Павел Алексеев - Просто Богиня
Сидела и размышляла, подбивая итоги. Два звания Заслуженного артиста республик, орден Красного знамени. И мне всего пятнадцать лет. Не жирно ли? Однозначно жирно и нереально, но оно есть. Ой, мамочки… Ой, блин! И к родителям так и не съездила. Осталась неделя до занятий, успею или нет? Должна успеть. На самолёте если слетать, так пару дней дома проведу. Надо Веронику потрясти, или Олега Фёдоровича.
Ну вот, вроде народ забегал, концерт сейчас закончится. Будет торжественная часть и церемония награждения. Не артистов, разумеется, некоторых гостей. Может слинять? Не, не буду. Все сидят, значит и мне надо.
Вот объявили об окончании концертной программы, всех попросили пройти в зал на торжественную часть. Только когда все пошли на определённые нам места, меня вежливо перехватили и потащили на первые места, где усадили рядом с Брежневым. Пока все рассаживались, он наклонился и прошептал мне на ухо:
— Ты, меня дочка прости, я же не знал. Ты не подумай, я же не свинья какой, — пока он мне шептал, я мучительно соображала, чего мне теперь придумывать про своего 'погибшего любимого человека', - Мне сейчас в перерыве запись о твоём геройстве в Таджикистане показывали. Это же жуткое дело, что ты там вытворяла. Я такого и на фронте не видывал.
А я сидела и не дышала, сжавшись в комочек, вот в чём дело, оказывается. А Ильич продолжал:
— А этим козлам, я хвоста накрутил. Надо же, такую банду через горы пропустили. У них задание было, всю партийную верхушку вырезать. А вон оно как, на тебя попали. Вот тебе бумажка, там телефончики мои и пароли доступа. Выучи и звони, если что, а бумажку сожги. Секрет это. В любое время звони, поняла? — дождавшись кивка, продолжил, — И не думай, что твой подвиг на правительственном уровне без внимания останется. Мы своих Героев никогда не забываем. А твою запись, я буду особо нудным военным показывать. Которые вечно ноют и говорят 'невозможно'. Пусть посмотрят, как невозможное становится возможным. Как девчонка пятнадцатилетняя под огнём нескольких автоматов, бандитов шашками косит. И побеждает! Надо же, тридцать семь басмачей на лоскуты распустила. Уважаю! Ты где так научилась, дочка?
— У казаков, Леонид Ильич, — с ходу, сочинила я, мысленно давая себе подзатыльники. Хоть бы не спросил, у кого конкретно.
— Ааа. Эти могут! Добрые воины, рубаки знатные. Вон, в европах их до сих пор вспоминают. Хе-хе! — Ильич хохотнул, видимо вспомнив что-то забавное. Потом похлопал меня по ладошке, сказал, — За эту песню, про 'Коня', которая, особое спасибо. За душу берёт. Слушал, аж чуть не прослезился. Простая такая, а народная и политически правильная. Неужто сама пишешь? Вот какие у нас таланты в народе родятся, да… Ладно, давай церемонию посмотрим, там сюрприз для тебя будет.
А я скукожилась на сиденье, боясь шевельнуться. Какой такой, нафиг, ещё сюрприз??? И так, наградами завалили.
На сцену вызывали по одному разных заслуженных людей, вручали награда, поздравляли, хлопали — я тоже хлопала, слабо понимая кого и за что, но слушала внимательно, вдруг пригодится. В какой-то момент, услышала знакомую фамилию:
— …Филатову Диану, Заслуженного артиста республики Узбекистан и Заслуженного артиста республики Таджикистан! Прошу на сцену! — мать вашу, как вы меня достали, подумала я, подымаясь по ступенькам. Но иду, скромно опустив голову, дефилируя — смотрите и наслаждайтесь моей красотой.
А дяденька, зачитывающий списки продолжал вещать:
— … за особо выдающиеся заслуги в трудовой деятельности, защите социалистического Отечества, развитии дружбы и сотрудничества между народами, укреплении мира и иные особо выдающиеся заслуги перед Советским государством и обществом… награждается — Орденом Ленина! Орден вручит — Первый секретарь ЦК КПСС, Леонид Ильич Брежнев! — и захлопал как сумасшедший.
Ильич, улыбаясь, поднялся на сцену и, похлопав в ладоши, обратился в микрофон. На удивление, речь была не длинная:
— Всё что я хотел, я уже сказал Диане Филатовой раньше. От себя лично и от Коммунистической партии могу добавить — Родина помнит и знает своих героев! И не забывает. Носи с честью, дочка. Заслужила!
