Инверсия (СИ) - Богородников Алексей Владимирович
Ни на какие перемены я не ходил, перебросился на переменах парой слов со своими валетами, потому колокольчик на Большую перемену воспринял как пение ангелов. Работу я сдал одним из первых. Схватил рюкзак и вежливо пожелал мисс Боумгард хорошего дня уже в дверях.
В нашу столовую я врывался тропическим циклоном. Первогодки в дверях почтительно расступились, я вбежал и заказал себе черного кабана в бруснике. Влажные мечты и вранье: я взял на раздаче мясо с овощами и на десерт roly-poly pudding. Сладкий пирог с джемом. Не весь конечно, два кусочка.
Уместив на подносе это чудо кулинарии, я уселся на свое законное место, поднес ко рту ложечку и встретился взглядом с Глэдис. Обычно «принцесса» носит обед сама, как и простые смертные, до слез трогая сердца простой школоты. Но сегодня она выглядела хмуро и чинно, словно палач после работы, на неприятном моменте уборки места казни. Её набор еды был на подносе у Анны-Марии, кого именно из них не разглядеть. Они вообще очень похожи: обе темноволосые, с челочками, одинакового роста. Только у Ани глаза посветлее вроде.
Сама Глэдис восседала на своем обеденном престоле, и метала суровые взгляды вокруг, задевая моё воображение.
Я привстал и вежливо поздоровался с лучезарной миледи. В том смысле, что её лицо, будто солнце, дарит оптимизм и силы жить. Тут бы и Сталин лужицей растекся, но она только буркнула нехотя в ответ несложную формулу приветствия.
Не чувствуя за собой вины, я спокойно сел обратно. Эйвер Дашер только с виду человек молодой и резкий. Внутри он пожилой и скучный. Аппетит для него на первом месте. После учебы.
— Некоторые джентльмены, настолько увлечены едой. — сказала Анна, выгружая обед для Глэдис.
— Что на то, как они едят, можно продавать билеты. — ехидно дополнила Мария.
Я чуть ложку мимо рта не пронес. Марго, самка рыжая, продолжает свою стервятническую деятельность. Подрывает мой авторитет среди британской аристократии.
— Прошу прощения, миледи Глэдис. — негромко произнес, когда две её спутницы отошли на свои места. — Всего что мне нужно, я добьюсь сам. Просто для доходчивости с некоторыми людьми приходится разговаривать на их языке.
Она не ответила, но за еду принялась без метания ножей в ближайшую фигуру. В моё уникальное, любимое тельце.
— Каков твой язык общения со мной? — спросила она внезапно, вороша ложкой в египетских бобах, залитых сливками, с перчиком и травами.
— Только правда. — поклялся я.
— Значит кем угодно будешь, если я захочу? — поймала меня, на вылетевшими перед уроками, в пылу разговора с Марго, словах Глэдис.
И откуда она только знает такие детали. Не гимназия просто, а сплошная соцсеть какая-то. Вообще это вопрос доверия, когда такое спрашивают. Но от неё я гадостей ни разу не видел. А что строгая и вся такая правильная, такое парой шотов текилы лечится.
— Не сомневайтесь, миледи Глэдис. — скорчил торжественную мину, специально для неё. — Кем угодно. Сделаю для вас всё, что не карается смертной казнью в нашей прекрасной Родине.
В Великобритании она за четыре преступления: измена, пиратство, поджоги портов и убийство. Это раньше: репку у соседа стырил — добро пожаловать на виселицу. Сейчас просто пиршество гуманизма. Хотя память смутно подсказывала, что тюрьмы здесь хуже некуда. Но мы же кореша-одноклассники с миледи Глэдис, если что она вытащит. Этот вон адвокат, на портрет которого я глазел на истории, как раз защищал революционеров, устроивших беспорядки, во время которых погибли полицейские. Выиграл дело. Но вовсе не потому, что с премьер-министром дружил и всякими отцами духовными, вроде епископов.
Потому что горячо и беззаветно Отечество любил! Как я Глэдис.
— Будешь играть в школьном спектакле, через неделю у нас постановка «Ромео и Джульетты». — заставила меня себя мгновенно разлюбить наша школьная принцесса.
