Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 7 (СИ) - Март Артём

Потом паренек, которому не было, видимо, и двадцати пяти, внимательно осмотрел Волкова. Старик понял, что имеет дело с новомодным спортсменом вышибалой. Такие часто прибивались к бандгруппировкам и стояли на входах в подобные заведения, обеспечивая нелегальную охрану.

Решив, видимо, что Волков — приличный человек, спортсмен отступил. Прилипнув к стене, снова заскучал.

— Я ищу тут Кузю, — пробурчал Волков имя, а может быть позывной информатора.

Точно старик не знал. Знал только, что спросить нужно именно Кузю.

— Чего? — Спросил молодой спортсмен неподходящим ему, низковатым голосом.

— Мне нужен Кузя.

— Не знаю я никакого Кузю. Дед, ты заходить будешь? Если нет, так иди, куда шел.

Волков не ответил, только огляделся по сторонам. По инструкции встреча должна была состояться именно у входа, а не внутри.

Старик уже было собирался все же зайти в кабак, но услышал зычный женский голос:

— Ты заколебал, алкаш старый! Снова нажрался⁈

Он бы не обратил никакого внимания на крик женщины, если бы не услышал ее следующую реплику:

— Кузьмич! Кузя! Ану, подымайся! Нечего у меня под двором лежать, собаку дразнить!

Волков нахмурился, всмотрелся в полутьму. В почти черной тени возвышающегося моста он рассмотрел тучный силуэт женщины, и другой, будто бы приплюснутый, у ее ног. Волков догадался, что пьянчуга не дошел под мост, примостился прямо тут, у кого-то под двором. А еще он догадался о том, что ему совершенно не понравилось.

Волков подумал, что, кажется, нашел своего информатора. И на миг ему захотелось, чтобы старик он ошибся в выводах. К сожалению, а может быть и к счастью, Волков редко ошибался.

Он торопливо зашагал к бабе, упорно пинавшей улегшегося под забор пьяницу.

— Добрый вечер, — обратился он к женщине.

Та испугалась, расширила глаза на полном, щекастом лице.

— З-здрасте, — ответила она.

Волков опустил взгляд на пьяницу, валявшегося под забором.

— Это Кузя? — Спросил он.

— К-кузя.

— М-да… — КГБшник вздохнул.

Потом опустился к пьянчуге.

— Э! — Волков ткнул его пальцем в плечо.

Кузя пошевелился, замычал и отмахнулся.

— Ваш знакомый? — Поднял КГБшник глаза на женщину.

— Ну… Ну да… А вы, собственно, кто?

— Родственник его. Где он живет, покажите?

— Вон там, — растерявшаяся женщина указала рукой дальше по улице. — Третий дом с конца. Ржавый забор. Мимо не пройдете.

— М-да… — Повторил волков и схватил Кузю за одежду, — ну пойдем, Кузя.

С этими словами он заставил пьяницу подняться.

Открыв глаза, я сразу почувствовал боль. Саднила стянутая струпом кожа на брови. Однако болела не только она. Вся левая часть лица неприятно ныла, тупая боль пульсировала в груди. Когда я попытался пошевелиться, там остро кольнуло. Я вспомнил, что какой-то здоровяк сломал мне ребра.

Вместе с попыткой двинуться, пришло еще одно неприятное чувство: онемевшие, стянутые руки и торс. Я почувствовал, что нахожусь в сидячем положении и туго привязан к чему-то.

Свет единственной лампочки, хоть и был тускловатым, неприятно щипал глаза. Я оказался в пустой комнате какой-то квартиры. Был тут шкаф, сервант и сложенный диван. На стене висел пыльный ковер. На нем — рог для питья и кавказский кинжал. На стенах висели выцветшие желтоватые обои в странном орнаменте.

Меня привязали к красному креслу с деревянными ножками. Лицом обратили к выходу. В соседней комнате, видать, в кухне, разговаривали.

Я попытался пошевелиться еще раз и только тогда заметил, что привязан к стулу веревкой. Руки же, лежащие на коленях, больно стянул электрический провод с розеткой, вырванный из какой-то бытовой техники.

Спустя минуту на входе показался тот самый здоровяк, который меня и вырубил.

— О, — сказал он, — очнулся. Шустро ты.

Появился и Нерон. Глянул на меня холодным взглядом. Оба переглянулись, и здоровяк вальяжно пошел ко мне. Взяв у стенки стул, он поставил его спинкой вперед, сел верхом.

— Ну здорово, Летов.

