KnigaRead.com/

Александр Бушков - Поэт и Русалка

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Александр Бушков, "Поэт и Русалка" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

И так уж удачно получилось, что как раз в этот момент громко стукнула входная дверь, и в комнату буквальным образом вломились сыщики: тот, с кем Пушкин только что беседовал в кухне, и второй, помоложе и крупнее сложением.

Тот, что постарше, сказал чуть смущенно:

— Вы долго не появлялись, и мы на всякий случай решили… Господин граф велел не упускать вас из виду, во избежание…

— Как видите, здесь все спокойно, — сказал Пушкин. — Соблаговолите подождать на лестнице.

Сыщики вышли, не прекословя.

— Обращаю ваше внимание еще и на то, что здесь не Россия, — сказал Пушкин. — Чтобы вернуться в наше богоспасаемое Отечество, предстоит еще пересечь две границы, а ваш фальшивый паспорт может вызвать подозрения…

— Он настоящий, — хмуро бросил Ключарев.

— Не цепляйтесь к мелочам. Главное, положение ваше не из легких, а потому следовало бы держаться любезнее с человеком, которого смело можно назвать вашей единственной надеждой…

— Помилуйте, я просто шутил! Экий вы вспыльчивый, как порох…

— Эфиопская кровь, — сказал Пушкин без улыбки. — О достославном предке моем Абраме Петровиче и крутом его нраве наслышаны, надеюсь? Давайте перестанем пикироваться и болтать о пустяках. Руджиери помогал вам в Петербурге?

— Было дело, — неохотно сказал Ключарев. — Свела нас однажды судьба, и оказалось, что друг друга мы очень удачно дополняем.

— А в Гогенау?

— Ах, Александр Сергеевич, ну что вы прицепились к этой паршивой прусской дыре? Широко глядя, там произошло то же, что и в Петербурге: молодой человек, самых высоких дарований и нравственных качеств, пребывал в самой пошлой бедности исключительно оттого, что его дядюшка, скупердяй и ростовщик, отличался завидным долголетием…

— А здесь какими негоциями вы с вашим спутником намеревались заниматься?

— Представления не имею! — Ключарев заторопился. — Поверьте, Александр Сергеевич, я и в самом деле ни сном, ни духом… Как на духу: решил порвать с прошлым, пока не поздно. Искал лишь случая пуститься подальше от этих мест, а заодно и от чертова итальянца…

— И что ж за черная кошка между вами пробежала?

— Прохвостом оказался первостатейным! — с сердцем сказал Ключарев. — И это еще мягко сказано… В Петербурге, да и потом, у немцев, расстилался хитрой лисой, держался, словно сущий лакей, сидеть в моем присутствии опасался, кресла подавал… Он и уговорил податься из Пруссии сюда, обещал, что здесь, в Праге, у него множество друзей, которые помогут устроиться безопасно… И ведь не соврал, паршивец! — грустно рассмеялся Ключарев. — Друзей у него тут хватает… из тех, что не к ночи поминать. — Он передернулся без малейшего притворства. — Угодил кур в ощип…

— Они пришли к вам?

Ключарев молча кивнул.

— Кто?

Вся пьяная бравада давным-давно слетела, и перед Пушкиным снова сидел насмерть перепуганный человек невеликой отваги.

— Позвольте уж без подробных живописаний, — сказал Ключарев, косясь на окна. — И без того, как вспомню, мурашки по спине… И вот тут-то понял я, неразумный, что меня, очень может оказаться, нарочно выманивали в эти проклятые места, подальше от родных мест… Вот это им нужно, — положил он руку на грудь, на видневшийся в распахнутом вороте черный шелковый шнурок. — Ключик… а с ним, соответственно, и бумаги. Они ж никуда не делись, лежат себе которую сотню лет в надежном месте. У итальянцев, даром что народец легкомысленный и вертлявый, поставлено на совесть: уж если положил кто на сохранение известный предмет да платил вовремя за заботы — через пятьсот лет можно прийти и забрать… если предъявишь соответствующие полномочия. Банкиры итальянские — выжиги первостатейные, но ремесло блюдут с поразительным совершенством…

— Вы хотите сказать, что кто-то платил банкирам не одну сотню лет?

— Я ж говорю, Александр Сергеевич: фамилия наша не из простых, в обычные рамки не вписываемся… Короче говоря, пристали с ножом к горлу: отдай да отдай. Они ведь не могут отобрать, силком сорвать с шеи. Такой уж зарок на эту вещичку положен: получить ее можно исключительно с добровольного согласия владельца…

— А то и с мертвого снять? — усмехнулся Пушкин.

