Алексей Живой - Империя: Удар в сердце
«Предпочитает общаться лично, – подумал Тарас, – если так, то это хорошо. Обойдемся без лишней крови. Надо же как-то налаживать сотрудничество».
Оставив за собой перевал, спартанцы зашагали вниз по тропе, что петляла меж отрогов, огибая скалу. Затем Тарасу послышался шум воды, и вскоре они действительно миновали бурную горную речку, через которую был переброшен ветхий мосток, где их поджидал еще один кордон из дюжины бойцов. Эти походили не столько на пиратов, сколько на подданных персидской империи, которых Тарас уже успел повидать. Вооружены они были не слишком хорошо, хотя и не плохо. Стеганые нагрудники, щиты и копья имелись. «И кого здесь только нет, – подумал Тарас, разглядывая бойцов Иксиона, взиравших на его воинство с валуна, откуда было проще простого забросать их копьями, – разношерстная армия».
К счастью, и во время переправы по утлому мосту в две жердочки ничего не случилось. Затем они оставили в стороне водопад, рождавший метров на десять пониже небольшое озерцо, и наконец вошли в долину, где взору Тараса предстала деревня. Вернее, один из военизированных лагерей Иксиона. Обнесенный частоколом, он тонул во мраке по краям, и лишь в центре его горел мощный костер.
«Странно, – подумал Гисандр, удивленный тем, что так долго пришлось добираться до лагеря, – прошлый раз мне казалось, что все гораздо ближе. Правда, сверху вообще все ближе кажется».
У ворот их поджидали человек пятьдесят до зубов вооруженных солдат, и на этот раз половина из них имели тот же вид, что и его пленники. Увидев своих собратьев, они недовольно заголосили. Но Тарас, не обращая внимания на их ропот, проследовал к центру деревни вслед за Лефкием, который привел его прямиком к большому очагу из камней, в котором горел костер. На очаге жарилась туша барана. Рядом, под навесом из листьев, на скамье сидел бородатый человек в доспехах. Его окружали пятеро солдат с копьями. Увидев прибывший отряд, он встал и, взявшись руками за широкий пояс, шагнул ближе к огню, словно давая прибывшим возможность рассмотреть себя.
Это был мужчина среднего роста, в широких плечах которого ощущалась недюжинная сила. Его торс укрывал нагрудник из медных пластин, на боку висел короткий меч, а на ногах имелись медные поножи, доходившие до высокой шнуровки сандалий. Он имел орлиный взгляд, но лицом был некрасив, а сломанный нос говорил о том, что его хозяину частенько приходилось участвовать в драках.
Вместо приветствия он впился взглядом, не сулившим ничего хорошего, в пленников Гисандра, которых его солдаты развязали по знаку командира, едва приблизившись к костру. На спартанцев, замерших чуть поодаль, он пока не обратил, казалось, никакого внимания.
– И вы позволили схватить себя? – вопросил он таким тоном, словно перед ним стояли «необстрелянные» подростки, а не опытные вояки, побывавшие во множестве передряг. – На моей территории? В моем порту? Вы не смогли защитить то, что я вам доверил? Да вы просто стадо баранов, а не воины!
«Это верно, – подумал Тарас, поймав себя на мысли, что победа над хвалеными пиратами досталась ему не так уж и трудно, – мастерство взяло верх над тупой яростью. Интересно, как он их накажет».
– На колени! – вдруг заорал Иксион, потеряв самообладание.
Все восемь головорезов покорно повалились на камни.
– Вы все отправитесь вслед за Лиозосом! – вновь крикнул он и, обернувшись к остальным бойцам, смотревшим во все глаза на него, добавил, выхватив меч: – Чтобы это стало хорошим уроком для всех.
Тарас и глазом не успел моргнуть, как Иксион отрубил голову ближнему пирату, которым оказался Андреас, а затем и второму, даже не сделавшему попытки избежать наказания. Но, когда почуявший запах крови Иксион, отделил третью голову от тела, остальные попытались вскочить и сбежать, поняв, что их участь решена и пощады не будет. Однако охрана вождя не дремала. Подскочившие воины быстро закололи безоружных пиратов.
– Уберите эту падаль, – приказал им Иксион, оттолкнув носком сандалии окровавленную голову Андреаса и вложив меч в ножны, – теперь мне нужно принять гостей.
И, словно только что заметил стоявших поодаль спартанцев, командир которых был ближе всех к нему, воздел руку в приветственном жесте.
– Мой барашек почти готов, – произнес он, усмехнувшись так, словно ничего особенного не случилось за это время, – я рад приветствовать посланцев великой Спарты. Подойди поближе, путник. Я готов разделить с тобой ужин.