— Здоровей видали, — огрызнулся я.

Здоровяк хмыкнул.

— Я смотрю, ты не теряешь бодрости духа. Ну ничего. Мы это поправим. Если упрешься рогом, конечно.

— Ладно, давай закончим побыстрее, — вмешался Нерон. — Где компромат, Летов? Мы перерыли всю твою контору. Там его нету.

— Я знаю, — ухмыльнулся я.

— Ты смотри, какой умный, — цокнул языком здоровяк. — Я так понимаю, героя из себя строишь?

— А ты станешь строить из себя бандита? — Сказал я.

— Летов, — серьезно сказал Нерон. — Кончай вы#бываться. Говори, где компромат и где вы держите Фурсова. Тогда уйдешь отсюда живым.

— Странный ты, — я нахально улыбнулся. — ФСКшник, а брехать у тебя получается плохо.

Здоровяк рассмеялся. Потом сказал:

— Ты посмотри. Наш герой, видать, торопится помереть. Не торопись, Витя. Витя же?

Я не ответил на его вопрос, только исподлобья заглянул в глаза амбалу.

— Ну ничего, успеешь еще, — продолжил он. — Но сначала ты все нам расскажешь. Вася, принеси-ка мне мои инструменты.

Глава 15

— Какие инструменты? — Глуповато спросил Нерон.

Здоровяк глянул на него как на идиота.

— Вася, ты че, вчера родился?

Неронов непонимающе нахмурился, покачал головой, мол, не понял. Амбал вздохнул.

— Тапик мой приволоки. Он в сумке лежит, на кухне.

Ничего не ответивший Нерон только сделал недовольное лицо, а потом утопал в кухню.

— Ну сейчас смотри, — уставился на меня здоровяк, — ты нам, Летов, сейчас все расскажешь. Расскажешь, куда вы дели Фурсова. Расскажешь, где держите компромат. Ну а нет…

— Ты прижжешь мне током яйца, — буднично сказал я и пожал плечами.

— Догадливый. Этого у тебя не отнять.

На мгновение здоровяк заерзал на стуле, потер бедро над темным пятном засохшей крови. Видать, это ныла рана, которую я оставил борову складным ножом.

— Побаливает, а? — Кивнул я на его раненную ногу.

— М-да, кусаться ты умеешь, — ухмыльнулся тот и глянул в кухню. — Ну ни че. Ща Вася притащит наш, так сказать, аппарат, и у тебя тоже что-нибудь заболит.

Вопреки ожиданиям здоровяка, Вася аппарат не тащил. Между нами с похитителем даже возникла неловкая пауза. Когда она затянулась, здоровяк не выдержал:

— Ну че ты там копошишься⁈ — Зло крикнул он и встал со стула.

— Да чего-то не найду я твой тапик, — немного виновато проговорил Нерон из кухни.

— Извиняюсь, — глянул на меня амбал. — Незадача вышла. Айн момент.

Гигант тоже вышел из комнаты, оставив меня одного. Я стал судорожно соображать, как выкрутится из ситуации. Пошевелил плечами, в надежде найти слабое место в моих путах. Как я и ожидал, связали меня на совесть. То же самое касалось и рук. Шнур крепко стянул запястья. Он сильно врезался в кожу и больно ее саднил.

Тогда я попытался пошевелить кресло. Оно оказалось крепким и с довольно низким центром тяжести. Так что я не смог как-то его опрокинуть. Выбраться самостоятельно, казалось, почти невозможно. Однако я буду не я, если позволю этим ублюдкам себя допрашивать, а тем более пытать. Нужно было быстро соображать, что же делать.

— Ну че, я буду в твоих шмотках, что ли, рыться? — Недовольно спросил Нерон, когда оба ФСКшника возвращались из кухни. — Ты свой телефон засунул на самое дно.

— А ты че, брезгуешь? — Ответил бычьим голосом здоровяк.

— Слушай, Учитель, — вздохнул Нерон. — Давай, вот, мы еще с тобой сраться станем. Нам о работе думать надо, а не друг с другом ругань разводить.

— Ну так и думай о работе, а не о том, что ты роешься в моих трусах!

На это Нерон ничего не ответил здоровяку, которого назвал Учителем. Вряд ли он имел в виду, что амбал — это какой-то там его учитель. Видимо, такой уж у этого верзилы был позывной.

В зал они вошли, вооруженные небольшим тёмно-коричневым чемоданчиком, который Учитель нес ремнем повесив на плечо. В руке у него, вдобавок, болтался маток провода.