Владимир Поселягин - Второй фронт
— Докладывайте, — хмуро приказал капитан, выпрыгивая из бронемашины. Настроение у него испортилось не просто так. Было видно, что русские снова ушли.
Вставший при появлении командира Кох стал докладывать:
— Герр гауптман! При преследовании противника мы загнали их на эти склады. После окружения начали штурм, однако ни одного из русских обнаружено не было, хотя было выставлено более десятка наблюдателей, которые, кстати, ничего не заметили. Сейчас солдаты обследуют пепелище на предмет следов, возможных ходов или дверей в бункер. Один из солдат видел что-то непонятное, вроде полупрозрачной материи в форме овала, но кроме него больше никто ничего подобного не заметил, так что…
— А майор?
— Вышел к нам пару минут назад. Опросить не успели.
— Ясно. Выставите посты на три километра в зоне поиска. А пока допросим майора Зорге.
Однако майор ничего им рассказать не смог, кроме того что из основной группы его забрали с собой пограничники. Оглушили и спрятали в какой-то яме. Когда очнулся, вышел на эту поляну.
Когда Леманн опрашивал майора, тот как раз охарактеризовывал неизвестную группу, к нему обратился радист:
— Герр гауптман! Вас командир батальона.
Через десять минут подразделение капитана Леманна покинуло пепелище. Приказ командования гласил: преследование прекратить, заняться своими прямыми обязанностями, охраной дорог.
Заброшенная база «Алексеевское 2011».
9 июля по миру Александра.
11 июля по миру СССР. 16 часов 17 минут.
Ворота ангара были распахнуты настежь. Даже боковая дверца и та была открыта. Выставив во все стороны стволы, мы прислушивались.
— Никого, — чуть слышно прошептал Костин.
— Вы в мире высоких технологий. Более чем уверен, о нас уже знают, поэтому ноги в руки и бегом отсюда.
Пока бойцы подготавливались к марш-броску, я быстро осмотрелся.
— Теперь понятно, почему тут никого нет. Арка отсутствует, — пояснил я Але.
— Думаешь, они приняли ее за портал?
И действительно, ажурная конструкция арки, используемая как прикрытие, отсутствовала. Ее можно было принять за один из элементов портала, видимо, идея наших умников сработала.
— Уходим? — поинтересовался Лобанов, стоящий у ворот.
Однако далеко мы уйти не успели. Теперь мне было понятно отсутствие охраны — все-таки такой объект — и открытые ворота.
Ответ был прост, наблюдатели сидели в километре, а то и больше, наблюдая за нами через ворота. Дальше понятно, они просто выслали группу спецназа на перехват.
— …и тут майор говорит: Еще раз услышу про твоего хуева деда, пинком вышибу с работы. Прям так и заявил.
— Зря он так сказал, — хмыкнул молодой парень с огненно рыжей шевелюрой.
— Ага. Митька же контуженый, он с ходу вертушку сделал, пиндоса и снесло, — продолжил второй парень, в отличие от своего собеседника, брюнет.
— Придурок, — коротко прокомментировал рыжий, мельком глянув на экраны мониторов.
Их смена длилась уже второй час, еще четыре, и можно по бабам, а они в Алексеевске такие-е-е.
— Ага. Не надо было при Митьке так про его деда говорить, сам знаешь, дед полный кавалер орденов Славы, да еще в эту новую фракцию вступил.
— Там ща все ветераны, — кивнул рыжий.
— Пусть теперь за свои слова челюсть восстанавливает. Перелом в четырех местах. Говорят, в госпиталь не лег. У него какое-то дело на расследовании — денежное, понятно. Вот и суетится. А то без него развалят, и гешефт не он получит. Деньги уж больно любит.
— А Митьке теперь что? Это же ка-азел, не отстанет.
— Вышибли. Сам знаешь, какие у этого пидора рычаги.
— Знаю. Ладно хоть по статье не… Тревога! — Вскочив, рыжий, шустро застучал по клавиатуре и стал ковыряться в аппаратуре, что-то пересоединяя. Выведя одну из камер на большой монитор, он ткнул пальцем в экран и довольно сказал: — Я же говорил, что арка эта для вида.
— Вижу. Следи за ними, я звоню, — подняв трубку спутникового телефона, приказал брюнет.
— Угу… О, все вышли, — прибавив громкость динамиков, пробормотал рыжий наблюдатель, не сводя взгляда с монитора.
— Товарищ полковник? Портал сработал. Так точно… Есть… Восемнадцать человек… Двое на носилках. Все вооружены… даже пулемет есть. Один в советской форме… нет двое, еще один на носилках. Да, их старший подходит под описание. Фото? Да, полное совпадение. Есть! Будет сделано.
