Студент 3 (СИ) - Советский Всеволод

Квартира двадцать семь — второй подъезд, второй этаж, расклад несложный. Поднялись, позвонили. Дверь открылась.

— Здравствуйте! — бойко отрекомендовался Витек. — Мы от Кости… то есть, Константина.

Хозяйка самую малость помедлила.

— В курсе, — наконец, скупо обронила она. — А почему вас двое?

— Так надежнее, — сказал я. — Дело-то серьезное. На цену не влияет, если речь об этом.

— Про волка речь, и волк навстречь… — странно выразилась мадам. — Входите.

И она щелкнула коридорным выключателем.

Еще на дверном пограничье я успел просечь, что Зинаида Дмитриевна — статная, осанистая дама, не то, чтобы красавица, но заметная. Метресса. Дано ей от природы быть такой вот видной! Зачем ей «секс-ракета»?.. Ну, пути Господни неисповедимы. К тому же интуиция мне просигналила, что она не замужем и, скорее всего, не смогла ужиться ни с одним мужиком. Сразу читалось в ней нечто властное, решительное.

Кто она, кем работает?.. Интерьер выдавал солидный советский достаток, но рядовая хрущевка-двушка?.. У Гриши, кстати, была трешка. У автослесаря! Впрочем, это еще не показатель. Многие дельцы, фарцовщики, цеховики той эпохи вели жизнь в духе подпольного миллионера Корейко из «Золотого теленка» — не так буквально, может быть, но в этом векторе. Нет, были среди этой публики и те, кто жил разухабисто, на размах, понимая счастье как кабацкое «гуляй, душа», но у этих карьеры довольно скоро заканчивались в кабинетах следователей ОБХСС… Словом, дедукция моя привела к выводу: хозяйка, занимая сравнительно скромный пост в сфере торговли-снабжения, преуспевает где-то в тени и чрезвычайно неудачлива в личной жизни.

Пригласив нас в коридор, она, однако, не впустила дальше. Взглянула выжидательно:

— Ну?

Витек суетливо вынул знакомую мне коробочку, оттуда пакетик со снадобьем:

— Вот!

И довольно толково поведал о дозировке и технологии приема препарата — разные варианты этого дела. Можно так, можно сяк, и еще вот этак… Действие почти мгновенное — приход исчисляется минутами.

Зинаида Дмитриевна слушала это все со столь равнодушным видом, что меня взяло сомнение уже с другой стороны: уж больно она деревянная, как с ней сыграет препарат?.. Вопрос этот был чисто абстрактный, он не мог не возникнуть из наблюдений, но в принципе меня не интересовал. То ли вся перевернется, то ли истуканом останется…

— Ладно, — сказала она без эмоций. — Сто пятьдесят?

— Да, — скромно ответил Витька.

Молодец. Произнес это с особым веским достоинством.

И не успел я поздравить себя с тем, что здесь все прошло гладко, как «метресса» обрушила на наши головы информационный метеорит:

— Так. А кто из вас пойдет исполнителем?

И остановила взгляд на мне. И этот взгляд изменился.

Витек удивленно заморгал, а я вмиг все понял.

— Простите, — промолвил очень вежливо, — договором не предусмотрено. Тарифом тоже.

— Это понятно, — она неотрывно смотрела на меня. — За особую плату.

Мой голос тоже изменился. Стал жестким. Но речь осталась безупречно корректной.

— Все вопросы такого рода к коллеге, — я кивнул на Витьку. — Пусть он решает сам. Я лишь сопровождающий.

— А у меня вопрос к тебе, — сказала она ровно.

— Тогда ответ — нет.

Меня сильно царапнуло это «к тебе». Кто на брудершафт наливал⁈

— Пятьдесят рублей, — спокойно прозвучало деловое предложение.

— Хоть тысячу. Нет. Виктор, вы тут решайте, а я тебя в подъезде подожду. Как решите, скажешь.

До Витьки вроде бы начало доходить, в какую сторону повернуло толковище. Он приоткрыл было рот, намереваясь нечто сказать, но я прервал:

— Давай. Я жду.

И вышел, плотно прикрыв дверь.

Не знаю и знать не хочу, о чем там говорили, но минут через пять Витька вышел со смущенной, перевернутой физиономией.

— Э-э… — невнятно начал он.

— Э — Виктор, почти последняя буква алфавита, — сказал я со сдержанным юмором. — Ближе к сути.