Как же, чтоб школьная жизнь прошла, да без спектакля с Вилем Евгеньевичем Копьетрясовым… Вы там определитесь: вам отличники нужны или барды. Вместе это не совмещается.
— У меня тренировки в команде. — попытался я робко возразить. — Кубок по футболу очень важен для гимназии.
Глэдис слегка улыбнулась уголком губ.
— До шести вечера тренировки. Репетиции как раз в это время и начинаются.
Актеры и проститутки в одном классовом ряду еще недавно стояли для аристократии. Глэдис тоже попаданка что ли? Хотя для своих и члены королевской семьи в спектаклях участвуют. Ммм, Глэдис меня в высшее общество подтягивает? Ричард Беллингем тоже не обязан был моему старику личное приглашение в гимназию устраивать, достаточно того, что он ему пенсию королевского флота по ранению, к основной и по выслуге лет, выхлопотал.
Неужто Беллингемы настолько должны моему деду?
— Роль пустячная. — уточнила Глэдис. — Второго плана. Пару слов и умираешь. Никто к главной тебя не подпустит. Если сам не заслужишь.
Я отринул всякие сомнения. Пара слов и героическая смерть — довольно полное описание моей прежней службы. Шуточка черновата, но к «белым тапочкам» мы готовы в любой момент. А здесь просто отыграть просят.
— Я благодарен вам, миледи Глэдис. — вежливо склонил голову. — За ваше искреннее участие в моей судьбе. Вы тот добрый маяк, что спасает изнеможенных путников. Поток света в тёмном царстве. Верю, ваше имя сочтут счастьем носить библиотеки, благотворительные организации и даже города.
— Довольно. — прервала меня Глэди. — Твои комплименты больше на тосты смахивают. Ты к бутылке рома, заныканной дедом дома, часом не прикладываешься втихаря?
Она шутила и это был хороший знак. За следующие двадцать минут, под сытный обед, мы обсудили насколько высоко возрастают боевые качества британских моряков после «чарки Нельсона».
Глава 12
Не понимаю отчего современные школьники жалуются на уроки. У меня они по часу идут, могут колпак тупицы напялить или пребольно всечь линейкой. Наши сопляки на уроках в видосики на телефонах залипают, от физических наказаний освобождены, еще и недовольны чем-то. Мистера Джонса на вас нет, слабаки!
Основания быть собой довольным у меня были. На истории я вежливо придвинул учительское кресло нашему гному-старичку мистеру Парри Хагарту, как только тот вошел в класс. Он проверил сначала сиденье, заподозрив неладное. Взглянул недоверчиво в мою честную физиономию — я был воплощением номинации «лучший школьник Великобритании». На уроке преданно смотрел в глаза, вытягивая руку. Очень скоро он сдался и спросил меня о первопричинах недавнего конфликта у «островов раздора». Том самом, где маг Водорезов похоронил половину британской эскадры.
— Русский монарх Константин Третий создал марионеточное правительство Греции и принудил его подписать акт передачи островов под свои базы. — начал бодро я.
Вообще острова принадлежали Турции, но когда Российская империя начинала захват Константинополя, с греками оно договорилось. В том числе за счет этих островов. Дальше шла многолетняя грызня с персами и азиатской Турцией, Китаем, племенами разными и их эсперами. Не только Россия — все остальные, переехавшие государства, буквально пытались выжить. К тому моменту, когда горных партизан выкурили, эсперов загнали в подполье, а племена перестали нападать каждый год, выяснилось, что Греции уже как-то нет. Повымирали многие, включая монархическую династию. Вернулась власть полисов, у парочки уцелевших городов, где занимались рыбным промыслом. Под шумок русские это дело оформили в легонький протекторат. Англичанам слегка не до того было — США спасали. Да и вообще: нет рынка сбыта — нет смысла суетиться. Легче опиум китайцам толкать. Ведь правительство и парламент, да и сама королева в общем, обслуживают интересы крупной буржуазии и аристократии. Немного по-другому расставив акценты, в изысканных выражениях, я эту мысль протолкнул.
— Причина в экспансивности русского царизма. Таким образом нам придется готовиться к неизбежному столкновению с интересами русского царя в Средиземном море. — закончил я.
