Александр Мазин - Вождь викингов
Девственница — товар штучный. Уж не знаю почему, но на Востоке, я слыхал, за девственниц втрое против попользованных дают.
— Девственницу Гримару с Иваровыми хирдманами отдадим.
Викинги — люди практичные. Понижать стоимость товара не станут. В целости доплывет девушка.
— Остальные — мне.
— Вот это правильно! — не удержался Уилл Кошачий Глаз.
— Ты не понял, — ласково проговорил я. — Не вам, а мне.
И огонь в глазах англичанина погас.
— Что, — спросил я, — такие красавицы?
— Нет, но бабы же…
Понятно. Имеет место быть сексуальный голод. Ничего, потерпит.
— Ремесленников я тоже забираю себе, — сказал я. — А тех, кто назвался воинами, ко мне приведи.
Привели. Выглядели воины… ммм неопрятно. Много волос на голове и еще больше вшей.
Настоящего викинга, само собой, вошью не испугаешь, потому мне приходилось принимать специальные меры, чтобы лишить кровососов новой кормушки. Дома — проще. Дома помыться можно и одежду обработать. На корабле — хуже.
— Снимите с них колодки.
Сняли.
— Плавать умеете?
Оба кивнули.
— Прыгайте в воду.
Вокруг уже собрались зрители. В основном недоросли. Серьезные люди сортировали и оценивали добычу.
Вот это правильно. Оба, не раздумывая, сиганули в воду. Дисциплина на уровне. А вот плавание… В среде молодежи раздалось гнусное хихиканье. Для датчан это не плавание, а так… купание.
Скинули им веревку. Вылезли. Трясутся. Водичка холодная. Ничего, не зима. Согреются.
— Руки покажите!
Предъявили. У обоих мозоли непонятные. Такие и от плуга бывают. И предплечья хилые. Хотя это, возможно, от недоедания. Парни вообще тощие. Кожа да кости. Что радует — молодые. Лет по двадцать пять, а с поправкой на состояние, может, и меньше. Младший — рыжий, старший… ну, скажем, желтый.
Одному оказалось двадцать два, другому двадцать три. Строго говоря, возраст для местных воинов — изрядный. Вон четырнадцатилетний Вихорёк — уже дренг.
— Что умеете? Лук, меч, копье?
— Всё! — гордо ответил младший.
Проверять, как фехтуют, сейчас бессмысленно. Задохлики. Но я все же проверю. Если по первому испытанию пройдут.
— Дикон! Принеси лук и пару стрел, каких не жалко.
Получил требуемое и отдал младшему.
— Видишь птичка на волне качается? — показал я. — Сбей ее.
Расстояние до птицы плевое. Метров тридцать. Но, учитывая состояние стрелка, тетиву он натянет хорошо если до половины.
Тут я ошибся. Рыжий отработал на отлично. Натянул как следует. И выстрелил недурно. Только перья полетели.
— Каппи, бегом в трюм! Учебные мечи нам!
На мечах Рыжий себя не показал. Стойка кривая, передвижения… Назвать это передвижениями язык не повернется. Удары — еще хуже. Но понятно, что не врал. Учили его. А что хреновые учителя оказались, так это не его вина.
— Зовут как?
— Уилл.
— Один Уилл у меня уже есть. Ты будешь Уилл… — На ум пришло слово «колодник», но это было бы жестоко. — Уилл Ржавый. Войдешь в хирд без права на долю. Проверю тебя.
— А если не подойду? — осторожно поинтересовался новоиспеченный кандидат.
— Высажу на берег. Там, где люди живут. Нож дам, — расщедрился я. — Чтоб видели, что ты — свободный человек.
— Лучше бы копье… — попросил Ржавый.
— Ты, бычий хрен, не о том думай, как штаны не потерять, а о том, как хирдманом стать! — не выдержав, вмешался тезка, Уилл Кошачий Глаз.
Отлично. Инициатива наказуема.
— Берешь парня под свою опеку, — сказал я ему. — Объяснишь, что да как, не то сглупит, и прибьет его кто-нибудь из Иваровых. Так, теперь ты! — Я сунул лук второму колоднику. Блин, что это его так трясет? Вроде бы настолько замерзнуть не должен.
— Подбей-ка мне… — Я задумался, выискивая подходящую цель. Других чаек поблизости не наблюдалось.
Искать не пришлось. Англичанин рухнул на колени, ткнулся мокрой шевелюрой мне в сапоги:
— Прости меня, господин! Не воин я! Не убивай!
Я отступил брезгливо:
— Поднимите его.
— Жил-то чем? — спросил я, когда вруна привели в вертикальное положение.
— Конюхом был у тана.
Надо бы ему с десяток горячих выписать, да, боюсь, от порки он совсем развалится.
— Ладно, на первый раз прощаю, — милостиво произнес я. — А на второй… Скоро ты увидишь, как у нас наказывают.
