Александр Маркьянов - Сожженые мосты ч.6 (СИ,с иллюстрациями)
Везде — пулевые отметины, кое-где и кровь. Здесь — меньше, чем в других местах, некоторые кварталы кровью просто залиты.
Толпа. Запах гари и вонь разлагающихся трупов — привычные запахи для Тегерана последних дней. Рев какой-то музыки со всех сторон, вперемешку с призывами азанчи к намазам, которым мало кто следует. Революция — со всех сторон. Революция — более интересное дело, чем читать Коран да обращаться к Аллаху по пять раз в день.
Орда…
А вот и русское посольство.
Поваленные несколько секций забора, на остальных — какие-то простыни, исписанные лозунгами, самыми разными. Несколько легких машин, ровной стежкой стоящие у ворот — все взорваны. Это — следы работы эвакуационной группы, с этими машинами, доставленными вертолетами, они сдерживали нападающих по периметру, пока основные силы не закончили эвакуацию. Потом — они собрали их здесь и взорвали — доставить их назад было невозможно, а оставить в распоряжении боевиков — нельзя. Некоторые машины не загорелись, и с них, искореженных зарядами, уже свинтили все целое, что только можно было.
Крикнув посильнее четыре магических слова — Аллах акбар Махди рахбар — Араб в числе прочих сунулся в сад посольства — вроде как выяснить, нет ли там чем поживиться.
В саду — полный завал, здесь раньше была одна из точек эвакуации — все деревья, сад, который растили больше ста лет — повалены и на скорую руку превращены в баррикады. Везде — следы пуль и осколков, били с вертолетов, судя по разлету. Никто так и не пытался растащить баррикады, все просто перебираются через них, толкаясь и пихаясь.
Здание посольства. Какие-то лозунги через громкоговоритель, привязанный к балюстраде балкона второго этажа. Изрытая разрывами земля…
Ого… А вон и пулеметная точка — вон там, с единым пулеметом на станке, и не просто так — а в укрытии. Анархистов такое сделать не заставишь. И эта точка… прикрывает от атаки по фронту, и около нее трое, а двое таскают обрубки стволов, укрепляют позицию. Это анархистов тоже делать не заставишь.
И наблюдатель… На крыше наблюдатель со снайперской винтовкой. Тоже не похоже, что просто так там сидит, прохлаждается.
Араб шлялся в саду еще минут десять, пока не убедился кое в чем — в посольство мародеров не пускают. Кто-то останавливает их и отправляет обратно, а одного буквально выпнули из здания. И еще он увидел мелькнувшего на балконе второго этажа человека, в таком же шемахе, как и у него — только не черном — а белом в красную крапинку. Араб хорошо разбирался в таких вещах, и знал, что шемахи такой расцветки не покупают, а выдают.
Все понятно…
Не привлекая внимания, Араб снова выбрался на улицу, побрел дальше, присматриваясь, что бы украсть. Для маскировки своих намерений, он покопался в одной из разбитых машин у тротуара — и выдрал себе систему навигации. Тут народ примитивный, магнитолу выдрали, а систему навигации не догадались, а она меж тем куда дороже, чем магнитола. А он — поковырялся ножом, да и выдрал. И тащит, чтобы от прочих мародерствующих элементов не отличаться. А что идет, осматривается — так ищет, что еще плохо лежит, что к рукам прибрать. Таких тут — на двенадцать дюжина.
Итальянское посольство. Бывшая вилла, кто-то пальнул по ней из гранатомета, а потом начался пожар, который никто не тушил. Ловить нечего, даже мародеров нет.
Посольство Священной римской империи. Следы боя, все ворота — настежь. Здесь можно было бы долго держаться, германцы накувыркались в Африке, научились строить посольства и опорные пункты. Настоящие бастионы, чтобы держаться в таких посреди бушующего моря мятежа — нужны крепкие нервы — но с нервами-то как раз у немецкого народа был полный порядок. Здесь — тоже была вертолетная площадка.
Влившись в поток мародеров, Араб прошел к посольству — тут все по-немецки практично, если дорожка, так аккуратно заасфальтированная, если фонтан — так небольшой, без особых архитектурных изысков — но фонтан. Видно, что сад планировали в расчете на оборону — бетонные клумбы как огневые точки, само посольство тоже сделано на редкость прочно. Пожара не было, но стекла — выбиты все.
Через свороченную набок дверь Араб зашел внутрь — та же самая анархия, самое ценное: офисную технику, компьютеры, кондиционеры вынесли в первую очередь, теперь ломают и тащат мебель. Его чуть не сбил с ног человек, который тащил два стула, один из них искореженный, трехногий. Зачем ему трехногий-то…
Здесь заложников нет.
