Александр Карпенко - Грань креста (дилогия)
Дорога на несколько метров была усыпана кубиками битого стекла. Один ботинок, через три-четыре метра — другой, ещё дальше — сломанной тряпичной куклой с вывернутой неестественно шеей — их обладатель. Под головой — алая лужица.
Поперёк дороги взрывом развернуло их малолитражку. Удар был страшен — он уничтожил всю переднюю часть автомобиля вплоть до самых сиденьев, оставив лишь днище, чудом держащееся на порванных колёсах. Капота, двигателя, приборного щитка и руля просто не существовало.
Ещё один труп болтался на скрученных лонжеронах рамы. Срезанная половина черепной коробки валялась на земле. В неё, как в чашу, стекало тягучее гнойно-жёлтое месиво мозга.
То, что осталось от задней части машины, было сплюснуто, зажав, как в тиски, находившихся на заднем сиденье. Остаток крыши, загнувшись, перекрыл возможность извлечь их со стороны отсутствующего передка. Оттуда слышен стон.
Мы подошли поближе. Живая женщина находилась внизу, на полу. Что с ней — понять невозможно. Нам видна была только смятая каштановая коса. Над ней громоздилось тело старухи с полуоторванными руками, обильно присыпанное — мне сначала показалось, что сахарной пудрой — мельчайшими осколками стекла. Увенчивала пирамиду мёртвая овчарка. Её открытый, отливающий тусклой рыбьей чешуёй глаз взирал на меня с немым укором. По всему выходило, что их настиг снаряд танка, предназначавшийся нам.
Люси не упустила случая уколоть меня:
— Ну что, сигаретку с фильтра прикурим или пилочку поищем?
— Задача… Ведь не вынуть её, однако. Кузов резать нужно.
— Чем? Зубами грызть?
— Грызун здесь не я, а ты. Тебе и знать лучше. Позвонить, чтоб подмогу прислали?
— А где ты находишься?
— Чёрт его знает…
Задача, похоже, становилась неразрешимой. Или съездить в посёлок, поискать инструмент по металлу? На худой конец, пару грузовиков — растянуть кузов. Там пока найдёшь, пока обратно — беспокоиться не о ком будет.
— Что стоишь?
— Жду руководящих указаний.
— Ну, стой…
Послышалось урчание хорошо отрегулированного мощного двигателя, шорох шин по асфальту. Снова из ниоткуда возник и мягко встал рядом с нами великолепный, ослепительно снежный фургон со знакомой надписью на бортах и вертящимися на крыше проблесковыми маяками.
Дверцы его широко распахнулись, и оттуда выскочили подтянутые крепкие ребята в голубых комбинезонах.
— Добрый день, коллеги. Припухаете? Что тут у нас?
— Три трупа, в самом низу женщина жива. Осмотреть не смогли — не подлезешь.
— Не беда.
Повинуясь жесту старшего, один из медиков установил маленькую фырчащую машинку, оказавшуюся чем-то вроде портативного компрессора, и присоединил к ней шланг с механическими ножницами на конце. Захрустел металл кузова, легко поддаваясь усилиям инструмента. Другие члены бригады в это время уже приволокли жёсткие носилки, воротничок на случай травмы шейных позвонков, развернули ящик, приготовили шины. На крышке ящика в нужном порядке выстроились флаконы с растворами, капельницы, шприцы и бинты.
Ножницы на конце шланга сменил пневматический домкрат. Ещё пара минут и разрезанный кузов заскрипел, раскрываясь коробочкой. Мертвецы отнесены в сторонку и аккуратно уложены на траву. Под спину и шею пострадавшей подведён жёсткий ворот-подкладка, застёгнут на груди ремешками.
Больная подхвачена тремя парами сильных рук, бережно перемещена на носилки. Умело подогнана и наложена на сломанную ногу шина, одновременно установлена капельница. Носилки бесшумно скользнули внутрь фургона. За матовыми стёклами загорелся свет. Старший опустил видеокамеру, при помощи которой он документировал слаженные действия своей бригады.
— Счастливо, коллеги. Полицию на место происшествия мы вызовем сами, можете ехать.
Вся операция заняла от силы десять минут. Мы поблагодарили избавителей за помощь и уселись в свой побитый вездеход, ощущая себя нищими родственниками на купеческой свадьбе.
Я тихонько объехал роскошный реанимобиль слева и двинулся далее. Начальница взялась было комментировать:
— Умыли…
И вдруг больно, с размаху вцепилась мне зубами в мочку уха.
— Охренела?!!!
— Обернись!
