Столичный доктор. Том V (СИ) - Вязовский Алексей

— Приобрели? — с совершенно неискренним равнодушием спросил Фредерикс.

— Да, из вашего окна хорошо виден, — сделал я подсечку.

— Постойте, это… «Бенц Вело»? А что там за круг над сиденьем водителя?

Я улыбнулся. Заглотнула рыбка крючок.

— Специальное рулевое колесо. Приделано к тягам.

— Ого! Сами переделывали? Какой красавец! Вы не против, если я на него поближе взгляну?

Да уж, пожалуй, Старицкий даже преуменьшал степень автомании своего начальника. Владимир Борисович разве что не через ступеньку прыгал, сбегая по лестнице. Барон возле «Бенца» был подобен токующему глухарю. Он обошел машину, с какой-то любовью трогая ее, чуть не поглаживая. Страсть. Государевому чиновнику как бы не совсем комильфо, так на него воздействовать можно, но что сделаешь — слаб человек.

— Привезли из Москвы, с индивидуальной отделкой, — попытался отвлечь я целого товарища министра от стремления слиться в экстазе с изделием немецкого автопрома.

— Вы позволите, я проеду немного на этом автомобиле?

Ой, как удобно вышло. Сам попросился.

— Если навык имеется, то почему нет? Здесь только приноровиться к управлению. Думаю опустить немного…

— Да садитесь уже, князь! — нетерпеливо оборвал меня Фредерикс. — Давайте, кружок сделаем по городу!

На барона посмотришь, и не скажешь, что ему скоро пятьдесят восемь. Для конца девятнадцатого века — почти патриарх. Раскраснелся, привстал, усы на ветру развеваются. Сумасшедшая скорость — двадцать километров. Мы и проехали всего ничего — до Невского, повернули к Дворцовой площади, по набережной до Медного всадника, и снова вернулись на Большую Морскую.

— Зверь, а не автомобиль! — с восторгом воскликнул Владимир Борисович, с сожалением покидая водительское место. — Так и ездил бы!

— Не вижу препятствий. Я ведь два экземпляра приобрел. Цена подходящей оказалась. И это не подарок! — задавил я в зародыше протест, рождавшийся за покрасневшей вмиг физиономией барона. — Я вам даю его покататься. Как автолюбитель своему товарищу. Пока не надоест. Или я вдруг решу, что он мне самому нужен. Обслуживание, конечно же, за ваш счет. Владимир Борисович, ну сами подумайте, что это за взятка? Для коллежского секретаря — да, а товарищу министра, извините, оскорбительно такое предлагать. Да и какие преференции от вас я могу получить? Мундир новый? Или нитки для золотого шитья сверх положенного? Наши интересы ни в чем не пересекаются, так что не переживайте.

— Но я в сомнении, как-то это неожиданно…

— Не думайте даже. Просто пользуйтесь. Сами же учили, что хорошему человеку приятное делать намного комфортнее.

Не взятка, а бесплатный лизинг! Понимать разницу надо.

Домой возвращались как в анекдоте — не знаю, кто это, но водителем у него барон Фредерикс. Будет что Жигану на старости лет рассказать. Домчали до Моховой, и попрощались. Естественно, не обошлось без приглашения на ужин. Как же, особняк на углу Почтамтской и Конногвардейского переулка снаружи видел, а внутри не сподобился побывать. Больших приемов Владимир Борисович не устраивает, а просто так к нему не попадешь. Но теперь у меня пропуск есть.

Хитрованец побрел на Сергиевскую, к оставшемуся «Бенцу». Переживать смысла не вижу, пускай доделывает как надо, а не наспех. Чтобы лучший экземпляр был в моем владении.

Успел зайти в квартиру и переодеться — звонок. Эх, забыл сказать, что меня нет дома. Только и надежды, что адресом ошиблись. Но точно не доставка, те с парадной лестницы не беспокоят.

— К вам, барин, поляк какой-то, и не выговорить фамилию, прости господи, — перекрестился Прохор.

— Проси. Самовар подай сразу.

Знаю я только одного уроженца Царства Польского, фамилия которого может стать настоящим шиболетом. И точно, не ошибся.

— Здравствуйте, Степан Карлович, — встретил я своего гостя. — Очень рад, что вы зашли. Присаживайтесь, будем пить чай.

Лицо Джевецкого было встревожено, испугался и я:

— Надеюсь, с лодкой все в порядке?