— Ну что там? — поинтересовался рыжий, как только напарник положил трубку.
— Сейчас будут. Нашим когда будем звонить?
— На хрен? Микрофоны я отключил, то есть включил запись нашего прошлого дежурства. Пока прочухают…
— Ага, хорошо. Кстати, а куда это наши поднадзорные направляются?
— Похоже, свинтить хотят. С ранеными у них хрен что выйдет. Там сигналки везде, на главный пульт все идет… Смотри, этот точно наш, мобила в руках.
— Надо полковнику звонить, пусть перехватят. А то в самом деле еще на один из наших постов наткнутся. Куда они пошли?
— Между восьмым и девятым постами.
— Угу… Товарищ полковник? Это снова мы…
Заброшенная база «Алексеевское-2011»,
то же время.
Мы успели углубиться в лес метров на двести — до другой опушки оставалось примерно столько же, как зазвонил мой телефон. Я его включил при первой возможности, но все абоненты, которым пытался звонить, были отключены или находились вне зоны доступа. Мельком взглянув на экран, сразу же ответил:
— Да?
— Вас сейчас будут брать! Сопротивление не оказывайте! Работают федералы. Телефон и симку уничтожьте! — прозвучал знакомый голос.
— Понял! — несколько ошарашенно пробормотал я, застыв на миг, но почти тут же встряхнулся и стал судорожно разбирать телефон.
— Кто это? — тихо спросила Аля.
— Коротич.
Подошедший Лобанов тоже вопросительно посмотрел на меня.
— Нас сейчас брать будут. Спецназ ФСБ. Осназ госбезопасности по-вашему. Приказ не сопротивляться. Зажигалку дайте…
Дымя пластмассой, горели симка и плата телефона, бойцы шустро закопали улику. После чего мы быстрым шагом, как будто ничего не подозревая, потопали вперед. Была видна противоположная опушка, когда нас повязали.
Как нас скрутили, я сразу не понял, слишком неожиданно все произошло. Рядом вдруг взорвался ком травы и листьев и оттуда выскочило лохматое чудо. Потом круговерть из деревьев, неба и земли, и я лежу на земле, уткнувшись носом в прелую листву, и рычу от боли в заломленной руке. Один за другим раздались визг Али, мат бойцов капитана, великосветская ругань офицеров и чей-то крик:
— Не подходи! Граната! Рванет!
— Спокойно, боец, спокойно. Мы свои, — послышался чей-то успокаивающий голос.
— Свои?! Свои?! Да пока мы там с фашистами воюем, вы, выродки, всю память попрали!
— Карасев, не дури, — крикнул Лобанов. — Вставь чеку на место!
«Точно, Карасев, конопатый такой, то-то мне голос показался знакомым. М-да, зря я им все-таки про политическую обстановку рассказал… хотя туго бы им пришлось без этого краткого эпизода!»
— Парень, спокойно, послушай своего командира. Мы свои, — продолжал увещевать тот же голос.
Жаль посмотреть, что там происходит, я не мог, с этой стороны как раз упиралось в землю колено бойца. Второе было у меня на спине, так что я продолжал лежать без движения, тщательно прислушиваясь.
— Свои бы просто подошли и представились. А вы, твари, только из-за угла и можете, как с врагами! — продолжал говорить срывающимся голосом Карасев.
— Послушай, солдат…
— Я красноармеец, сволочь златопогонная.
Теперь даже я понимал, что Карасев натурально нарывался.
— Ты слова-то попридержи. Мы тоже русские, — послышался чей-то бас чуть правее от меня.
— Лейтенант, молчать, — прошипел переговорщик.
— Русские? — как-то судорожно хмыкнул Карасев. — А я советский человек. Нет между нами ничего общего.
— Боец, мы сейчас идем к нам. Там вас ждут горячая еда и медицинская помощь.
— Как немцы. Нам один пограничник, бежавший из плена, попался, он похожее рассказывал, когда их группу окружили. А потом в плен попал.
— Боец… красноармеец, пойми, мы не враги тебе. Если граната взорвется, пострадаем не только мы, но и твои товарищи… Лейтенант, НЕТ!!!
Что там произошло дальше, я толком не слышал. Что-то хрустело, перекрываемое густым матом. Потом едва слышно зашипело и крик:
— Бойся!
Через секунду взрыв, и спецназовца на моей спине снесло в сторону. Тряся головой, я попытался приподняться, как почти сразу на грани слышимости, сквозь звон в ушах, услышал:
— Куда?
Последующий удар по почкам и завершающий по голове были последними в моем сознании. Через секунду все померкло.