На выходе с ним случилась неприятность — на него обратили внимание. Двое, от одного анашой разит, второй вроде не обкурился еще — но тоже приключений ищет. Что хотят — непонятно, Араб не знал фарси. Но знал арабский, еще с детства и потому, сообщив, что видит перед собой сыновей собаки и, ткнув одному в морду стволом автомата — Араб прошел мимо. Связываться с ним не решились, отстали.
Дальше было североамериканское посольство, по исходным данным там тоже было площадка для эвакуации — на футбольном поле, которое в обязательном порядке пристроено к каждому из североамериканских посольств. Заложники тут однозначно были, об этом говорил совершено целый бронетранспортер, стоящий у здания посольства и несколько вооруженных боевиков на броне. Но зайти туда он не успел — из ворот вышел человек, в котором он сразу опознал своего. Пусть на нем была повязка с изречениями из Корана на голове, и последний раз, когда он его видел, у того была короче борода — но он его знал. Группа ГРАД-21, специализируются как раз на этом регионе, на действиях в горной и пустынной местностях. В основном — из чеченцев.
Человек этот — тоже заметил Араба, и тоже узнал, подошел ближе.
— Аллах Акбар! — гортанно сказал он, совершая символическое омовение, проводя сложенными ладонями по лицу.
— Мохаммед расуль Аллах! — ответил Араб и тоже совершил символическое омовение.
— Оживляет масджиды Аллаху тот, кто верует в Аллаха и в Последний день, совершает салят, даёт закят и не боится никого, кроме Аллаха.
— Может быть, такие окажутся идущими верно[22]! — завершил айят Араб.
Опознание завершено…
— Отойдем…
Тот, кого он встретил во взбаламученном гражданской войной Тегеране, был чеченцем, он был настолько похож на местных, что даже не считал нужным скрывать свое лицо. Араб был тоже темным, даже смуглым, с короткой, аккуратной бородкой — но свое лицо он скрывал.
Отошли. Обнялись — для виду, как это было принято на Востоке.
— Один-двенадцать,— назвал свой боевой номер Араб на арабском языке.
— Двадцать один — три. Меня зовут Аслан.
Аслан — в переводе лев. Видимо, чеченец. Хорошее имя.
— Наше посольство. Защищенная пулеметная точка на входе, снайпер на крыше. Здание занято террористами, проникнуть не удалось. Итальянское, римское посольство — чисто.
— Здесь, в посольстве — заложники, одного я видел на балконе,— начал свой рассказ Аслан,— бронетранспортер, на крыше — снайперская точка. Еще один бронетранспортер стоит на точке три, прикрывается домами, там же — расчеты ПЗРК, я видел один. Еще одна точка — какой-то дом, я отметил на карте. Трехэтажный, это что-то типа штаба. Там два БТР, если ли заложники — не знаю, но туда не пускают. Улица дальше — чисто.
— Добро. Что с потерями?
— Двое не добрались. Обстоятельств не знаем.
— Мы добирались без попутчиков.
Вечером и Аслан и Араб — передадут данные, все что есть, подтверждая друг друга. Если же одному из них суждено погибнуть в ближайшие минуты — данные все равно будут переданы.
Мимо, неистово сигналя, пронеслась колонна машин с развернутым черным знаменем в головной, из пикапов одиночными палили в воздух.
— Удачи.
— И тебе, брат. Аллах с нами.
— Да, Аллах с нами.
Странно, но ощущение того, что рядом — свои взбодрило Араба. Он устал — и физически потому что добирались тяжело, и психологически, потому что его дернули с одной операции на другую, даже не дав реабилитироваться. Это только в синематографе люди каменные, в жизни же они — устают.
Поплутав по улицам, запоминая все, что видел, Араб выбрался туда, где они оставили машину. Сел за руль, завел — они сорвали замок чтобы можно было заводить без ключа — тронулся с места. На ходу — он контролировал, не прицепился ли к напарнику хвост — в машину запрыгнул Бес.
— Что?
— Норма. Две точки. Там наши есть.
— Куда сейчас?
— Куда-нибудь где можно бросить кости. До заката…
До заката… Светит солнце — но на этой земле света нет. На эту землю, словно в расплату за свершенные злодеяния — хотя какая тут расплата?! — опустилась ночь. Черная ночь террора…
Это было в Хамадане. Их забрасывали ночью, вертолетом через границу, у повстанцев не было ни сил, ни средств контролировать воздушное пространство. Всю ночь они бежали, бежали неторопливым размеренным бегом, ударяясь от точки выброски и сбрасывая с хвоста возможную погоню. К утру они вышли на окрестности Хамадана — крупного индустриального центра, столицы провинции — вилайята[23], как их здесь называли — и залегли в кустах, на обочине оросительного канала, чтобы немного отдохнуть, осмотреться и решить, что делать дальше.