— О нет, беспокоиться не стоит, работы идут по плану. Я по другому поводу. Право, даже не уверен…

— Послушайте, бросьте эти экивоки. Пришли, значит, надо. Вы меня не стесняете вовсе. В конце концов, мы с вами работаем.

— У меня к вам просьба, — сказал Джевецкий. — Относительно вашей главной профессии. Один наш товарищ, лейтенант Яковлев, ваш полный тезка, кстати, болен. Никто не может даже выяснить толком, что за недуг у него. Очень светлая голова, он разрабатывает двигатель внутреннего сгорания, имеет награды, в том числе и международных выставок. Не могли бы вы его осмотреть и проконсультировать?

— Если это ваш товарищ — конечно, посмотрю. Но настолько я понял, ситуация не срочная? Двадцать минут, пока мы перекусим, ничего не изменят? А потом поедем. Далеко?

— Не очень, на Большой Спасской, он живет при чугунолитейном заводе.

— Владимир! — крикнул я сыну Кузьмы. — Ставь самовар!

Глава 12

ХАРЬКОВЪ. Баснословно дешевъ картофель. Заводчики для выкурки спирта покупаютъ его по 4 коп. за пудъ. Несмотря на такую дешевизну, землевладѣльцы предпочитаютъ разводить картофель, десятина которого даетъ вѣрныхъ 32 ₽

БЕРЛИНЪ. Въ «Deutsche Medicinische Wochenschrift» напечатанъ рефератъ профессора Беринга и приватъ-доцента Кнорра объ антикокаинѣ против столбняка (tetanos). Изобрѣтатели надюѣтся, что вслѣдствiе этого удастся значительно понизить процент смертности отъ столбняка. Цѣна обыкновенной дозы 30 марокъ.

СТОЛИЧНЫЯ ВѢСТИ. Столичныя газеты передаютъ въ видѣ слуха, что чиновникамъ всѣхъ безъ исключнiя министерствъ и вѣдомствъ, вмѣсто форменныхъ петличекъ на воротникахъ пальто и сюртуковъ, будутъ присвоены наплечные знаки.

ВѢСТИ ИЗЪ ВНУТРЕННИХЪ ОБЛАСТЕЙ. По словамъ «Екатеринославскихъ Вѣдомостей», громадное имѣнiе наслѣдниковъ П. П. Демидова князя Санъ-Донато, Завадовщина, Новомосковскаго уѣзда, Екатеринославской губернiи, въ количествѣ 17½ тысячъ десятинъ, покупается за миллiонъ рублей, съ помощью крестьянскаго банка, 19-ю товариществами, набранными изъ мѣстечка Петриковка, с. Чаплинки, Елисаветовки и др. 16-ти прилегающихъ селенiй Новомосковскаго уѣзда, въ числѣ 1,000 семействъ.

Большая Спасская — ни разу не центр, я в этих краях не бывал никогда. А что я здесь мог бы забыть? Из достопримечательностей — промзона, мелкими островками разбросанная по округе. Вы знаете, сколько вони и чада от чугунолитейного завода? Если нет, то вам сильно повезло. Короче, жить здесь я не хотел бы. Может, и заелся, но если есть возможность, зачем отказываться от комфорта и безопасности?

Пока ехали, Джевецкий рассказывал, какой золотой парень этот самый мой тезка. И моторы делает, и изобретает всё на свете, и производством управляет. Степан Карлович рассматривал именно его двигатель для подводной лодки, но странная болезнь не дала довести дело до ума, так он пока и остается большей частью в эскизном проекте, который еще в железо не начали воплощать. Да и родня у него — сборище жадных негодяев. Уже ходят по заводу и даже пытаются прибрать к рукам при живом хозяине. Пока тот лежит пластом. Если прав мой спутник, то выздоровления желают только жена, Софья Петровна, да дети — сыновья Алексей с Александром и дочь, от богатой фантазии нареченная Александрой же.

Обитал Яковлев в здании заводоуправления. Хорошая квартира, просторная, только вот пыль угольная — как песок на пляже, норовит во все физиологические отверстия заползти. Да и черный дым своею желтой мордой тычется в стекло. Можно в стихотворцы пойти, на досуге еще пару знаменитых строк из Томаса Элиота вспомню.

В квартире пахло болезнью. У нее нет какого-то одного запаха, если быть совсем точным, но стоит человеку полежать в постели, и смесь его дыхания, пропотевшего белья, лекарств, остатков еды, которую он принимает, не вставая — всё сливается в не очень хороший аромат тления и угасания. Надо будет выпить коньяку, как домой приеду, он меня обычно от мрачных философствований хорошо спасает.