По рядам его бойцов прошелестел приглушенный ропот при этих словах, – тела казненных еще не успели остыть, а кровь впитаться в каменистую землю, и виной тому были спартанцы, – но шум быстро затих. Иксион достаточно четко изъявил свою волю. Вопрос был закрыт, во всяком случае пока.
– Меня зовут Гисандр. Прости, что мне пришлось убить Лиозоса, – проговорил Тарас, делая несколько шагов к очагу, над которым жарилась туша, источавшая аромат, который будил аппетит у всегда голодного спартанца, – я не хотел лишней крови, но он был слишком дерзок.
– Он доказал, что был бараном и потому попал на вертел, – пожал плечами Иксион, выражая безразличие, – такие солдаты мне не нужны.
И еще раз сделал пригласительный жест.
– Садись к очагу, Гисандр, и раздели со мной ужин. А твоих людей я прикажу разместить в соседней деревне и там же накормить. Она в двух шагах.
Тарас кивнул, но слегка напрягся. Не слишком-то он хотел сейчас оставаться посреди лагеря Иксиона совсем без охраны. Но требовать, чтобы остались все, было бы слишком. Он и так немного перегнул палку, сам начав убивать людей своего союзника еще до знакомства.
– Хорошо, – согласился Гисандр и добавил, указав на стоявших чуть особняком от основного строя, спецназовцев: – Только вот эти пусть останутся. Они везде со мной, как и твоя охрана.
Иксион усмехнулся, но спорить не стал. У него охранников было меньше, чем у Тараса. И его верные солдаты, трое из которых имели с собой гастрафеты в мешках, остались стоять поблизости от очага. А Тарас отдал периекам приказ: разместившись на постой, прислать гонца с докладом. Затем присел на свободную скамью, окинул взглядом бойцов Иксиона, которые разбрелись по лагерю и его окрестностям, когда «шоу» закончилось, и, засунув руку под панцирь, вытащил оттуда заветный папирус. «Настало время для дипломатии», – подумал он, принимая одной рукой чашу вина, налитую лично Иксионом из кувшина, а другой протягивая ему письмо царского пифия.
Сев на скамью, Иксион сломал печать – личный знак Клеандра – и быстро пробежал письмо глазами. А Тарас тем временем, при свете костра и уже народившейся луны, осматривал лагерь, в котором находился. Вернее, то, что было ему видно. Ворота, сквозь которые они попали сюда, были метрах в ста. Когда спартанцы покинули место сбора, никто не стал закрывать их на ночь – хороший знак. Похоже, Иксион чувствовал себя здесь абсолютно спокойно и хотел продемонстрировать это своему спартанскому гостю.
Лагерь был обнесен частоколом, вдоль которого по специально сделанному помосту прохаживались караульные с мечами и копьями. Несколько пар на весь небольшой лагерь. Очаг, где они дожидались барашка, находился почти в центре, а за их спинами высилось несколько каменных домиков и пара длинных бараков. Оттуда вдруг раздался грубый мужской голос, а потом громкий женский смех, столь неожиданный в этом месте и в это время, что Гисандр даже вздрогнул. Похоже, в бараках размещался местный гарнизон, и вождь Иксион позволял ему развлекаться в свое удовольствие, если это не мешало службе. Никакого другого объяснения Тарас придумать не мог. Такой толпе мужиков в горах без женщин должно было быть совсем неуютно.
– Здесь сказано, чтобы я во всем… – Иксион поперхнулся, отпив немного вина, – помогал тебе.
Он поднял чащу вверх, а папирус швырнул в огонь. Тонкая плоска быстро превратилась в пепел. «Осторожен, – подумал при этом Тарас, – не хочет оставлять следов своей связи со Спартой. Да только поздно уже. Я тут, да и в порту „засветился“, а значит, уже не отвертеться».
– Ну что же, Гисандр, – ухмыльнулся Иксион во всю бороду. – Я помогу тебе во всем чем смогу.
От этой ухмылки Тарасу стало как-то не по себе. Иксион был явно расстроен письмом больше, чем хотел показать. Именно оно, а даже не смерть его людей, так взбесило местного вождя. «Видимо, своим появлением я нарушил его планы, – рискнул предположить Тарас, поглядывая на трещавшие под тушей сучья, которые подкладывали охранники Иксиона, бывшие одновременно его слугами, – надо будет поближе к нему приглядеться. Может, он уже видел себя единоличным хозяином острова и не надеялся, что мы приплывем за своими кораблями. А теперь ему еще потребуется мне „помогать“, а точнее, подчиняться. Кому это понравится».
– Но о делах позже, – произнес вождь, вновь поднимая кубок. – Клеандр пишет, ты хочешь подобрать команду для кораблей. Это разговор долгий. Давай сначала выпьем за встречу. Пусть Итака, родина великого Одиссея, станет тебе домом!