— Не так все просто, — серьезно сказал Ключарев. — Можно, пожалуй, и с мертвого… но сие окружено многочисленными оговорками и запретами. Вот они и насели: отдавай, мол, добровольно, раб божий! Не на того напали. И фамильных бумаг жалко — сколько поколений мечтали их в руках подержать! — и понимал прекрасно: обретя желаемое, они уж постараются от меня отделаться… Могут и по горлу полоснуть… а могут учинить и такое, что дрожь прошибает. Итальянец, сукин кот, переменился совершенно: строит из себя большого барина, твердит, что против его семейства мое — сущие школяры и неучи… только, рубите мне голову, ясно, что он храбрится и нос дерет исключительно из гонора, а на деле расстилается мелким бесом перед этими… Потому что, сразу видно, он в сравнении с ними все равно что унтер перед фельдмаршалом. Усмотреть это мог и человек поглупее… Хотите знать, где он обитает?

— Знаю и без того. Расскажите лучше, что он там мастерит. Я у него в комнатах собственными глазами видел резных деревянных птиц числом не менее полудюжины и размеров отнюдь не воробьиных…

Ключарев оглянулся на окно, понизил голос:

— Режьте меня, но этот прохвост снова замыслил нечто… уже самостоятельно. А может, и по приказу хозяев своих… Александр Сергеевич, милый! — воскликнул он истово. — Заберите меня отсюда, спрячьте, авось не разыщут… Как ни храбрись, а стоит вспомнить про вечернюю тьму…

— С превеликим удовольствием, — сказал Пушкин сухо. — Собирайтесь. За вещами, если желаете, мы потом пришлем.

— Да провались они в тартарары! Жалеть об этаком хламе… Главное-то здесь! — Он вновь постучал себя костяшками пальцев по виску. — Дорогого стоит… Не беспокойтесь, я быстренько!

Он вскочил, неуверенными пальцами кое-как завязал галстук, сдернул с дивана сюртук. Не сдержавшись, схватил со стола полный стакан и осушил нервным, размашистым движением.

— Ну, посидим на дорожку? — спросил он, присаживаясь на краешек кресел и тут же вскакивая. — Пойдемте, пожалуй? Собирать нечего и жалеть не о чем…

Пушкин пропустил его на лестницу и вышел следом. Стоявшие у входа австрийские сыщики, успокоившись, повернулись к ним спинами и стали спускаться на несколько ступенек впереди.

— Натянуть им нос, нечисти тонконогой! — сказал Ключарев с нервным смешком. — То-то, узнавши…

Нечто темное, стремительное, чье появление в этом миг было категорически неправильным, мелькнуло меж ними. Получив сильный толчок в плечо, Пушкин отлетел к стене и не упал только благодаря тому, что уперся в нее спиной. Вытянутое в прыжке кошачье тело цвета потемневшей бронзы настигло Ключарева и сомкнуло лапы на его шее.

Отчаянный вопль. Не в силах шевельнуться, Пушкин смотрел, как Ключарев катится вниз по ступенькам, нелепо взмахивая конечностями, как прянула бронзовая кошка на прежнее место и вновь застыла в спокойной позе там, где просидела не одну сотню лет…

И вновь настала совершеннейшая тишина. Стоявшие внизу лестницы сыщики, бледные, как полотно, застыли так, что сами казались деревянными фигурами. Потом тот, что постарше, издал нечленораздельный всхлип и, нелепо вздергивая руки, словно отмахивался от чего-то невидимого и грозного, бросился прочь. Второй остался на месте, но взгляд у него был совершенно бессмысленным.

На подгибавшихся ногах Пушкин спустился ниже. Ключарев лежал, нелепо вывернув шею, уставясь стекленеющими глазами в потолок. Бронзовая кошка восседала на прежнем месте, словно ничего и не произошло.

Глава VIII

НАСЛЕДСТВО КЕСАРЯ РУДОЛЬФА

— Без ложной скромности скажу, я был великолепен, господа! — гремел барон, выделывая тростью разнообразнейшие кунштюки. — Я вломился в кухню, благоухая лучшей гданьской водкой, которой вылил на сюртук не менее штофа, изображая полнейшую пьяную непринужденность, объявил, что ищу презренного итальянского кукольника, с которым намерен посчитаться за его проделки. Кухонная челядь в продолжение моего монолога жалась по углам, а я прихватил подходящий топор, которым они там кололи дрова, взобрался наверх и уж там-то отвел душу! Всех этих чертовых птичек порубал в мелкую щепу, а заодно прошелся по мебели, разнес его столярню так, что за год не приведет в прежнее состояние…

— Он сопротивлялся? — вяло спросил Пушкин.

— Держите карман шире! Этот мошенник смирнехонько сидел в углу, высунуться оттуда боялся, только попискивал, когда я пулял в него чурбанами.

Граф Тарловски сказал кротко:

— Мне представляется, что выбрасывать в закрытые окна столярный инструмент и увесистые деревяшки было все же сверх меры.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*