В боковом зеркале медленно удалялся выручивший нас реанимобиль с нарисованным на капоте красным шестиконечным крестом…
Глава семнадцатая
Узнав, где мы находимся, и подрядив водителя из местных за довольно грабительскую сумму перегнать наш горемычный транспорт на базу, мы наконец-то сумели отзвониться. Голос диспетчера выражал недовольство:
— Пауль-Борис один-девять, слышу вас. Где столько шлялись? Записывайте…
Я, не слушая, бросил трубку на капот.
— Как поняли, один-девять?
— Мы не можем выполнять вызов.
— В чём дело?
— У нас человеческие жертвы.
— Кого убили? Полиция в курсе?
— Не мы. Нас.
— Не поняли вас, один-девять.
— Бригада неполная. Один убит.
— Врач?
— Нилыч.
Вскрик. Тишина. Только через пару минут всхлипнула не вовремя включённая рация.
— Зу… Предлагаемый маршрут…
Захлопнулась левая дверца. Молодой кудрявый парубок швырнул кепку на капот.
— Как поедем, господа? — Он обернулся в салон. — Эй, а это что? Я трупы возить не подряжался! Цену давали — перегнать машину, а такого уговора не было. И вообще, я не знаю, от чего он сдох. А ну, зараза какая… Э-э, ты чего, ты брось… — забормотал, увидев наши глаза, затеребил дверную ручку, тщась вылезти.
Не успел. Мой удар вышвырнул его из кабины. Парень с трудом встал на ноги, шатаясь, зажал рукой разбитый в кровь рот.
— Да я что… Я ничего… — залепетал он растерянно, — так-то можно бы…
— Отдай деньги и убирайся! — прошипела Люси злобно.
Потрясённый ненавидящим выражением в её маленьких глазах, водитель дрожащими руками положил деньги на капот и поспешил исчезнуть. По-моему, он так и не понял, что случилось.
— Ничего, Шура, сами доедем как-нибудь. Ты потихонечку, полегонечку, и не переживай — всё у тебя получится.
Я перебрался на водительское место, отправил в окно чужую кепку и включил зажигание.
До станции добрались только к исходу дня, несмотря на небольшое (как выяснилось) расстояние. У меня никак не получалось развить сколько-нибудь сносную скорость. Только лишь стрелка начинала приближаться к сорока, машина в моих неумелых руках тут же принималась петлять от одной обочины к другой. Благо, что из-за включённых средь бела дня фар, габаритов и маяка полиция не обращала внимания на наши странные эволюции. В общем, наше перемещение в сторону Центра проистекало со скоростью погребального катафалка, каковым в настоящий момент мы и были.
Скрипя замученными сочленениями, вездеход полз на базу и замер посреди двора. Посадив мышку на плечо, я вывалился из кабины. Со всех сторон стекался народ. Кто-то выволок из машины носилки, поставил на скамейку, открыл лицо Нилыча. Коллеги окружили его. Огромная фигура старшего врача возвышалась в головах. Подходили всё новые и новые сотрудники. Многие, не стесняясь, плакали. Я опустился на землю, прислонился спиной к грязному колесу. Силы иссякли. Завод кончился.
Чьи-то ноги заслонили обзор. Человек присел рядом со мной на корточки и заглянул мне в лицо. Я узнал Роя.
— Досталось, братан? Не отвечай, вижу. На-ка, хлебни, — Он сунул мне в руку армейскую металлическую фляжку.
Я механически поднёс её ко рту и сделал большой глоток, надеясь глотнуть спирта или водки. Но это оказался просто холодный крепкий кофе с щепоткой соли. Рой закинул мою руку себе на плечо и помог встать.
Тело убитого водителя подняли на руки, медленно понесли ко входу в станцию. Толпа следовала за ним. В это время во двор влетела машина. Двое ребят весело выпрыгнули из неё, громко хлопнув дверцами. Автомобиль отправился в гараж, а парни, пересмеиваясь, подошли к толпе. Процессия привлекла их внимание. Будучи явно не в курсе происходящего, один из них поинтересовался у нас:
— Что там несут, коллеги?
— Груз двести, — бросил Рой.
Вчера я был слишком измотан, чтобы испытывать хоть какие-то чувства. А вот с момента, как проснулся, хожу смурной. Умом-то понимаю, что, останься я тогда с Нилычем, в лучшем случае стало бы одним покойником больше. В худшем же… Об этом даже думать не хочется. Понимать-то понимаю, а ощущение вины не проходит.
Я прячу глаза — мне кажется, что во взглядах коллег я читаю упрёк. Слоняюсь бестолково по станции, не зная, куда приткнуться. На пороге курилки возник Павел Юрьевич, поманил меня коричневым от никотина пальцем. Бреду, как на казнь.
Старший доктор шумно прихлебнул из своей колоссальной кружки, выпустил облако дыма и вынес приговор:
— Сегодня ты до работы не допускаешься.