Пусть развлечения Гуннара Морского Кота с раненым ярлом хоть какую-то пользу принесут. А Гуннар все же со всех сторон неправ. Ему бы ярла не трогать. Дать тому возможность медленно сгнить заживо от гангрены в брюхе. Вот это была бы месть.
— Этого я тоже беру себе, — распорядился я. Конюх пригодится. Так, а кто у нас тут в рабах разбирается и делом не занят… — Ове, — попросил я. — Можешь от руля отойти?
— Конечно.
Верно. Глупый вопрос. До берега — полмили. Ветер слабенький и тот — с суши.
— Глянь на рабов. Дик тебе покажет, каких я себе беру, а из остальных выбери получше — для нас, а десяток похуже оставь для Гримара с Иваровыми.
— Охотно, хёвдинг!
— Дик, — сказал я по-английски. — Насчет знающих ремесло — помалкивай. И Кошачьего Глаза предупреди. Говори так: этих выбрал хёвдинг, а почему — его дело.
— Я понял, вождь.
Хорошо, что английский знаем только мы трое и смысл наших диалогов от остальных скрыт. На ремесленников ценник может быть существенно выше, чем на пахарей. А так на общих основаниях пойдут. Хотя это еще проверить надо, какие они ремесленники. Вдруг — как тот конюх-воитель…
Добычи оказалось много, и самой разной. Тут тебе и шерсть, и утварь серебряная, и медь, и даже запас оленьей кости. Были и деньги. В пересчете на наши — примерно сотня марок. Негусто на такую прорву народа. Зато до фига осталось оружия. Причем сравнительно неплохого. С нашим, конечно, не сравнится, но и не фуфайки с кое-как нашитыми полосками.
Это хорошо. Оружие на Сёлунде — в цене. Много было луков, хороших, длинных. И стрел изрядный запас. Знал бы — не заставлял бы молодых стрелы с их трупов вырезать. Луки, надо полагать, английские, но всё же странно, почему нореги их практически не использовали? Может, потому, что нореги? Им сподручнее — копьем…
Делил Ове Толстый. Все подсчитал скрупулезно, включая рабов, перевел в рыночную стоимость и предоставил мне право выбора. Я проявил скромность: взял пару чаш серебряных, что вместе тянули граммов на шестьсот, два хороших меча и связку оленьих рогов. Раз у меня в обойме резчики, пусть делом занимаются, пока мы в плавании. Рабы тоже пошли в зачет, так что свои десять долей я почти покрыл. Осталось где-то три марки, которые я взял деньгами.
Затем Гримар меня удивил: взял лежащие отдельно четыре золотых браслета Вигмарра-ярла и торжественно вручил: два — мне, два — положил рядом с беспамятным Медвежонком.
— От всех нас, — заявил он. — Если бы не вы, нореги бы одолели.
Что ж, справедливо. Мы вдвоем, в совокупности, приговорили десятка полтора.
Долю Медвежонка я поручил взять Ове. Потом выбирал сам Ове, затем — Гримар… По старшинству, в общем.
— И где вы все это набрали? — поинтересовался я у Лейфа Весельчака, с грустью наблюдавшего за тем, как делят добытую при его непосредственном участии добычу.
— Да везде, — махнул рукой опечаленный норег.
— Первый поход?
— Третий. Но раньше — Скоген Лифер, «плотный туман».
Я уже знал, что нореги так называют Ирландию. Ирландия нас не интересует, а вот лишний специалист по Англии нам не помешает. Что-то я не очень доверяю моему пузану. Хотя у меня теперь целая куча специалистов. Это ведь земледельцы дальше своей деревни ничего не знают. Разве что — ближайшую ярмарку. А ремесленники — народ более подвижный. Монаха бы поймать. Странствующего. Впрочем, будет необходимость — поймаем.
«Стоп! — сказал я себе. — Неужели ты твердо решил идти с Иваром Бескостным?»
И сам себе ответил: а куда я денусь?
Хотя, положа руку на сердце, пойду я не против собственного желания. Хочется мне. Азарт. Приключение. Знаю, что Ивар будет резать всех подряд. Так он и без меня будет резать, а так я хоть спасу кого-нибудь…
Так я пытался оправдаться перед самим собой, но совесть всё равно ныла. Помнилась Франция…
Глава пятнадцатая
Сон и реальность
Мой Белый Волк пришел ко мне еще раз. Во сне. На этот раз он был не один, а с Волчицей, такой же белой и почти такой же огромной, как и он. И такой же красивой.
Я не был волком. Я был человеком, но не собой — большим и мускулистым, в меховых штанах шерстью внутрь и мягких поршнях[28], голый до пояса, с ножом из сверкающего черного камня.
Мы охотились. Волчица нашла следы оленя. Белый Волк заглянул мне в глаза, и я увидел в них, что мы будем делать дальше и какова моя роль.
Потом мы побежали. Это было здорово. Бежать по следу оленя, чувствовать собственную силу, азарт погони…
