряд, — вот так новость. Что-то Степан Осипович перемудрил.
— Угольные ямы-то надеюсь полны, — растерянно поинтересовался Науменко.
— Вы за кого меня принимаете, — ухмыльнулся Карл Петрович. Вот еще один из старых сослуживцев, когда-то приходилось служить вместе, Кессен как и Петр Афанасьевич тогда на черном море командовал миноносцем, вот только он в отличии от Науменко вышел в чинах. Ну да ладно, не о том сейчас. Не чинится контр-адмирал и слава богу.
— Дело в том, что Вам с отрядом надлежит двигаться в Порт-Артур, а по пути с нашей помощью пошуметь изрядно и похватать столько транспортов, сколько получится. При встрече с японскими кораблями действовать по обстановке.
— То есть, Степан Осипович считает, что после последнего боя японцы не обладают достаточной силой, чтобы остановить нас?
— Это так. Конечно если соберут в кулак большое количество крейсеров, то сила получится изрядная, вот только у Вас слишком большой ход, чтобы они могли себе это позволить.
— А как быть, когда на нас повиснут призовые суда?
— …
— Понимаю. По обстановке. Это все чем Вы располагаете?
— Нет, в точке рандеву находится еще девять миноносцев и матка.
— Матка? Степан Осипович решил тряхнуть стариной? Это какой же корабль получается?
- 'Чукотка' вовсе не рассчитана на то, чтобы поднимать наши миноносцы на борт, просто имеет запас мазута, воды, продовольствия, условия для отдыха экипажей. Одним словом вспомогательное судно.
— Ага. Теперь понятнее. Вот что, Петр Афанасьевич, давайте-ка отправим наши отряды к месту рандеву, а сами пройдем в мою каюту и обстоятельно обо всем поговорим. Признаться, я все еще до конца не понимаю что тут и почем.
В каюте Науменко обстоятельно изложил свое видение по выполнению поставленной задачи, что не вызвало отторжения у Иессена. Поведал тому о произошедшем ночном бое и понесенных японцами потерях. Ничего не скажешь, произвел впечатление. Поведал более подробно и о прошедшем бое двух эскадр и о том, что Макарову не повезло в самый последний момент, когда, казалось, все уже было позади. Но в общем и целом получалось, что Того изрядно намяли бока, если не в эскадренном бою, то уж потом явно. Однако, Иессен высказал сомнения по поводу того, что Камимура не сможет выставить достаточные силы против его отряда, все же насколько сильно досталось крейсерам в прошедшем бою было неизвестно. Наличие повреждений, совсем не обязательно поставит его крейсера на прикол. Но приказ есть приказ и выполнять его придется.
Стало известно и о том, почему так задержались крейсера, ведь по всему выходило, что опаздывали именно росичи, потерявшие трое суток, в связи с атакой японских линейных кораблей. Все просто. Иессен едва получив приказ, уже к вечеру вывел отряд в море. В отряде было уже давно заведено иметь полные угольные ямы и выходили в море они весьма часто, для совершения маневров, уж где-где, а во Владивостоке до дефицита угля было еще очень и очень далеко. Спасибо Сучанску. Так что, маневры проводились с завидной регулярностью. Иногда корабли отсутствовали и по два дня, а затем внезапно возвращались. Но как раз перед получением телеграммы от Макарова наметилось некоторое затишье, так как производилась переборка механизмов. Вот и пришлось Карлу Петровичу вертеться, как угрю на сковороде, путая японских шпионов. Спешный вечерний выход эскадры завершился, возвращением в порт и как всегда догрузкой пережженного угля, с утра новый выход и возвращение через двое суток. Новый выход через сутки и возвращение уже через двенадцать часов. Только после этого отряд двинулся таки в настоящий поход. Иессен очень надеялся, что все же удалось запутать японских соглядатаев. Науменко тоже на это надеялся, а вдруг и впрямь, то затишье было вызвано появлением миноносцев. А так, по всему выходило, что истребителям пора ретироваться, запас топлива то не бездонный.
* * *
Как говаривал один еврей: Это праздник какой-то! Подобного никто не мог ожидать даже в самых смелых мечтах. Удача начала сопутствовать русским с самого начала. В первый же день, был остановлен английский пароход, оказавшийся угольщиком, на борту которого имелся отличный кардиф. Судно с контрабандой было реквизировано. Иессен не хотел связываться с нейтралом, да еще и англичанином, а потому едва сумел перебороть себя, чтобы не отправить его на дно, а там пусть разбираются. Но по здравому размышлению все же пришел к выводу, что уголь им в длительном походе совсем не помешает, а потому команду временно свезли на 'Чукотку', намереваясь при случае, либо пересадить их на другого нейтрала, либо высадить их от греха подальше.
Это было проделано, когда отряд из четырех миноносцев немного пошумел в Фузане, где было потоплено два небольших японских парохода и так же принадлежащие стране восходящего солнца три шхуны. При виде этих красавиц у Антона, принимавшего участие в налете, зашевелилась жаба, уж больно в хорошем состоянии они были. Обстреляли японские казармы, высадили англичан и убрались восвояси.
Через пролив шли днем, раскинув в стороны щупальца из действующих парами миноносцев, на которых находилось четыре призовые команды. За время прохождения пролива было задержано еще четыре воинских транспорта, все с воинскими грузами. Потоплено три шхуны, уж с чем с чем, а со шхунами Иессен не хотел иметь никаких дел, только на дно.
Восточно-Китайское море порадовало еще тремя транспортами, на одном из которых оказалось полторы тысячи солдат и офицеров. К сожалению моряков, самурайский дух в японцах не взыграл и пришлось брать корабль как приз, а всех находящихся на борту объявить военнопленными. Соответственно пришлось выставить и охрану, которая приступила к разоружению 'пассажиров', те сопротивления не оказали. Иессен только возблагодарил бога за то, что на транспортах захваченных ранее было столько продовольствия, так что проблем с пропитанием такого количества народа не предвиделось как минимум в течении года.