И попытался мне его сам прицепить. Ага, щаз! Кое-как отобрала, и сама приколола. Так он меня обхватил и снова расцеловал. При этом, делал это с таким энтузиазмом… Отомстил, наверное. Потом все дружно похлопали, и я сбежала от них от всех. Вернее, попыталась. Меня перехватил какой-то серьёзный дяденька и отправил на место. Леонид Ильич, снова наклонился к уху и зашептал:
— Понимаю, надоело тут тебе, сам уже устал. Тут за весь день, если что и было интересное, так это ты и Людочка Зыкина, смотреть больше не на кого. Кстати, как тебе Зыкина?
— Талантливая. Да и просто замечательная женщина, — откровенно ответила я.
— Да, что есть, то есть, — одобрительно согласился Леонид Ильич, — Да, что хотел спросить. Мне тут сообщили, что ты сабли свои всегда с собой носишь. Это правда?
— Правда.
— А где прячешь? — Ильич смерил меня взглядом.
— В чемодане, — и, не выдержав, прыснула в кулачок, боясь рассмеяться в полный голос, глядя на его непонимающее выражение лица. Вот обидится сейчас, вон, как надулся, подумает, что издеваюсь, — Леонид Ильич, ну не на себе же я их ношу на концертах? В чемодане лежат, они же длинные. Чемодан в гримёрке сейчас. А вы думали, я под платьем их прячу?
Вот, спросила и снова хихикаю. Наверное, это нервное уже. А нет, Ильич тоже еле сдерживается, чтобы не рассмеяться. Вон, как покраснел.
— Ага, вон что. А я уже и в правду подумал… А под твоим платьем шашки точно не спрячешь. Как вы в них ходите? Ну, ладно, это ваше — женское. Да, вот тебе ещё маленький подарок. Это постоянный пропуск в Кремль. Там допуск до моего кабинета, значит почти по всему Кремлю. Вдруг, надо будет, а то пока получишь времянку… А тут он уже есть. И это, береги себя. Душевно поёшь, хоть иногда не по-нашему. Да, там тебя иностранцы хотят увидеть, поговорить. Ты если что, за границу съездить, выступить — не против? Нос утереть, этим буржуям. Не против? Ну и замечательно. Ударишь им там по мозгам со всей силой пролетарской сознательности! Хорошо, что языками буржуйскими владеешь. Да, только не обещай им слишком много, а то знаю я их.
— Не буду много обещать, Леонид Ильич. Это им придётся много обещать, чтобы мне стало интересно. Если что, я сама их без штанов оставлю, — улыбнулась я, — Кстати, я могу их перенаправить обращаться в Министерство Культуры, если будет необходимость?
— Смотрю, тебе палец в рот не клади — откусишь по локоть, — одобрил Ильич, — На счёт Министерства Культуры, мысль правильная. Как раз их огород, через них всё и пойдёт. Молодец, правильно соображаешь. Ладно, дочка иди, вон уже топчутся, как кони на водопое. Давай, до встречи. Ещё увидимся не раз.
Попрощавшись, направилась в сторону ожидавших иностранцев, которые приветствовали меня на неплохом русском, затем один из них спросил на английском, не могу ли я им уделить немного времени. Переводчик тут же начал переводить, но я жестом прервала его и ответила, что временем располагаю, и спросила, где мы можем разместиться. Один из гостей, тут же пригласил меня поужинать в ресторан, на что я ответила согласием, но настояла на присутствии ещё одного человека — представителя Министерства Культуры. Я имела ввиду Веронику, тут же переадресовав просьбу найти её переводчику. Тот быстро махнул кому-то, шепнул что-то, и скоро к нам присоединилась Вероника.
Захватив с собой чемодан, который забросила в сопровождавший меня и Веронику автомобиль, и поехали в какой-то ресторан. Заказали покушать, потом некоторое время насыщались. Зная из баз об этикете, никаких разговоров не вела, пока все не закончили ужин. И только перейдя к напиткам, заговорили о деле:
— Вы удивительная девушка, — начал один из них, представившийся Джоном Паттерсоном, — Я видел ваши выступления по телевидению, наблюдал на концерте и сейчас смотрю на вас вживую. Вы из дворянской семьи? Простите, если не можете ответить, не отвечайте. Я понимаю, что в СССР за это преследуют.
— Не придумывайте себе то, чего нет, мистер Паттерсон, — ответила я, улыбнувшись, — Я самого настоящего пролетарского происхождения. Мать и отец из рабочих — коммунисты. Дед тоже из рабочих, бабушка из крестьян. Предупреждая ваш вопрос, отвечу сразу. У меня склонность к языкам, всё быстро схватываю. Главное практика и желание. Этикет за столом и в обществе — данные дисциплины соблюдаются в большинстве семей, не зависимо от социального статуса или происхождения. У нас это называется проще — культура поведения. Или если смотреть шире — национальная культура поведения.
— Вот как? Но вы этикету следуете безукоризненно, у многих других ваших соотечественников, я не замечал столь утончённых манер, — польстил мне мистер Паттерсон, — Кстати, как мне к вам лучше обращаться? Мисс Филатова или…