— Ну, суть такая… предложено поучаствовать в эксперименте…

— В качестве полового партнера. Понятно.

— Ну, Базилевс… — он поморщился, все это было ему не очень приятно.

— Да ладно, что такого! Наука требует жертв. И сколько?

— Четвертной, — он сразу понял, о чем речь.

Ага. Стало быть расценили в два раза дешевле, чем меня. Ладно, что есть, то есть.

— Так что ж? Семьдесят в день заработал!

Заметно было, как ему потеплело от этого факта, хотя от процедуры заработка его еще коробило.

— Деньги не пахнут! — постарался он приободриться. И торопливо попросил, чтобы я его «прикрыл» в общаге, и чтобы Татьяна не узнала.

— Сделаю, — кивнул я. — Легенда такая: ты поехал к родственникам. А уж родственников этих сам придумай.

— Да и придумывать не надо, — обрадовался он. — Есть! Правда, не больно близкие… Двоюродная сестра отца. Хорошая тетка, кстати!

— Тем лучше. Вить!

— Да?

— Ты смотри… — произнес я особенным тоном. — Наверняка будет соблазн попробовать эту дрянь. Она, — кивок на дверь, — может предложить, сдается мне. Ты понял?

— Да ну! Ты чо, Базилевс⁈ — горячо запротестовал Витек. — Я что, недоумок какой-то⁈

— Тут и на умника может быть проруха.

— Не, даже не думай! Не бойся, все под контролем!.. Ладно, побежал я. Завтра к первой паре, как штык!

И шмыгнул в дверь.

Я пошел вниз, не очень весело думая, что Витька уж слишком энергично отнекивался от препарата. Большое искушение!

Подступал вечер, веял легкой прохладой. Осень в этом году выдалась ясная, теплая, не сентябрь, а сказка золота и синевы. Облетающие листья уже начинали устилать мостовые, и мне вдруг захотелось, чтобы так и было, чтобы не кончался этот чудный золотистый свет, чтобы время шло, не меняя времена… А за Витьку мне было все-таки тревожно.

С такими душевными элегиями я и вернулся в общагу.

Толик с Романом почти в прямом смысле «грызли гранит науки»: бились над какой-то из задачек в учебнике физики Ландсберга. Научная дискуссия велась, само собой, с привлечением нецензурной и инвективной лексики.

— Да, б… Толян! — кипел Роман, — ты что, не видишь, тут центробежная сила работать будет. Смотри, куда вектор пойдет!

Анатолий ожесточенно скреб затылок:

— Так-то оно так…

Мое появление их обрадовало:

— О, Васек! А ну-ка, подмогни, мозги у тебя молодые, школу помнят…

Я посмотрел задачу, быстро напал на путь решения.

— Ребят, смотри. Мне кажется, вот так надо…

И ответ нашелся.

Толик радовался как дитя:

— Ну! Ну! Что я говорил⁈

— Что ты говорил? — сердито возражал Роман. — Ты все подряд варианты предлагал, а какой из них правильный⁈ Ну да, один какой-то оказался. Ты, что ли, это определил?..

Так они побалаболили какое-то время, потом вспомнили, что надо бы поужинать.

— Кстати! — вскинул на меня взгляд Толик. — А где Витек-то наш?

— В отлучке, — сказал я. — До утра.

Рабфаковцы дружно загоготали:

— Нет, Ромка, ты видал⁈ Вот молодежь пошла! Нам, старым веникам, за ними не угнаться!..

— Акселерация! — вторил приятелю Роман. — Раннее созревание!..

— Мимо цели, дорогие коллеги, — ухмыльнулся я. — Ошибка в рассуждениях.

И я объяснил, что наш сосед Ушаков отправился с ночевкой к родственникам.

— Знаем таких родственников, — не унимался Роман, — с рабочей дыркой!

— Строго говоря, с двумя, — подлил остроумия и Толик, — вторая резервная…

— Если уж совсем строго говорить, — не уступил в искрометности Роман, — то эту надо использовать только для подачи звуковых сигналов…

Примерно такой же утонченный юмор сопровождал ужин, после чего ребята посмотрели телек, а я полежал с книжкой. Федора Михалыча под бормотание экрана я трогать не стал, взял переводную книжку современного эстонского автора с почти непроизносимой фамилией, где речь шла о современной жизни. И что же? Неожиданно оказалось неплохо, интересно — не знаю уж, заслуга в этом автора, переводчика… а скорее всего, обоих сразу.